Я пропустил это мимо ушей. Мне давно уже было наплевать, что думают обо мне другие люди. Я лишь спросил:
— А в чем дело, Фиб?
— Полиция нас ждет для беседы. Они получили запрос от Интерпола. Всех нас ждут; позвонили сначала в твой номер, Холл, обзвонили всех и достали нас у Берта!..
— Конечно, — заметила Лотти с забавной серьезностью, — на их взгляд, мы — очень странная компания.
— Может, нам удастся отвертеться, если объявим себя какой-нибудь особой сектой со свальным браком, — посоветовал я ей. — Ты знаешь, есть такие группы, мульти-марьяж, все живут друг с другом вперемешку. Очень забавно, мне говорили.
Лотти внимательно слушала, но, поняв непристойный смысл, запустила в меня туфлей:
— Свинья!
Хорошая реакция моих друзей придала мне уверенности. Ведь в обычных условиях быть разбуженными полицией среди ночи — это страх, зловещие предчувствия, нервный припадок у женщин. А мы запросто шутим на разные темы. Право, для того, кто завязан на Камушкее Бессмертном, все бытовые проблемы и неприятности отступают далеко на задний план…
— Они в любой момент могут постучать, раз выяснили, в какой мы комнате, — решительно поднялся Бреннан. — Думаю, никто не хочет с ними беседовать в таком виде?
— Расползайтесь по своих комнатам, — сказал я. — Я задержу их, пока вы не будете готовы.
И когда раздался тяжелый удар в дверь — полисмены не захотели возиться с роботом-оповестителем, — я уже подготовился, пригласил их войти и встретил, сидя в постели с раздраженным и растерянным видом.
Беседа была убийственно краткой.
Я не спустил еще ног с кровати на пол, как оказался под арестом. Я настаивал на том, что в моей комнате не было никакой женщины. Бремя доказывания лежало на моих оппонентах, но они не стали затруднять себя. Я увидел противную торжествующую усмешку на лице инспектора, когда моих друзей под конвоем повели вниз по лестнице.
Полицейский «воронок» подъехал со скрипом, и мы стали в очередь перед его задней дверью.
— Не переживай, дорогая! — утешила Фиб многоопытная Лотти. — Представь себе, что это — рейд на наш притон, как в старину.
Фиб и вправду переживала ужас от первого в жизни ареста и вообще — общения с полицией; но дружеский совет Лотти подействовал на нее так, как, наверное, действует стакан лимонного сока, если выпить залпом. Она гордо выпрямила спину и ответила не без колкости:
— Спасибо, Лотти, милая, но я ведь совсем не знакома с теми кругами, где ты вращалась…
— Да не трусь, подружка! — злобно хихикнула Лотти.
Бреннан и Помфрет рассадили их подальше друг от друга.
Полицейские в своих красивых мундирах были, впрочем, безукоризненно вежливы. Можно было подумать, что мы — какие-то важные люди, чуть ли не свита короля, посещающего старый Багдад; только вот королевскую чековую книжку потеряли. Они не объяснили нам причины нашего ареста, и я чувствовал, что если б мы «возникли», то они и вовсе плюнули бы на нас. Но стоит ли без нужды вступать в конфронтацию с полисменами, пока не знаешь расклада? Кстати, нас не обыскали, и наши пушки остались при нас.
— В Ганнете, наверно, радуются, — промолвил Помфрет сквозь зевок, пытаясь вытянуть ноги в тесном пространстве. — Нашли-таки нас; а вот что они нам могут пришить, хотел бы я знать? — Он поудобней обнял Лотти, она же склонила голову ему на плечо с довольным мурлыканьем. — А ты, Чарли, приберег немножко виски в своей мехперсоне? Я ведь тебя просил.
— Конечно, босс, — безобразная рожа Чарли повернулась к хозяину, оторвавшись от внимательного наблюдения за наружным миром. — Самое лучшее, на ваш вкус!
— Добрая ты моя железяка, — ласково произнес Помфрет. — Не зря я всегда надеюсь на старого Чарли…
— Что увидел, Чарли? — спросил я.
— Обычный грузовик, сэр, переделанный в полиц-фургон. То, что вы называете «воронок». Если потребуется, я могу его без особого труда остановить, даже перевернуть.
— Ой, не надо Чарли! Спасибо за готовность, но еще рано, — возразил я.
Одно можно сказать о роботе-слуге наверняка: уж если вы благословили его на действия, то остановить его будет, пожалуй, не легче, чем памятное нам торнадо над Борсуппаком.
Колеса фургона заскрипели: с главной улицы мы поворачивали в один из боковых проулков этого чудом сохранившегося кусочка старого Багдада. Днем жгучее солнце яростно бьет своими лучами по глинобитным стенам домов, по аркадам и куполам, окрашивая все подряд в ровный горчичный цвет, делая все плоским и одинаковым, похожим на домики песчаных муравьев, только увеличенные во много раз. Истома и лень разливаются по городу волнами горячего желтого воздуха. Но теперь, ночью, в воздухе царили ароматы цветов, и негромкие звуки волшебных восточных инструментов поднимались в начинающее светлеть небо… Чудное сплетение музыки и запахов!..
«Воронок» вновь завернул.
— Подвинься, — пробормотала Фиб, теснее прижимаясь к Бреннану.
Я сидел напротив них и думал: ну, какого дьявола я впутался в эту историю? Ведь что я планировал: спокойно провести отпуск на суше; посетить добрых старых друзей; насладиться свежим воздухом и солнечным светом. А теперь… «Воронок» с визгом срезал еще один угол — так круто, что мы схватились за стенки и друг за друга.
Не впадающий в уныние Чарли объявил:
— Теперь мы движемся на юго-запад.
Я сразу понял, что он хочет сказать. Теперь наша проблема — не оторваться от Камушкея Бессмертного.
Я заговорил со всей серьезностью, что заставило друзей посмотреть на меня с новым вниманием:
— Все согласны продолжать погоню за Камушкеем Бессмертным? Мы действительно решились на это? — Я переводил взгляд с одного лица на другое. — Ну, как?
— Да! — сразу ответила Фиб. — Я думаю о своих детях.
— Это и ко мне относится! — кивнул Холл Бреннан.
— И Джордж, и я тоже поставили на это — ты же знаешь! — с жаром заявила Лотти.
— А Чарли, — подвел я итог, — пойдет с нами, на то он и Чарли!
«Воронок» вдруг затормозил. Мы уцепились за что попало и держались, пока колеса не замерли на месте с последним скрипом. Мотор заглох.
Мгновение стояла полная тишина. Потом мы услышали извне перебранку испуганных голосов. Засовы дверей дернулись.
— Неизвестно куда, — заметил спокойно Бреннан, — но мы прибыли.
Двери фургона начали открываться.
XII
Двери фургона открылись.
Я вскочил, готовый к любым самым невероятным и нелепым событиям, но Чарли, проходя мимо, оттолкнул меня на скамью с такой легкостью, словно я был вырезан из бумаги, и высунулся из дверей первым, сверкая металлом своего тела в золотых лучах утреннего солнца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
