Усилия Геббельса вновь принесли нацистам свои плоды. Их представительство в местных органах власти возросло многократно. В ландтаге Баварии они получили 43 места против 9 в прежнем составе, в Пруссии – 162 против 9, в Вюртемберге – 23 против одного.
3 июня 1932 г. рейхстаг был снова распущен, а новые выборы назначены на 31 июля. Геббельс опять постоянно выступал на предвыборных митингах. 1 июля он писал: «Мы должны делать наше дело везде: когда стоим, идем, едем в машине или летим в самолете. Можно вести дискуссии везде: на лестнице, в коридорах, в дверях или по дороге на вокзал. Ни минуты отдыха. Мы облетим и исколесим всю Германию вдоль и поперек. Мы прибудем за полчаса до митинга, а может, и позже. Мы взойдем на трибуну и будем говорить. Публике наплевать, что было с оратором до того, как он открыл рот. Ей станет скучно, если он будет не в форме, если в его речи не будет задора, если он не найдет нужных слов. А он все время изнемогает от жары, пытается собрать воедино мысли. Акустика отвратительна, не хватает воздуха, голос становится хриплым. Но на другой день ушлые газетчики напишут, что оратор, к сожалению, «был вялым даже больше обычного».
«По окончании выступления вы чувствуете себя так, словно парились в бане в теплой шубе. Вы бросаетесь в машину, трясетесь еще два часа по скверным дорогам, прибываете на место в два часа ночи, до четырех обсуждаете партийные дела, а в шесть садись в берлинский поезд. И тут болтливый сосед разбудит вас, чтобы дружеской беседой развеять вашу скуку».
«Назад в Берлин… Два дня я диктую тексты для плакатов, брошюр, статей. Я падаю с ног от усталости. А еще пишу речь для радио».
9 июля Геббельс выступил на самой большой берлинской площади Люстенгартен. Как и раньше, он атаковал Веймарскую республику, но особенно доставалось новому правительству Папена: «Я прошу немецкий народ задуматься над последними четырнадцатью годами стыда и позора, упадка и политического унижения… Что изменилось за прошедшие несколько недель? Ничего! Единственное отличие лишь в том, что у тех, кто нами правит, теперь другие лица. А с экономикой дела обстоят по-прежнему – хуже некуда. Новое правительство не приняло никакой программы общественных работ. Нищета растет, и голодный не знает, где ему удастся поесть в следующий раз».
В ходе выборов нацисты существенно укрепили свои позиции. Теперь они стали самой крупной фракцией в рейхстаге. Геббельс был в восторге. 1 августа он записал в дневнике: «Теперь нам осталось все взять в свои руки. Надо сделать короткую передышку, чтобы укрепить позиции, а затем мы покажем, как мы умеем управлять». Через несколько дней он писал: «Раз уж мы взяли власть, мы никогда ее не отдадим. Разве что нас вынесут отсюда вперед ногами».
Однако расходы на предвыборные кампании истощили финансовые средства нацистской партии, несмотря на постоянную поддержку со стороны сильных мира сего. Между тем надвигалась новая кампания по выборам в рейхстаг. 16 сентября Геббельс записал в дневнике: «Эта кампания будет самая тяжелая. Партийная касса пуста. Предыдущие кампании съели все наши фонды». Но Геббельса беспокоило и другое: «От слишком многих речей люди тупеют до бесчувственности… Наши противники надеются, что мы выдохнемся».
Его предчувствия оправдались. Хотя после выборов 6 ноября 1932 г. социал-демократы немного уменьшили свое представительство в рейхстаге – с 133 до 121, коммунисты увеличили число мандатов – с 89 до 100. А нацистов в новом рейхстаге стало меньше: с 230 до 196. Они потеряли голоса более чем 2 миллионов избирателей. Геббельс признавал: «Нам нанесли ощутимый удар». Кроме того, нацистам грозило финансовое банкротство: они были в долгах, а никто не решался выдавать новые кредиты партии, потерпевшей поражение.
