Генерал фон Мантейфель также не был удовлетворен продвижением своей армии, за исключением крайне правого крыла, где две трети вверенной ему 18-й дивизии «фольксгренадеров» сделали все, что от них требовалось, чтобы загнать в ловушку в Шнее Эйфель два американских полка. Но клешни западни должны были сомкнуться: если продвинется только одна, то она станет уязвима для фланговых атак с обеих сторон; если же войска левой клешни не смогут быстро ринуться к Шёнбергу, то 200 человек пополнения, стоящие против 6 или 7 тысяч солдат американской пехоты на восточном склоне Шнее Эйфель, станут легкоуязвимы для противника.
Генерал Мантейфель был также разочарован тем, что 560-й дивизии «фольксгренадеров» не удалось захватить переправы через реку Ур, чтобы пропустить через них 116-ю танковую дивизию. Он был уверен, что именно здесь, между Сен-Витом и Бастонью, пролегает наиболее короткая удобная дорога к реке Маас. Но эту танковую дивизию пришлось отвести назад, повернуть на юг и направить к тому самому понтонному мосту у Дасбурга, которым 2-я танковая дивизия так медлила воспользоваться. Ценное время истекало.
В последующие несколько часов надо было попытаться наверстать потерянное время, для того чтобы нанести сокрушительный удар по стойкой обороне против Клерфа и достигнуть Бастони, прежде чем она получит подкрепления. Он считал это вполне возможным, но если эсэсовцам Дитриха справа от него не удастся достаточно продвинуться, то правый фланг 5-й танковой армии при продвижении окажется открытым. Так или иначе, генералу фон Мантейфелю нечему было радоваться.
Но несчастливее всех был Зепп Дитрих, которому было отдано все и от отборных частей которого так много ожидали. Знаменитая 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» все еще стояла в лесу, сдерживаемая не обстрелянной американской пехотой, которую поддерживал неожиданно сильный артиллерийский огонь. По-видимому, это осталось совершенно неизвестным его разведке.[99] Была там и еще одна пехотная дивизия, уже побывавшая в сражении, причем в том же районе. Ее правый фланг был остановлен.
Не намного лучше своих соперников действовала 1-я танковая дивизия СС («Лейбштандарте»). Немецкой пехоте и инженерным войскам не удалось захватить и восстановить взорванные мосты. Единственным светлым пятном было пришедшее поздно ночью донесение о том, что полковник Пейпер прошел через американские передовые линии обороны и быстро движется через лес на запад со своей боевой группой. Но не было гарантии, что пробившаяся часть не остановится перед стойкой обороной, которую американцы теперь имели время подготовить.
Дитрих вновь подумал о том, что фюрер, видимо, утратил свое чутье: ни одна из его неортодоксальных идей не сработала — люди Скорцени, переодетые в американскую военную форму, стояли позади штурмовых войск, а десантники фон дер Гейдте, которые уже сейчас должны были удерживать жизненно важные перекрестки дорог в глубине американской территории, еще даже и не трогались с места.
В числе преимуществ, имеющихся у атакующего, есть и то, что он знает, чего он добивается, знает также направление и масштабы своего главного удара; он знает, насколько хорошо или плохо он действует. Он может изменить диспозицию своих войск, для того чтобы «сохранить цель» и не дать противнику узнать, какова она. Если первая атака не привела к полному провалу, что случается редко, обороняющиеся могут поначалу отвечать лишь имеющимися в их распоряжении средствами, и понадобится время для организации последовательной обороны.
В течение этого первого беспорядочного и неясного периода обычно переоценивают как силу атакующего, так и потери с обеих сторон. Этот период особенно опасен для атакованной стороны, так как моральное состояние обороняющихся подвергается величайшему напряжению, когда все кажется неясным и беспорядочным и ходят слухи о сокрушительных победах врага и больших бедствиях на собственном фронте.
К концу первого дня Арденнского наступления никто из американцев не имел представления ни о его размерах, ни о целях, так как нарушение коммуникаций на фронте, множество мелких стычек, меняющаяся обстановка и полная неподготовленность перед наступлением столь крупного масштаба привели к такому замешательству, что многие донесения на уровне дивизии, корпуса и армии не имели большого значения. Отдавались приказы «удержаться любой ценой» на месте, которое уже было оставлено, и примерно вдвое больше немецких дивизий, чем на самом деле, были обозначены как выведенные из строя. И в то же время масштаб немецкого наступления настолько не учитывался, что просьба командира 2-й пехотной дивизии о прекращении атаки у Роэр Даме и отводе его опасно выдвинувшейся колонны была отклонена.
