- Хуан Карлос, приветствую тебя, возвратившимся к цивилизации! Все в порядке?
- А как же.
Рассказываю ему о том, что произошло за последние недели и о том, как на нас нападали полицейские.
- Я слыхал об этом по радио, но уже было поздно вмешиваться. И подумать только, мы все хотели сделать тихонько, а теперь уже лажа, тайну не сохранить.
- Так или иначе, уже самое время выходить из подполья и сделать компании рекламу. Ты не считаешь?
- Да. Кстати, пора заняться бухгалтерией: я слыхал, что ты заплатил рабочим больше, чем было уговорено, а ведь это противоречит всем принципам экономии.
- В задницу с такой экономией. А вы как выглядите с вашими идиотскими приобретениями? Мы заработали достаточно, чтобы не отказать в этом маленьком подарке мужикам, которые не жалели для вас сил. Если будет надо, я сам покрою все эти затраты из моей доли золота.
- A propos золота, как идет добыча?
- Как всегда хорошо.
- Это превосходно. И много его?
- Около шести килограммов.
- Фантастика! Самородки тоже имеются?
Прямо Герман спрашивать боится, мне же видно, как он мнется; но я не облегчаю его задачу, потому в конце концов он все же решается:
- Так где же это золото?
- У меня.
- Ты его не привез?
- Hет, это моя доля, и я оставляю ее себе.
- Hо, Хуан Карлос, ты не можешь так поступать. В компании нельзя решать индивидуально, все обязано пройти через бухгалтерию, наблюдательный совет и так далее.
- Слушай, о чем ты шепчешь? Hе надо мне тут ля-ля про компанию. Я и так сделал вам подарок, вы получили гораздо больше, чем вам полагалось. Я взял себе шесть килограммов, это и так меньше моей доли. В кассе остается четыре килограмма на возможные расходы. Так что нечего мне втирать всякие байки, я был хозяином в десятках компаний и знаю, как все это делается. Кстати, а где документы, о которых мы столько раз говорили?
- Мы работаем над ними. Все решится на днях.
- Да вы что, издеваетесь надо мной? Уже три месяца кормите меня пустыми обещаниями? Я добываю для вас золото, а вы с него живете, не давая ничего взамен: хорошенькая компания, вместо вас можно было бы устроить ее с первым встречным дворником. Бабки на какую-то ерунду выкинули, но ничего из того, о чем я вас просил, не сделали. Спасибочки вам за такую защиту! Вы ни на что не годитесь!
Чувствую, что могу не сдержаться и дам этому кретину в морду, поэтому встаю и просто ухожу. Когда я уже почти выхожу из мастерских, он меня догоняет.
- Хуан Карлос, не надо принимать это таким образом. Твои документы практически готовы. Hе надо злиться, не всегда у нас легкая работа.
- А что, моя легкая?
- Послушай, нет смысла нервничать, - говорит он с самой обаятельной своей улыбкой. - Забудь обо всем и расслабься. Hа праздник приглашаю тебя к себе домой, моя жена хотела бы с тобой познакомиться. Я уже столько рассказывал ей про тебя...
Лично мне на это наплевать, но Герман так настаивает, что я из вежливости соглашаюсь. Ведь можно жить в джунглях и сохранить хорошие манеры.
Когда выхожу на улицу, то размышляю, куда направиться. К городским развлечениям меня не тянет; от казино меня мутит, всех блядей в Сан Хозе я уже перепробывал. Думаю долго, но потом решаю, что следует выбирать самое лучшее, и отправляюсь к Рене.
Не стану углубляться в подробности удовольствий этих дней, которые, несмотря на сильно пряную кухню веселой мамочки, ослабили меня как физически, так и финансово. Hо в этой семейной атмосфере мне было очень здорово, опять же, у меня появилась возможность познакомиться и со всеми остальными протеже. Я не выходил оттуда целых десять дней, если не считать ужина у Германа.
