Историю Георгия Самойловича Иссерсона следует выделить особо, предварительно предпослав биографическую справку о нем — видном советском ученом, написавшем ряд крупных теоретических трудов («Эволюция оперативного искусства» (два издания), «Основы глубокой операции», «Основы оборонительной операции», «Новые формы борьбы» и др.).
Родился Г.С. Иссерсои в июне 1898 г. в г. Ковно в семье врача. Окончив гимназию в 1916 г., поступил на юридический факультет Петроградского университета. После Февральской революции 1917 г. примкнул к группе социалистов-интернационалистов. В начале 1917 г. был призван на военную службу и направлен на учебу в Петергофскую школу прапорщиков. Последний чин в старой армии — прапорщик.
В Красной Армии добровольно с весны 1918 г. Член ВКП(б) с
1919 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Северном фронте в составе 6-й армии, а также на Западном фронте против поляков в
1920 г. В годы войны занимал должности заведующего культурно-просветительным отделом политотдела 6-й армии, комиссара 159-го Онежского стрелкового полка, помощника командира 154-го стрелкового полка.
После Гражданской войны окончил Военную академию РККА (в 1924 г.) и работал начальником разведотдела штаба Западного фронта, начальником оперативного отдела штаба Ленинградского военного округа и 1-го отдела Оперативного управления Штаба РККА. В 1926 г. был в служебной командировке в Германии. В 1927—1930 гг.— начальник штаба 10-го стрелкового корпуса. В 1930—1931 гг. — адъюнкт Военной академии имени М.В. Фрунзе. С июня 1931 г. — преподаватель, а в 1932—1933 гг. — начальник оперативного факультета той же академии.
В декабре 1933 г. назначен командиром и комиссаром 4-й стрелковой дивизии. С февраля 1936 г. работал заместителем начальника 1-го отдела Генерального штаба РККА. В мае 1936 г. назначен начальником кафедры армейской операции вновь созданной Академии Генерального штаба. Репрессии против элиты Красной Армии задели косвенно его — с сентября 1937 г. он находился в распоряжении Управления по комначсоставу. С мая 1938 г. работал начальником кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба. В 1939 г., в начале войны СССР с Финляндией, с группой преподавателей академии он был командирован на фронт, где вскоре получил назначение начальником штаба 7-й армии.
После освобождения от должности и снижения в воинском звании Г.С. Иссерсон был назначен командиром фронтового кадрового полка. После окончания боевых действий Георгий Самойлович возбудил ходатайство о возвращении его на преподавательскую работу в академию. Этот вопрос, по всей видимости, обсуждался на самом «верху». Так, в личном деле Г.С. Иссерсона имеется записка следующего содержания: «Признать целесообразным допустить к преподавательской работе в Академии Генштаба т. Иссерсона. Поручить т. Ворошилову вызвать т. Иссерсона для дачи ему необходимых инструкций». На записке имеется резолюция И.В. Сталина: «Согласен. И. Ст.».
Там же в личном деле подшита копия приказа Народного комиссара обороны №064 от 10 июня 1940 г. о назначении Г.С. Иссерсона на должность начальника кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба РККА. Однако по каким-то нам неизвестным причинам этот приказ реализован не был и в момент ареста 7 июня 1941 г. полковник Г.С. Иссерсон числился состоящим в распоряжении Народного комиссара обороны СССР.
Обвинялся Г.С. Иссерсон в принадлежности к антисоветскому военному заговору (по показаниям арестованных в 1937—1938 гг.) в поддержании связи с троцкистами, в голосовании за троцкистскую резолюцию в 1923 г., а также в преступных действиях во время советско-финской кампании. Этот последний пункт в обвинительном заключении выглядит в следующей редакции:
«Находясь на финском фронте в должности начальника штаба 7-й армии, Иссерсон не организовал работу штабов и тыла, что явилось одной из причин неудачи атаки укрепленной линии белофиннов на Карельском перешейке, предпринятой 17 декабря 1939 г. и излишних потерь.
Вследствие неправильных расчетов на перегруппировку войск, сделанных Иссерсоном, части 7-й армии прибывали к исходному положению с запозданием...»19
Георгий Самойлович упорно защищался по всем пунктам обвинения. Из них последний (ошибки в руководстве штабом армии) для него являлся наиболее уязвимым. Под давлением старшего следователя Особого отдела батальонного комиссара Добротина он частично признает свою вину, заявив на допросе 10 сентября 1941 г.: «Я признаю себя виновным в том, что все свои оперативные соображения, расчеты были мной составлены без учета действительного состояния войск. Не зная состояния войск, я предложил форсированный срок наступления 17 декабря 1939 года, что было не реально, т.к. стрелковым дивизиям было предоставлено недостаточное время для проведения подготовки к прорыву (1—2 дня)»20.
