– Ты позволил себе оскорблять королеву и ответишь мне за это, – сказал Дадли, побледневший от гнева.
– Тебе ли говорить об оскорблениях, когда ты разрушил ей жизнь? – парировал герцог Норфолкский.
– Чем? Тем, что какой-то эрцгерцог не желает сюда ехать? – усмехнулся Дадли. – Ты еще выпячиваешь свое родство с королевой! По-твоему, она должна выйти замуж за иностранца? Какой же ты после этого англичанин? Зачем нашему престолу еще один иноземец? Что хорошего мы видели от Филиппа Испанского?
– Она должна выйти замуж, – заявил герцог Норфолкский, распалившийся не меньше Роберта. – За равного ей по крови, а не за такого пса, как ты!
– Джентльмены! – послышался спокойный голос сэра Фрэнсиса. – Вы же английские аристократы. Веселое празднество – отнюдь не место для словесных перепалок. Вы только огорчаете нашу королеву. Она уже смотрит в вашу сторону.
– Это вы объясняйте ему, – буркнул герцог, проталкиваясь между Дадли и сэром Фрэнсисом. – Мне не до глупейших празднеств, когда у моей родственницы попорчена репутация, а страна чахнет, не имея надежных союзников.
Роберт молча пропустил его. Вопреки данному себе обещанию он все-таки бросил взгляд в сторону трона. Елизавета действительно смотрела на него. Она видела своего юного рассерженного дядюшку и понимала, что любимый ею человек получил очередную порцию угроз. Поглощенная всем этим, она даже не заметила, как ушел посол эрцгерцога.
Сесил добился желаемого. Послание шотландских протестантов, немного помятое и заляпанное, как и надлежит письму, проделавшему долгий путь, в конце ноября достигло Уайтхолла. Сесил сам принес его в покои королевы. Елизавета рассеянно бродила по комнате, не в силах на чем-либо сосредоточиться.
– Ваше величество, вы никак заболели? – спросил Сесил, заметив бледность на ее лице и беспокойство в движениях.
– Здорова и несчастна, – лаконично ответила Елизавета.
«Чертов Дадли», – подумал Уильям, подвигая письмо ближе к королеве.
Она сломала печати, медленно прочла текст, затем передала бумагу Сесилу. Тому пришлось просматривать собственное творение, куда шотландские лорды не добавили ни одного слова.
– Что скажешь? – спросила Елизавета совершенно спокойно.
– Теперь у вас есть веское основание послать армию в Шотландию, – сказал Сесил. – Шотландские лорды сопротивляются французским узурпаторам и просят вашей помощи. Теперь никто не скажет, что вы вторглись в Шотландию, преследуя собственные цели, намереваясь свергнуть законную королеву. Вас призывает не какое-нибудь отребье, а родовая шотландская аристократия, не желающая видеть свою страну под властью французов. Вы вполне можете ответить «да».
– Не могу, – нервозно возразила Елизавета. – Пока нет.
– Почему, ваше величество? Мы послали шотландцам деньги и своих наблюдателей. Нам известно, что они храбро сражаются, более того, способны сокрушить силы Марии де Гиз и выгнать ее на морское побережье Лейта. Мы еще много чего знаем. Например, о том, что французы готовы послать в Шотландию подкрепление. Они еще не отплыли, ждут попутного ветра. Представляете, ваше величество? Нас и вторжение разделяет всего-навсего направление ветра. Он же защищает нас от беды. Судьба предоставляет нам благоприятный момент. Грех им не воспользоваться.
Елизавета встала из-за стола и заявила:
– Сесил, половина Тайного совета предостерегает меня против отправки армии в Шотландию. Они боятся, что мы лишь погубим своих солдат. Лорд-адмирал Клинтон считает, что наш флот значительно уступает французскому. У них и корабли лучше, и пушки. Эрл Пемброк и маркиз Виндзорский решительно против похода в Шотландию. Твой родственник Николас Бэкон того же мнения. Риск слишком велик. Каспар фон Брейнер признался мне по секрету, что испанцы тоже сомневаются в нашей победе. Представляешь? Это наши друзья и возможные союзники! Французский двор открыто насмехается над нашими, как они говорят, военными потугами. Им смешно, что такая абсурдная мысль могла прийти нам в голову. Кого я ни спрошу, все в один голос утверждают, что эту войну мы проиграем.
– Мы непременно ее проиграем, если упустим драгоценное время, – сказал Сесил. – Но если мы без проволочек отправим армию в Шотландию, то сможем победить.
– Сейчас? Зимой? Уж если посылать армию, то нужно дождаться весны.
– Весной на Лейтском рейде будет стоять французский военный флот. Во всех замках враги разместят своих солдат. С таким успехом вы можете послать им ключи от наших крепостей.
– Это очень большой риск, – вздохнула Елизавета, поворачиваясь к окну.
Письмо лишь добавило ей беспокойства.
– Да, ваше величество. Это риск, но вам придется пойти на него, поскольку у вас никогда больше не будет таких шансов на победу, как сейчас.
– Мы можем послать шотландцам еще денег, – в отчаянии предложила она. – Грэшем возьмет в долг. Это все, на что я сейчас могу решиться.
– Я предлагаю созвать Тайный совет, показать им письмо шотландцев и послушать их мнения.
– Нет у меня советников, – сокрушенно призналась Елизавета.
«Мозгов у тебя нет, – раздраженно подумал Сесил. – Сохнешь по своему Дадли».
– Ваше величество, у вас их достаточно. Завтра мы узнаем мнение каждого.
Накануне заседания Тайного совета во дворец неожиданно прибыл посланец из Шотландии. Это был лорд Мэйтланд из Летингтона. В Лондон он приехал инкогнито. Знатные персоны, пославшие его, предлагали Елизавете корону Шотландии, если она поддержит их борьбу против французов.
Для Сесила это явилось полной неожиданностью, но настолько приятной, что он почти ощущал ее на вкус.
– Вы нужны им, – сказал Уильям Елизавете, в которой взыграли амбиции.
– Королева Франции, Шотландии, Уэльса, Ирландии и Англии, – восторженно произнесла она. – Мои владения простирались бы от Абердина до Кале. Я стала бы одной из величайших и богатейших правительниц Европы.
– Это внесет определенность в будущее королевства, – поддержал ее честолюбие Сесил. – Вы только представьте возможности Англии, когда она объединится с Шотландией! Мы обрели бы долгожданную безопасность. Угроза вторжения с севера осталась бы в прошлом. Французы двадцать раз подумали бы, прежде чем нападать на нас. Объединенное королевство процветало и богатело бы. Мы стали бы могущественнейшей страной во всем христианском мире. Никто не взялся бы предсказывать, каких высот мы могли бы достичь. Сила и слава объединенных Англии и Шотландии были бы знакомы всякому! Мы стали бы первым великим протестантским королевством!
На какое-то время Сесилу показалось, что Елизавета прониклась этими картинами грядущего, в котором ей отводилась главная роль.
