― Что-то я слышала про них, ― вмешалась Маша, до сего момента молчавшая. ― Вроде как злобные они невероятно. И всех пленных приносят в жертву.
― Нет, в жертву они вообще никого не приносят, ― отрицательно покачала головой Лари. ― Они, кажется, вообще богов не имеют. Сами они в плен не сдаются, в безнадежном положении дерутся, пока их не убьют. Не попадают в плен даже их женщины и дети. Сами же, убивая пленных, считают, что оказывают им услугу, смывая их страданиями их же позор. Если воин выжил в плену, то он от этого страшно мучается, и его ждет ужасное посмертие, и лишь его мучительная смерть вернет утраченную честь. Вот и помогают, чем могут. Сикомэ даже в работорговле не замечены: всех попавшихся к ним убивают.
― И гражданских? ― удивился староста.
― Нет у них гражданских, ― пояснила Лари. ― Их гражданские кончают с собой, чтобы в плен не попадать.
― И какая связь с этими… арлингами? ― вернул жандарм разговор в нужную колею.
― А очень простая, ― вернулась к предмету разговора отвлекшаяся было Лари. ― Столкнулись сикомэ с джур-урдэ. Причем по вине последних. Сикомэ прислали к ним какое-то посольство, а арлинги его в жертву принесли Ава-Адону. Одни других стоили, и, как вы говорите, нашла коса на камень. Началась война, в которой арлинги были почти истреблены. Тысячный Улхо повел остаток племени на запад, но там они уперлись в великое озеро Балхчу. Сикомэ прижали их к берегу, кочевники же арлинги даже плотов не знали. Да и плоты там делать не из чего ― сплошь трава и степь до горизонта. В общем, Улхо принес в жертву Ава-Адону всех женщин, стариков и детей, что с ним шли. Всех, кто не мог встать в строй в последней битве. Взамен же последние жрецы изготовили амулеты, которые позволяли превращаться каждому воину, имевшему хоть проблеск магической силы, в аватару Ава-Адона ― в бхута. Кто-то мог продержаться в таком облике дольше, кто-то меньше.
― А что за бхут такой? ― спроси жандарм.
― Бхут ― это что-то вроде вурдалака и оборотня одновременно. Сильный, быстрый, только пасть длиннее, почти как у оборотня полупревращенного, и хвост есть, ― объяснил уже я. ― По крайней мере, так его в книжках описывают. Разглядеть толком и не получилось.
― И что? ― спросила Маша.
― А то, дорогая моя, что это им не помогло. Сикомэ все равно победили в битве и вырезали джур-урдэ до последнего человека. Часть амулетов пропала, но какое-то количество все же нашло дорогу к новым владельцам. Кабатчику достался один из них. И он решил поправить свои дела. Поправил, кстати? ― спросила Лари у старосты.
― Вроде как поправил, ― подтвердил тот. ― Денег у него уже хватало с запасом ― и чтобы со ссудой рассчитаться, и чтобы еще один трактир открыть.
― Кому теперь трактир пойдет?
― Брату его двоюродному. Лесничествует у нас. Достойный человек, ― сказал староста. ― А вы теперь как планируете?
― Нам дальше надо. Мы вообще-то с другим заданием ехали, у вас задержались, ― взял я инициативу на себя. ― С утра пораньше завтра покатим дальше. Что там по дороге слышно?
― Ну про очередную тварь, что на обозников нападает, это вы слыхали, говорили, ― начал перечислять вахмистр как лицо, следящее за дорогами. ― Дальше вроде тихо было, но вот после Бродов, по слухам, банда шалить начала. Человек десять их, назвались «Ласками».
― Из аборигенов, что ли? ― спросил я.
Только банды из аборигенов имели привычку присваивать себе какие-нибудь имена. Бандиты из пришлых такой склонностью к бахвальству и саморекламе не страдали, а все больше интересовались практической стороной разбоя.
― Из аборигенов, ― подтвердил жандарм, ― разбили почту в Бродах, взяли немалую сумму в деньгах. Двоих почтовых стражников застрелили да разъезд жандармский обстреляли из засады. Двое убитых и пятеро раненых. Один скончается, видать. С жандармов взяли один СВТ-П и еще два СКС-М с почтовой стражи. А так все больше «болтами» вооружены, «маузерами» да трехлинейками.
― Не эльфы? ― уточнил я.
― Нет, не эльфы, ― ответил вахмистр. ― Бандиты обычные, человеческие, видели их в Бродах. По виду вполне годятся быть из Вираца или любого иного баронства с той стороны. И в Вираце на них тоже розыск, барон даже награду положил за головы ― пятьсот золотом за главаря и от трехсот до пятисот за рядовых.
― Понятно, будем знать, ― кивнул я без особого энтузиазма. ― А с Ветлугиным как поступите?
― А как еще с ним поступать? ― удивился староста. ― Завтра суд соберем, представительство у нас есть. Улики налицо, признание ― тоже. Да и повесим, благословясь. Ну да ладно, не будем обеду мешать. Договор вы выполнили, мы вам по нему заплатили, так что ― удачи в дальнейших начинаниях.
― И вам того же, ― вежливо откликнулись мы.
Вахмистр со старостой вышли из трактира. Маша привстала над столом, потянулась за кувшином и немедленно была ущипнута за ягодицу тифлингессой Лари, интимно ей промурлыкавшей: «Соскучилась?» Маша лишь взвизгнула. Наверное, не соскучилась.
ГЛАВА 34,
в которой герои едут по лесным дорогам, чуть не попадают в разбойничью засаду и узнают, что путешествовать в компании с волшебницей намного лучше, чем без нее
После Березняков нам осталось проехать до форта Пограничного около пятисот километров. Так что еще одна ночевка нам предстояла. Больше трехсот километров в день по этим дорогам сделать было трудно ― тряска утомляет, поэтому едешь со скоростью не больше сорока километров в час. И сами перегоны так рассчитаны, чтобы ты мог заночевать в населенном пункте. Блистать оригинальностью не стоит, а также нарушать привычные маршруты и графики, иначе придется спать где-нибудь под кустом. Населенных пунктов от предполагаемого нами места стоянки и до самого форта не было, за исключением нескольких аборигенских хуторов. А под кустом спать ― это вроде как всякую тварь на ужин приглашать.
Последним таким пунктом по нашему маршруту была деревня Броды, стоявшая, окруженная частоколом, на берегу реки Веретенки, что брала свое начало в Орочьем урочище. Раньше, несколько сот лет назад, здесь жили орки ― здоровенные мордовороты с чуть зеленоватой кожей и несносным характером, но затем они были оттеснены на север людьми, еще аборигенами. В этих местах население княжества в основном из аборигенов и состояло. В тех же Бродах половина такового вела свой род от местных, хоть и ассимилированных.
Реальной княжеской власти в этих краях не ощущалось. Скорее взаимоотношения власти и населения строились исключительно на взаимной симпатии. В самих Бродах расположился взвод жандармов, которые при всем желании никак не могли контролировать окрестные земли, тянувшиеся во все стороны на сотни верст. Единственное, что им удавалось до последнего времени, так это защищать почтовую станцию в деревне, которая служила заодно и отделением Тверского Княжеского банка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