Иссерсон был одним из талантливых операторов Красной Армии. По его трудам учились слушатели военных академий, он сам не раз планировал и контролировал, работая в Генеральном штабе РККА, оперативные игры и войсковые учения. Поэтому признание в слабом знакомстве со сложившейся обстановкой, в неумелых расчетах на перегруппировку войск означало признание своей полной некомпетентности, профессиональной непригодности, что было бы неправдой. Поэтому на суде 21 января 1942 г. начальник кафедры армейской операции Академии Г енерального штаба заявил несколько иначе, чем это было раньше. В протоколе суда записано:
«Находясь на финском фронте в должности начальника штаба 7 армии, я не организовал в достаточной мере работу штабов и тыла, что явилось одной из причин неудачи атаки укрепленной линии белофиннов на Карельском перешейке, предпринятой 17 декабря
1939 года и излишних потерь...
Действительное положение войск я знал, но в мои расчеты были внесены командующим армией (командармом 2-го ранга К.А. Мерецковым. — Н. Ч.) большие коррективы, он считал, что укреплений на Карельском перешейке нет. Создавал этим иное мнение у командиров дивизий и корпусов, на деле было так, (что) части пошли в атаку без артиллерийской подготовки.
Признаю, что 2-х дней для подготовки к прорыву укреплений противника было мало. Я должен был требовать больше, но время для этого устанавливал сам командующий армией.
Преступного, злого умысла у меня не было, а есть ошибка и за нее я понес наказание, меня снизили в военном звании и должности...»21
Для суда все вышеприведенные объяснения Г.С. Иссерсона не имели ровно никакого значения. Шла война, и с заговорщиками, вредителями и т.п. расправлялись самым суровым образом. Военный трибунал Приволжского военного округа под председательством диввоенюриста И.М. Зарянова приговорил Георгия Самойловича к расстрелу с конфискацией имущества и лишению воинского звания «полковник». Вынесенный приговор Иссерсон обжаловал в кассационном порядке. Военная коллегия Верховного суда СССР изменила ему меру наказания, назначив по тем же пунктам обвинения десять лет лишения свободы в ИТЛ плюс пять лет поражения в политических правах.
Наказание Г.С. Иссерсон отбывал в Карагандинском ИТЛ. Срок отбыл полностью, но долгожданной свободы так и не получил— в июне 1951 г. без предъявления какого-либо обвинения и постановления о наложении на него нового наказания, Георгий Самойлович из лагеря по этапу, через пересыльные тюрьмы был направлен в ссылку (без определения ее срока) в Красноярский край (поселок Нижне-Ангарск Удерейского района). Там он работал мотористом насосной станции, в геолого-разведывательной партии занимался вопросами топографической съемки.
Определением Военной коллегии от 1 июня 1955 г. был реабилитирован. Из ссылки освобожден 14 июля 1955 г. Умер полковник Г.С. Иссерсон в Москве 27 апреля 1976 г.
В период войны с Финляндией были и другие случаи репрессий против высшего комначоостава, притом с «большой кровью», с унижением чести и достоинства командиров и политработников — руководителей сражающиехся с противником соединений (дивизий и
бригад). Большой вклад в это дело внес представитель Ставки — начальник Политуправления РККА Л.З. Мехлис, активно искавший («и находивший!») изменников, предателей и вредителей. В своих многочисленных телеграммах в Москву он в течение всей кампании постоянно просил одобрить, утвердить его предложения и конкретные меры по «завинчиванию гаек» на Северо-Западном фронте. К тому же обстановка на ряде участков фронта была неблагоприятной для советских войск и стимулировала принятие таких жестких, а зачастую жестоких решений.
Примером тому служит история, происходившая с частями 44-й стрелковой дивизии, до недавнего времени располагавшейся на Украине. Командовал дивизией типичный выдвиженец тех лет комбриг А.И. Виноградов. Он еще в 1936 г. был майором, с июня 1937 г. командовал 143-м стрелковым полком, а в феврале 1938 г. досрочно получил звание полковника. Командиром 44-й стрелковой дивизии Алексей Иванович Виноградов был назначен в январе 1939 г. и тогда же ему было присвоено воинское звание «комбриг». Штаб и политотдел дивизии соответственно возглавляли полковник