Прошло несколько дней, прежде чем обозначилась связная картина и стало возможным скоординировать все оборонительные действия. Быть может, только после войны станет точно известно, что же происходило в эти первые критические часы вдоль всего Арденнского фронта. Оценят ли по достоинству промедление, навязанное атакующим благодаря стойкому сопротивлению многих небольших подразделений, некоторые из которых позже будут почти полностью уничтожены?
Эти внезапность и смятение, вызванные немцами, и были одной из главных целей обеих операций — «Грейф», возглавляемой Скорцени, и парашютного десанта полковника фон дер Гейдте. Обе они, хотя бы в этом, в последующие несколько дней достигли цели.
После усиленной тренировки воздушно-десантные войска взвинтили себя до того напряжения, которого требовала опасная операция, о которой им сообщили лишь в последний момент. Но последующее 24-часовое ожидание сняло, как острой бритвой, эту подготовку. В конце концов поздней ночью первого дня битвы пришел и к ним приказ: десант состоится, даже если танки Зеппа Дитриха уже достигнут зоны десантирования в Хоэс Венн, севернее Мальмеди. То, что они этого не сделали, означало лишь, что американский фронт не был прорван, и если американцы смогли сдерживать танки СС в течение дня, то не было гарантии, что танки прорвутся на другой день. К тому же, поскольку наступление было уже в полном разгаре, элемент внезапности, весьма существенный для небольшой воздушно-десантной операции, был утрачен, и можно было ожидать, что на севере, где была отложена парашютная операция, американцы уже двигались через территорию, предназначенную для выброски десанта. К тому же метеосводка сообщала о сильных ветрах и непогоде над Арденнами.
Это был обескураживающий прогноз, но полковник фон дер Гейдте, напустив на себя бодрость, которой у него вовсе не было, повел своих людей к изношенным «Ю-52» на аэродром в Липпшпринге. Остальные его силы, насчитывавшие 1250 человек, должны были вылететь из Падеборна, и обе группы должны были соединиться над Барак Мишель, на высоте 2 тысячи футов, в лесистой местности, в 10 милях севернее Мальмеди, через которую американцы должны были двигать с севера свои подкрепления на поле сражения и которая нужна была танкам дивизии «Гитлерюгекд» для продвижения к переправам на реке Маас.
В глубине души полковник фон дер Гейдте был убежден, что в этот поздний час он мог рассчитывать только на то, чтобы контролировать дороги, самое большее, в течение дня. Если мощное подкрепление танков и «фольксгренадеров» не подоспеет к нему, судьба его молодых, отважных добровольцев будет решена.
Поскольку многие из пилотов имели мало или совсем не имели опыта ночных полетов, им указывали курс прожекторами на протяжении всей боевой зоны, после чего они летели уже в темноте. Сильный встречный ветер с гор рассеивал самолеты в темноте ночи, и когда по радио раздался приказ прыгать, парашютисты уже не представляли собой единой силы. Одна стрелковая рота оказалась позади немецких линий, другие — в отдаленных районах Арденн, вдали от домов, дорог и даже тропинок. Многие, впервые совершая прыжок, поломали себе руки или ноги при приземлении. Тех, которым повезло, обнаружили и взяли в плен. Другие оставались лежать в снегу и медленно умирать от истощения и голода. Тела их находили весной.
Опытный летчик полковника фон дер Гейдте, тот самый, который доставил его в 1941 году на Крит, полетел прямо к месту приземления, ориентируясь по наземным ракетам, спущенным перед этим «мессершмиттом». Только 10 или 15 «юнкерсов» из сотни прилетели к назначенному месту, но полковник фон дер Гейдте не знал об этом. Он отдал приказ, и через несколько минут выпрыгнул последний десантник. Это должно было стать последней операцией некогда великого немецкого воздушно-десантного корпуса.
Была суббота, 3 часа 30 минут 17 декабря. Через два-три часа фон дер Гейдте с ужасом обнаружил, что на сборном пункте у перекрестка дорог собралось менее сотни его людей. Он послал небольшие группы прочесывать ближайший лес, чтобы найти и привести остальных, и в итоге общая численность отряда составила около 350 человек, то есть менее трети первоначального состава. Невозможно было ни открыть дорогу для дивизии «Гитлерюгенд», ни задержать движение американских подкреплений, идущих с севера.