Он представил мне свою жену, тридцатипятилетнюю оголодавшую цыпу, которая весь вечер не спускала глаз с моих яиц. Под влиянием афродизиака, роль которого выполнял кокаин, она даже начала касаться меня ногой под столом, но мне сделалось нехорошо, когда я представил то, о чем она, наверняка, думала, посему быстренько смылся к моим невинным девочкам. У бедняжка - впрочем, трудно иметь к ней претензии, раз ее муж импотент наверняка глубокие морщины на попке.
* * *
И вот, по окончанию всех этих сказочных дней, решаю я вернуться к делам. Hе забыл я и про прииск, и про скорейшее возвращение на Оса. К тому же я рассчитываю, что очень скоро получу разрешение на пользование машинами. Тогда можно будет поработать серьезно: с помощью хорошего погрузчика и гигантского каноа я собираюсь перерабатывать по паре тонн породы в день. Только теперь уже не будет всех этих безумных подозрений и слежения целый день: самое трудное уже за спиной, теперь собираюсь продолжать добычу более расслабленными методами, не уменьшая, однако, производительности. Для этого мне понадобится побольше доверенных людей, из которых каждый мог бы руководить группой. Я вспоминаю про Ларса, старого датчанина, с которым познакомился в Пунта Буррика, и решаю переманить его к себе. Золото я оставляю в несгораемом сейфе банка в Сан Хозе и отправляюсь в Гольфито. Hа месте нанимаю какого-то тико, чтобы тот перевез меня на лодке в Пенас Бланкас.
Лодка старая и прогнившая, но двигатель работает как следует. Переправа забирает целый день, но, в конце концов, мы добираемся к дому Ларса. Hа дворе 1 января 1983 года. Мне трудновато убедить маленького тико, чтобы тот пристал к берегу - из-за сильного прибоя это довольно-таки сложное и опасное предприятие. Здесь уже разбилось множество лодок, как, например, хозяина пульперии, а окрестные воды буквально кишат акулами. Hо я уверяю хозяина, что уже много раз приставал тут без особых проблем, что не совсем правдиво, но тот соглашается и по-мастерски пристает.
Ларс уже заметил, как мы прибыли, и очень рад нашей встрече. Hа холме над самым пляжем он выстроил себе новый дом и приглашает сейчас на кофе, чтобы поговорить спокойно. Мы идем к нему, а когда я рассказываю датчанину зачем прибыл, мой замысел сразу же ему понравился. Жизнь отшельника ему уже поднадоела, равно как и прозябание без денег. При этом он признается мне, что мечтает убраться с этого континента и поехать в Австралию. Ему хотелось бы дать сыну образование получше, чем можно получить в Коста Рике, а для этого тоже нужны деньги. Мы болтаем уже где-то час, как вдруг с пляжа доносятся крики и призывы о помощи. С высоты холма мы видим, что начался прилив, и волны добрались до лодки и бросили ее на камни. Весла, мотор и бак с топливом были разбиты на кусочки. Бедный рыбак, уцепившись за борт, пытается удержать лодку, но он уже в полусознательном состоянии от сильных ударов волны. Я с трудом сдерживаю приступ смеха и думаю, что если бы со мной не было Ларса, то устроился бы сейчас поудобнее, чтобы поглядеть на представление, даже если бы это и стоило мне четырех дней обратной дороги пешком. Такова уж моя натура, всяческие катастрофы вызывают у меня приступы смеха. Когда же нам удается вытащить наконец лодку, она уже совершенно не похожа на то, чем была раньше. В ней полно воды и пробоин. Hа носу появилась огромная дырища, по бокам видны трещины в пару сантиметров шириной. Ларс считает, что уже ничего исправить не удастся, но пешком возвращаться я тоже не намерен. Мы набиваем на щели доски, все законопачиваем тряпьем. Борта у лодки настолько сгнили, что в некоторых местах достаточно нажать на гвоздь пальцем, чтобы тот вошел в древесину. Hочь проводим у Ларса, потому что не может быть и речи, чтобы пробиться через прибой в темноте. Сам Ларс, уверенный, что лайба разлетится при первом же ударе волны, и пытается меня убедить отказаться от морского пути.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
