— Есть! — вырвалось у меня. Картина исчезала, но в воздухе оставалось яркое синеватое пятно. И из него тянулось две нити. Одна из них размывалась в пространстве. Но вторая, четкая и ясная, уходила в глубь лагеря.
— Что это?! — мгновенно собрался Тёрн.
— Заклинание такого рода можно только сцепить с кем-то. Есть транслятор — должен быть и приемник, — объяснила я на ходу, кроссом мчась за нитью. — А значит, в нашем лагере есть предатель, и он оказался очень неосторожен.
Тёрн уже на бегу выдернул меч из ножен. За нами ринулись маги и элвары. Показанная картина произвела на всех такое гадкое впечатление, что хотелось как-то развеяться. А что может быть лучше, чем набить морду предателю? На мой взгляд — ничего. Мы мчались вслед за нитью, пока не увидели, что она заканчивалась на человеке в темном плаще. Сейчас он старался скинуть с себя эту пакость. Но нить не реагировала на его усилия. Еще бы. Я там такого наворотила, что сама год не разберусь. Делала-то по наитию, на светлую дурную голову, на божественное дурачество. Директор часто любил повторять нам: «Самое главное для мага — это истовость, одержимость и безудержное стремление к цели. Если они есть — тогда тебе по плечу любое чудо».
Сейчас я видела доказательство его слов своими глазами. Тонкую ниточку отвратительно синего цвета.
— Стой, подонок! — заорала я.
Человек оставил в покое нить и оглянулся. Я словно в стену влетела. Это была та самая учительница, которой мы насыпали полную комнату змей и раков. Верена Кираон. Неужели она?! Но как?! Почему?! Зато Тёрн моих сомнений не испытывал. Он приставил меч к ее глотке.
— Говори, мразь!
— Пошел ты! — прошипела женщина. — Грязная тварь!
— Ответ неправильный.
Тёрн чуть шевельнул мечом. Я скорее почувствовала, чем увидела, как ухо женщины отделилось от головы. Ругательства перешли в дикий вой. Но элвар не дал ей поплакать над утратой.
— Говори! Кто тебе заплатил за предательство?
Кровь лилась на землю, какая-то неправдоподобно алая. Разве у людей бывает такая кровь? Я поднесла руку к губам. И тут Верена атаковала, невзирая на смертельную опасность для нее самой. Не зная структуру моего заклинания и того, как с ним будет взаимодействовать ее заклятье, она швырнула в меня молнию. Меня отшвырнуло в сторону. Тёрн, как всегда, читал мысли окружающих. На земле, на том месте, где я стояла, осталась большая выжженная дыра. И я машинально ответила. Пройдя по следу своего заклинания, я представила, что вокруг женщины обвита не нитка, а огромная змея. Анаконда, которую я как-то видела в зоопарке. И сотворила заклятье.
Я тоже не рассчитала. Коэффициент, с которым мы так и не разобрались до конца, извратил мое колдовство. Вокруг Верены вспыхнуло кольцо огня. Она страшно закричала, но было поздно. Я не знала, как разорвать это. Огонь, вызванный мной, пожирал любое колдовство. А предательница все кричала и кричала. Потом ее вопли перешли в стоны, а затем огонь как-то сдвинулся к ней и облепил ее фигуру. Теперь она уже не кричала. Просто стояла таким горящим столбом. Запах горелого мяса и волос был непереносим. Я отвела глаза, и меня вывернуло наизнанку. Когда я вновь нашла в себе силы посмотреть на нее, огонь уже погас. Осталось только что-то черное, похожее на угли от дерева. Мерзкое такое.
— Уведи меня отсюда, — почти простонала я, повисая на ком-то. — Я не могу!
Тёрн подхватил меня на руки и понес обратно. Туда, где в воздухе висело мерзкое синеватое пятно. Лерг и Лютик отгоняли всех, кто пытался что-нибудь наколдовать даже для анализа.
— Ты ранена? — рванулся ко мне Лерг.
— Я в норме. Ребята, диплом у нас в кармане. Этот сволочной коэффициент так извращает заклинание, что просто с ума сойти!
— Ёлка, об этом поговорим потом, — перебил меня Тёрн. — Сейчас у меня другой вопрос. Остался след заклинания. Ты можешь пройти по нему?
— Могу. Но не прямо сейчас. — Я посмотрела на него и вздрогнула.
Темно-фиолетовые глаза элвара сейчас были глазами самой смерти. Я поспешно зажмурилась, пока от страха не растеряла все магические способности.
— Когда?! — прозвучал над моим ухом вопрос.
— Примерно через два часа. Нам надо разобраться, что я наворотила, ввести заклинание переноса и проверить все это на макете. Иначе с нами произойдет то же, что и с…
— Успокойся. — Тёрн коснулся губами моей щеки. Он опять прочитал мои мысли. Я ужасно переживала из-за убийства человека, но еще больше из-за смерти главного источника информации. — Ничего важного она не сказала бы. Верена ненавидела не-людей. В юности она встречалась с вампиром, но он отказался дать ей мутаген. Отговорился контролем рождаемости и все такое. Потом бросил ее и через два лунных круга женился на ее подруге, которая стала вампиром. По любви. С тех пор Верена смертельно возненавидела вампиров, оборотней, элваров, да вообще всех не-людей, и когда ей предложили деньги за предательство, она согласилась. Она докладывала обо всем, что происходило в Универе. Доложила обо всех группах, которые ваш директор отправил за оборотнями, кстати, и о вашем побеге тоже. Вас не спасло даже твое отвратительное знание географии и милосердие. Нам не повезло или повезло — это уж как сказать. В таверне ожидали именно нас. Ну, о своей скромной роли я рассказывать еще раз не буду. Но мы избежали опасности. Она докладывала и обо всем остальном. О нашем местонахождении, планах, обо всем, что могла узнать.
— А кому?
— Этого я не знаю. Она тоже не знала имени, — покачал головой Тёрн. — Даже не видела ни разу. Просто силуэт в плаще до пола.
— И в капюшоне?
— Естественно. С тем же успехом это может быть элвар — и эльф, человек — и гном на ходулях.
Я только покачала головой. Да, чем дальше, тем чудесатее.
— Именно. Даю тебе два часа, и будь готова перебросить нас к Деркаану.
— Переброшу. Поговорю с магистрами — и перебросим. А что потом?
— А потом все будет просто. Армия, победа, удар, коронация, казнь…
— Чья?
— Коронация — Дейла. А казнь… неужели не найдем кого?
— Жива?
Магистр Фейрл бесцеремонно схватил меня за руку, нащупал пульс.
— Ага. Норма.
И тут же сильные пальцы ухватили меня за ухо. Я аж взвизгнула от боли.
— Если ты, поганка безмозглая, еще раз позволишь себе такое обращение с чужими заклинаниями, если ты не научишься думать своей пустой головой, если ты…
К концу длинной и содержательной речи я поняла: тупее меня только сосны. Потому что в дереве мозгов нет. А ухо вообще болело.
— Оторвете же! — возмутилась я.
— Сам оторву — сам и починю, все равно мне тебя собирать, если что, — парировал магистр. — Ну что ты наворотила?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
