Рейтинговые книги
Читем онлайн Адмиралы мятежных флотов - Николай Черкашин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 84 85 86 87 88 89 90 91 92 ... 110

Ленин, когда год назад решалась судьба его власти, отдал немцам всю Украину и пол-России, лишь бы удержаться в кресле предсовнаркома, подписал чудовищно унизительный мир, невзирая на протесты многих своих соратников, объясняя им, что «такова правда момента». Ленин был политиком, если обозначать этим словом высшую степень человеческой изворотливости и хитроумия. Колчак т а к и м политиком не был.

Если бы адмирал ставил своей главной целью личную диктатуру, он бы, как всякий властолюбец, шел бы к ней по головам и трупам и несомненно добился бы много большего, чем достиг. Однако ему напрасно приписывали бонапартизм. Его вела, им повелевала прекрасная, но абстрактная для большинства «идея спасения России». Многочисленным Санчо Пансам, которые окружали «диктатора печального образа», горазда понятнее была идея личного спасения и собственного благосостояния, нежели идея спасения необъятного и неосязаемого ими далее своей губернии государства.

Беспощадный в своих откровениях, колкий, порой желчный барон Будберг нашел в своих мемуарах для Колчака слова, вырвавшиеся из глубины души:

Рукою очевидца. «Это большой и больной ребенок, чистый идеалист, убежденный раб долга и служения идее и России. На свой пост адмирал смотрит как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и… едва ли есть на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренне, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления единой, великой и неделимой России».

Будберг вовсе не одинок в подобном своем убеждении. Вне всякого сговора с ним другой генерал - К. Сахаров - в другом месте и в другом времени отмечал:

«Личность Верховного правителя вырисовывается исключительно светлой, рыцарски чистой и прямой; это был крупный русский патриот, человек большого ума и образования… Как человек, отличался большой добротой, мягким и даже чувствительным сердцем»…

«Железного Феликса» бы ему в помощники или генерала бы Слащева… Но не было в штабе Верховного ни того, ни другого…

«Адмирал был лишен свойств неограниченного властителя, - отмечает для себя в своем дневнике член «Омского правительства» Г. Гинс. - Войскам он сказал так: «Вы сражаетесь не за меня, а за родину, а я такой же солдат, как и вы».

Он хотел быть более адмиралом Нахимовым, выведшим флот на оборону Севастополя, нежели адмиралом Дубасовым, твердой рукой задушившим московскую смуту пятнадцать лет тому назад.

Он всегда ставил перед собой невыполнимые сверхчеловеческие задачи: достичь южного полюса, найти землю Санникова, отыскать затерявшуюся в тысячеверстной арктической пустыне пропавших людей, взять Константинополь с проливами, освободить Россию от большевизма.

Ни личное бесстрашие, ни бескорыстие, ни верность канонам чести, ни флотоводческий дар не только не помогли Колчаку как политическому деятелю и государственному мужу, но даже мешали там, где его противники отнюдь не гнушались быть демагогами и интриганами, уверяя себя и других, что «революцию в белых перчатках не делают», что справедливость, честь, совесть - предрассудки буржуазной морали, а нравственно лишь то, что помогает удержать власть в ежовых рукавицах.

И это ему-то вменяли в вину военное диктаторство. Но большевики сами пришли к этому способу правления под словесной завесой сначала о военном коммунизме и диктатуре пролетариата, потом о народоправстве и социалистическом демократическом централизме…

Наркомвоенмор Троцкий «оздоравливал» Восточный фронт привычными ему методами: расстреливал каждого десятого в полках из мобилизованных казанских татар.

Лариса Рейснер не без оснвания писала об устроенной Троцким резне в Свияжске: «Простых красноармейцев расстреливали, как собак…»

Наркомвоенмор Троцкий расстреливал своих бойцов за малейшую провинность. Ибо для него это был чужой народ. Как и для Сталина, впрочем, тоже. Колчак не мог расстреливать даже своих политических конкурентов, ибо это был не чужой, а его народ.

