– Значит, тело обнаружили здесь? Вы, мистер Холмс, вероятно, все тщательно обследовали?
– Да. – И Холмс подробно рассказал об утренних событиях, а я – о результатах осмотра тела.
– Падение с высоты, да… Бывает. Кто последним видел мисс Лизу?
– Вероятно, отец. – Принц Петр выглядел наиболее уставшим из нас, хотя был тщательно выбрит, причесан и одет.
– Принц Александр? Тогда мне нужно переговорить с ним.
– Его… Его нет.
– Нет? Он что, в отъезде?
– Все лошади в конюшне, а на станции он не появлялся.
– У него в привычке вот так… уходить?
– Нет.
– И вы не знаете, где бы он мог находиться?
– Нет. Не знаю. – С каждым «нет» принц старел на несколько лет.
– Тогда, быть может, вам известно, чем именно собирались заняться ваш отец и мисс Лиза?
– Лиза ассистировала.. помогала отцу в его опытах. Один из них отец собирался провести этой ночью – сфотографировать лунное затмение каким-то совершенно новым способом.
– Где же проводился этот опыт?
– В лаборатории. Я покажу.
Мы вернулись в замок боковым, неглавным ходом и поднялись в башню.
– Это верхняя лаборатория, – проговорил принц, открывая дверь.
Мы вошли. Следователь сразу направился к полураскрытому окну.
– Ага! – Он выглянул, посмотрел вниз. – Понятненько. Из этого окна и выпала мисс Лиза. – Он начал изучать подоконник.
Комната напоминала мастерскую оптика – зеркала, линзы, призмы были аккуратно разложены на столе.
– Любопытно. – Холмс обратил внимание на большую, футовую линзу, закрепленную на массивном штативе.
– Осторожно! Бога ради, не сдвиньте! Здесь очень чувствительный часовой механизм, – шагнул к Холмсу принц Петр.
Холмс встал перед линзой, заглянул в нее.
– Луч из окна, пройдя сквозь линзу, попадает сюда. – Он указал на призму, укрепленную в нише стены. – Судя по всему, дальше сфокусированный луч преломится и пойдет вниз. Видите?
Действительно, в нише под призмой начиналась небольшая, около квадратного фута, шахта.
– А это что?
Прямо под призмой, еще на одном штативе было закреплено серебряное кольцо. Похоже, в кольцо вставлялась маленькая линзочка, нечто вроде окуляра.
– Вы считаете, эта оптическая, хм, система имеет отношение к случившемуся? – Русский следователь скептически смотрел на Холмса. Вот, мол, за какие турусы на колесах получают некоторые гонорары.
– Я просто пытаюсь понять, что происходило здесь ночью. Каково ваше мнение?
Следователь встал на низкий, около полуярда от пола, подоконник.
– Я без труда достаю верхнюю задвижку, но мисс Лизе пришлось бы подняться на цыпочках.
– Зачем? Зачем ей подниматься на цыпочках? – Меня задел отход Холмса на задний план.
– Чтобы запереть окно. Думаю, когда принц Александр закончил фотографировать небесные светила, он ушел, а мисс Лиза привела в порядок свои записи, или что она там вела, захотела закрыть окно, потеряла равновесие и вывалилась наружу. Кто-нибудь слышал крик? Надо порасспрашивать людей.
Тут я вспомнил:
– В три часа ночи я просыпался. Что-то, не знаю точно что, меня разбудило, знаете, как это бывает со сна. Не исключено, что это был крик или шум падения.
– В три пятнадцать, Ватсон. – Холмс встал рядом со мной.
– Возможно. Я лишь мельком взглянул на часы.
– И вы слышали крик, мистер Холмс?
– Нет. Как и доктор Ватсон, я не могу сказать точно, что именно меня разбудило.
– Подобное пробуждение было и у меня, – признался принц. – Я ночевал здесь, а не в Ольгино.
– Понятно. Значит, время нам известно. – Следователь походил на ученика, успешно решившего у доски первое действие сложной задачи.
– Ваше высочество, – обратился к принцу Холмс, – вы упомянули, что это – верхняя лаборатория. Мне думается, стоит осмотреть и нижнюю. Ведь она есть, нижняя лаборатория?
– Да, – нехотя признал принц. – Наверное, мы обязаны ее осмотреть. Отец категорически возражает против проникновения в нее посторонних, но в сложившейся ситуации… – Он подошел к стене. – Причуда архитектора. – Принц утопил декоративный выступ, и часть стены превратилась в невысокую узенькую дверь. – Прошу, господа. Осторожно, винтовая лестница.
Ступени круто уходили вниз, ход едва освещался откуда-то сверху. Становилось все темнее, все глуше.
– Сколько, Ватсон? – спросил Холмс, когда мы остановились на площадке в самом низу.
