Мне больно, пусти!
— Как тебя зовут? — повторила Сали.
Он попытался ударить ее ногой, чуть не попав в голову. Сали пришлось слегка отклониться и поднять левую руку, чтобы защититься от броска. Этого мальчика явно обучали военным искусствам, что лишь подкрепило ее подозрения. Судя по удару, он владел хорошей техникой, хотя и двигался слишком дергано. Что неудивительно в его положении.
— Помогите! Катуанка хочет меня похитить!
Но никто не откликнулся на его призывы. Мальчик еще несколько раз попробовал атаковать, но ни один удар не достиг цели. Сали дернула его за руку, развернула, как партнера в танце, и зажала голову в захват.
— Я чувствую на тебе клеймо вашей религии. Кто ты для нее? Лучше отвечай.
И тут все сложилось воедино — его возраст, внешность, странное отвращение, которое она испытывала. Все дети Травяного моря знали о чжунском пророчестве, предвещающем гибель Вечного Хана и порабощение племен Катуа. Обнаружение Предреченного героя лет пятнадцать назад вызвало бурю. Целая армия ханских шпионов и убийц пыталась уничтожить угрозу, однако Просвещенные государства яростно защищали мальчишку. На основании описаний, полученных из третьих рук, удалось сделать лишь приблизительные наброски внешности; но с ними тем не менее знакомили всех катуанских воинов в тот день, когда они выбривали себе виски. Лицо этого мальчика Сали хранила в памяти не первый год.
И все они получали один приказ: любой ценой убить Предреченного героя Тяньди.
Новость о его смерти от рук собственных наставников потрясла мир. В тот день катуанцы воздели руки и возблагодарили небеса. После ужасного поражения они могли хоть чему-то порадоваться. Если предполагаемый воин пяти Поднебесных погиб, ничто не помешало бы Вечному Хану вновь вернуться. Шаманы утверждали, что смерть Вечного Хана и Предреченного героя — часть великого замысла. Но если подозрения Сали были не беспочвенны, если ей действительно повстречался воин пяти Поднебесных, для народов Катуа это стало бы страшным ударом. Если только она не примет меры немедленно.
Она держала мальчика за шею, стоя посреди улицы, а он отчаянно сопротивлялся. Сали сама не знала, что делать дальше. Она впервые взяла кого-то в плен. Катуанцы либо отпускали врагов, либо убивали. Пленных они не брали. Инстинкт велел ей оттащить мальчишку в переулок и перерезать ему горло, вне зависимости от того, кем он был на самом деле. Сали не придерживалась тактики «сначала убить, а потом задавать вопросы», но на кону стояло слишком многое. Быть может, никому из ее соплеменников больше не удастся так близко подобраться к Предреченному герою. Ее народ находился в рабстве у оседлых. Мальчишку трудно было назвать невинной жертвой!
Но… убить гражданина Просвещенных государств в Катуанском квартале? Какими окажутся последствия? Несомненно, оседлые обрушат свою месть на квартал — его наводнят полицейские и стражники, которые будут бить, грабить и убивать катуанцев. Люди, пережившие гибель Незры, вновь подвергнутся угнетению и жестокости. Убийство одного чжунца может привести к смерти десятков, если не сотен катуанцев. Готова ли она заплатить такую цену за убийство мальчишки, который, возможно, вовсе не тот, кем она его считает? Готова ли принести в жертву всех своих сородичей, детей Незры?
Сали мысленно ответила: да. Если мальчик действительно был чжунским героем, стоило пожертвовать всем кланом, дабы Вечный Хан мог возродиться вновь, не опасаясь угрозы пророчества Тяньди. Убийство героя спасет всех катуанцев. Сали это понимала — и знала, что обитатели Катуанского квартала тоже ее поймут. Чтобы смягчить удар, который обрушится на остальных, Сали была готова сама сдаться чжунским властям после преступления. Хотя бы так она могла облегчить участь соплеменников.
— Что ты делаешь? — прохрипел мальчик сквозь зажатый рот. — Отпусти меня, катуанская сука!
Сали решилась. Она потащила его в ближайший переулок. Не стоит резать человеку горло на глазах у всей толпы. Она могла проделать это быстро и безболезненно.
По пути Сали миновала нескольких катуанцев. Никто на нее даже не взглянул.
Она уже почти достигла переулка, когда кто-то крикнул:
— Эй, руки прочь от моего друга!
Сали повернулась и увидела миниатюрную девушку в очках с толстой оправой. Она уставилась на нее и чуть не пропустила бросок с другой стороны. В последний момент Сали развернулась, отбила удар одной рукой и загородилась Предреченным героем, как щитом. Этот третий оседлый тоже был военным искусником и, судя по всему, гораздо более опытным, чем мальчишка. Ци у него имела достаточную силу, но еще не вполне развилась. Сали с легкостью уклонилась от нескольких атак, прежде чем ударила молодого человека в грудь. Удар прошел вскользь, однако остановил нападавшего. Юноша споткнулся, и колени у него подогнулись.
Он что, притворялся? Нет, похоже, он напугался всерьез. Сали и раньше видела, как воинов на поле брани покидает боевой дух. У них так же стекленели глаза, когда страх и боль брали над ними верх. Впрочем, она редко видела сломленными таких молодых.
Сали потащила Предреченного героя в переулок и вдруг ощутила нечто странное. Ее правая рука потеряла силу, вся правая сторона туловища онемела. Правая нога волоклась по земле. Сали опустила глаза и увидела воткнутую в запястье маленькую иглу. Последовали еще два укола — в локоть и в плечо сзади. Тут же и другая рука у нее безжизненно повисла, и предполагаемый герой выскользнул из ее хватки. С яростным рычанием Сали обернулась, пытаясь ухватить кнут. К сожалению, она совсем утратила власть над своим телом и немедленно подверглась очередной атаке — примерно пригоршня иголок вонзилась ей в шею и в лицо. Земля под ногами у Сали покачнулась, и она рухнула ничком. К счастью, больно не было, поскольку она полностью утратила чувствительность.
Прижавшись щекой к холодному мокрому булыжнику и чувствуя, как из приоткрытого рта течет слюна, она наблюдала за тем, как девушка помогла обоим юношам встать. Все трое заспешили прочь. Онемение скоро прошло. Сали, тяжело дыша, поднялась и захромала вдогонку. Тело с каждым шагом оживало. Спустя несколько мгновений она уже гналась за ними. Расстояние между ней и Предреченным героем сокращалось. Убийство предстояло совершить на людях, и стражники, скорее всего, не пощадили бы ее. Сали почти не надеялась, что уцелеет, но оно того стоило. Не было жертвы священнее той, что она собиралась принести своему народу.
Сали выхватила кнут. Она уже почти приблизилась на расстояние удара, когда произошло то единственное, что могло отвлечь ее от погони.
— Сали! — крикнул знакомый голос.
Сали чуть не врезалась в едущую навстречу тележку, запряженную ослом. Она обернулась, боясь, что этот голос лишь плод воображения. Поначалу она не видела никого, кроме случайных прохожих. Дурные предчувствия росли, но тут Сали заметила гибкую