Как изумил он всех, отпустив с миром тех, кого сместил с высот власти пепеляевско-казачий переворот в Омске.

Позволили бы такое Ленин, Троцкий, Сталин?

Заметим еще и вот что: у большевиков была партия, созданная не в один год, иерархически разветвленная, связанная мафиозной дисциплиной групп энергичных, хищно умных, беспощадных боевиков, идеологов, вобравших, втянувших в себя в том числе и людей высоких нравственных качеств. У Ленина с Троцким были сотни деловитых и дельных помощников, прошедших огни и воды подпольной работы, ссылок, каторг.

Колчак был один. Сибирь не смогла собрать столько умных и деятельных голов, сколько стяжали их обе российские столицы. Можно было по пальцам пересчитать тех, на кого Верховный правитель мог всерьез опереться, но и они были одиночками. Группа одиночек, рассеянных в массе эгоистично настроенных, продажных, трусливых провинциальных чинуш - вот то окружение, которое на время сбилось вокруг адмирала в ожидании его военных успехов.

Пером историка. «О причинах неудачи Белого движения написано много - в первую очередь его вождями, Деникиным и Врангелем, - заключает С.Г. Пушкарев. - Белые наступали разрозненно, с периферии - с Дона и Кубани, из Сибири, из Прибалтики, из Архангельска… У Троцкого же было преимущество центральной позиции, царских военных складов, центральных железнодорожных узлов, жестко централизованного командования, беспощадного и безоглядного. Но это, отчасти, только метафора. Не менее серьезной была раздробленность политическая и социальная, наследие тех терзавших общество разрывов, которые привели к крушению империи в февральской революции. Крайне правые монархисты, во главе с депутатом Думы Марковым, не хотели иметь дела с Белым движением, видя в нем «февралистов». Левая же «революционная демократия», видя в лице белых генералов только «реакцию» и «диктатуру», выдвинула якобы принципиальный, но на самом деле гибельный лозунг «Ни Ленин - ни Колчак». Крестьянская масса в большинстве своем хотела только одного: чтобы ее оставили в покое и не втягивали в гражданскую войну. В условиях полной политической разноголосицы в стране генерал А.И. Деникин полагал, что во имя единства армии последняя должна оставаться вне политики. То есть, большевиков надо победить военной силой, а потом уже любое свободно избранное законодательное собрание будет решать политические вопросы.

Но гражданская война - война политическая. От политики зависит, на чью сторону человек станет, на твою или на сторону противника. Потому в ней армию от политики отделить невозможно. Армия Деникина наступала, ее встречали как освободительницу, цветами и благодарственными молебнами. Потом армия шла дальше, а в ее тылу начинался хаос, спекуляция, реквизиции, самоуправство. Ни административных кадров, ни органов самоуправления, как следует, подготовлено не было. В теории, все белые правительства и в Сибири, и на Юге, и, в особенности, Северо-Западное и Северное, в разной мере признавали захват крестьянами помещичьих земель, происшедший в 1917-1918 годах. Ни одно из них не ставило себе задачу возвращения помещикам их имений. Но соответствующее законодательство разрабатывалось слишком медленно, чтобы иметь практическое значение в быстротекущих военных событиях. Тем временем на местах порой процветало самоуправство, идущее наперекор официальной политике. Так что крестьянам эта политика вовсе не была ясна, они не знали, чего ожидать от белых. Закон Врангеля от 25 мая 1920 года закреплял за крестьянами в их личную собственность все земли, фактически находившиеся в их «распоряжении», при условии ежегодной выплаты государству 15 части урожая зерновых. Крестьяне, закрепившие землю в собственность, освобождались от власти общины. Увы, закон Врангеля был принят в то время, когда у Врангеля было слишком мало территории, и крестьяне уже не могли быть уверены в прочности белого правительства».

1 ... 84 85 86 87 88 89 90 91 92 ... 110
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Адмиралы мятежных флотов - Николай Черкашин бесплатно.
Похожие на Адмиралы мятежных флотов - Николай Черкашин книги

Оставить комментарий