– Сто шестьдесят четыре ступени. – С давних пор у меня вошло в привычку измерять лестницы.
– Совершенно верно. Следовательно, мы ниже уровня почвы, в подземелье.
В сгустившемся мраке с шипением разгорелась спичка.
Принц Петр взял с подставки трехсвечный канделябр.
– Сейчас, господа.
Подземелье меня не удивляло. Если человек, богатый человек, построил в канун двадцатого века средневековый замок, значит, он романтик, и в замке обязательно будут и «норка священника», и подземелье, и потайные ходы, словом, все, о чем мечталось в детстве.
Тяжелая дверь раскрылась бесшумно. Строили хорошо, воздух свеж и сух.
Мы оказались в зале: высокий, футов пятнадцать, свод поддерживался колоннами, толстыми и грубыми.
– Нижняя лаборатория, господа.
Принц зажег еще несколько свечей, расставленных в пристенных подсвечниках, и они отразились многократно: большую часть стен зала занимали огромные зеркала, создавая иллюзию бесконечного пространства. Зал оказался не столь уж велик: пятиугольной формы (еще одна прихоть архитектора?), он в поперечнике составлял не более двадцати футов. И он был пуст, лишь в центре стояло возвышение, постамент, формой повторяющий зал.
– Поверхность серебряная.
Холмс склонился над постаментом. Я присмотрелся. Выглядит, действительно, как серебро. А в центре возвышения виднелась небольшая, около дюйма, выемка.
– Похоже, и сюда вставлялась маленькая линзочка. Или что-то еще.
– Какое это имеет значение? – Следователь, дюжинами повторенный в зеркалах, не мог скрыть раздражения.
– Возможно, никакого.
– Темна вода во облацех, – пробурчал следователь.
– Отец разрабатывает способ многомерной фотографии и не хочет преждевременной огласки.
– Скажите, есть здесь другой выход, прямо наружу? – Следователя охватила новая идея.
– Да, – после секундной заминки ответил принц. – Им почти не пользуются.
– Все-таки позвольте его осмотреть.
– Пожалуйста, – согласился не без досады принц. Лаборатория производила вид прихоти чудака, сумасброда, и демонстрировать ее посторонним вряд ли нравилось его высочеству. Их высочествам.
Рядом с одним из зеркал оказалась еще одна дверь. Принц толкнул ее.
– Не заперто. Странно.
– Позвольте! – Следователь взял канделябр из рук принца и, наклонясь, шагнул в темный проем.
– Берегите голову!
Холмс поспешил за ним. Я вынул из подсвечника свечу и тоже прошел в дверь. Сзади, в арьергарде, слышались шаги принца. Ход оказался низким – приходилось пригибаться – туннелем, выложенным известняком. Прихотливый архитектор, да уж. Футов через двести ход заканчивался другой дверью, тоже массивной, прочной и тоже незапертой. Дверь открывалась в каменное пустое помещение.
Холмс со следователем поджидали нас.
– Эту дверь обычно не оставляют открытой? – спросил следователь.
– Да. Это амбар. Мы его давно держим пустым.
Следователь пошел к выходу из амбара.
– Третья дверь, и опять только притворена. – Он распахнул ее, и солнечный свет загасил свечи. – Смотрите, мистер Холмс! Это, несомненно, следы! – Следователь не скрывал торжества.
Я заглянул через плечо Холмса. Перед нами была река. Амбар располагался на высоком склоне, к реке вел каменный спуск, но между спуском и дверью оставалось несколько футов земли, поросшей сорной травой.
– Поломанные стебли указывают на то, что здесь кто-то проходил.
На спуске след терялся, зато у реки, на песке…
– Какие четкие следы! Прямо со страниц учебника!
На песке виднелись две бороздки. Неглубокие, они тянулись параллельно друг другу.
– Здесь явно волокли тело. По характеру следов ясно, что направление движения – к реке.
– Смелое предположение, – холодно сказал Холмс.
– Это очевидно, мистер Холмс. Некто дотащил тело до данного места, затем достал лодку, подогнал сюда, погрузил в нее свою ношу, отплыл, вероятно, ниже по течению и утопил в каком-нибудь омуте.
– Чье тело вы имеете в виду? – так же холодно спросил Холмс.
Следователь замялся.
– Учитывая, что следы ведут от лаборатории и принца Александра никто не видел со вчерашнего вечера, можно сделать определенные выводы. Впрочем, давайте пройдем к причалу.
Ярдах в ста выше по течению на воде качалось несколько лодок; крестьяне возились вокруг одной, вытащенной на сушу, верно, конопатили.
Мы подошли. Мужики, оторвавшись от дела, поклонились, ломая картузы. Следователь о чем-то спросил. Один из мужиков, бородатый старик, степенно ответил.