Геббельс развернул новое пропагандистское наступление. С одной стороны, он хотел отвоевать тех избирателей, которые проголосовали за коммунистов. Поэтому он атакует «аристократов», собравшихся вокруг Папена. С другой стороны, он пугает немцев «красной угрозой».
Тем временем Гинденбург поручил сформировать правительство генералу Шляйхеру. В переговоры с генералом вступил Грегор Штрассер. Он считал, что Гитлер должен пойти на компромисс и войти в состав правительства Шляйхера. Геббельс и Геринг усиленно отговаривали от этого колебавшегося Гитлера. Под их влиянием Гитлер отверг предложение Штрассера. Последний не воспользовался возникшим положением. Он отказался от борьбы с Гитлером и отошел от дел. Функции Штрассера и его партийного аппарата были переданы другим видным нацистам, включая Геббельса.
Хотя угроза раскола нацистской партии была устранена, ее положение оставалось ненадежным. Многие видные политические деятели Германии были в этом абсолютно уверены. Принимая 15 января 1933 г. министра юстиции Австрии Шушнига, новый канцлер Шляйхер заявил: «Господин Гитлер уже не является проблемой. Его движение перестало представлять политическую опасность. Вся проблема решена. Это – дело прошлого».
В этих условиях Геббельс решил воспользоваться выборами, которые происходили в ландтаг Липпе – самой крохотной земли Германии (ее 150 тысяч жителей обитали на площади в 1200 квадратных километров.) Геббельс непрерывно выступал перед избирателями Липпе, хотя его аудитории нередко насчитывали не более нескольких десятков человек. В дневнике он писал: «В первый же вечер я выступал трижды, преимущественно в маленьких деревнях. Собирались все жители… Все идет прекрасно, лучшего нельзя и желать. Я снова общаюсь с людьми… Я говорю просто и убедительно».
15 января нацисты одержали победу в Липпе. За них проголосовало 39 % избирателей, увеличив на 17 % число голосов по сравнению с прошлыми выборами. Геббельс развернул шумную пропаганду, уверяя, что избиратели Германии вновь повернулись к нацистам. 20 января он писал в «Ангрифф»: «Выбор граждан Липпе – далеко не местное дело. Это проявление чувств, которые охватили граждан всей страны. Огромные массы опять пришли в движение, и движутся они к нам».
Вскоре после выборов в Липпе промышленники Германии во главе с Тиссеном согласились погасить долги нацистов. Одновременно начались закулисные переговоры Гитлера с Папеном, а затем и с сыном Гинденбурга. Наконец, Шляйхер подал в отставку, и Гинденбург поручил формирование правительства Гитлеру.
Мимо рейхсканцелярии шли сотни тысяч нацистов, распевавших «Песню Хорста Весселя». 30 января 1933 г. Геббельс писал в дневнике: «Это похоже на сон». В этот день он провозглашал: «Родился новый рейх! Четырнадцать лет труда принесли нам победу. Мы достигли цели. Германская революция началась».
Правда, через 4 дня Геббельс был более осторожен в своих оценках. Он писал в дневнике: «Партия одержала великую победу, но эта победа не окончательная. У нас есть правительство, программа, воля к возрождению, недостает только доверия немецкой нации». Для последнего замечания были основания: в рейхстаге у нацистов даже в блоке с националистами было менее половины мандатов: 247 из 583. Поэтому на 5 марта 1933 г. были назначены выборы в рейхстаг.
Геббельс писал в дневнике: «Во время совещания у фюрера было решено, что я останусь свободным от министерского поста, чтобы полностью посвятить себя приближающейся кампании. В Берлине были собраны все гаулейтеры. Я ознакомил их с тактикой и техникой предвыборной борьбы. Мы поставили перед собой цель добиться абсолютного большинства».
Для таких надежд были веские основания. Геббельс писал: «Стало намного легче, так как мы можем направить на наши цели всю мощь государства. Печать и радио в нашем распоряжении. Мы покажем, что такое министерство в политической агитации. В средствах мы не ограничены». Еще со времен Веймарской республики радио находилось под контролем государства. Поэтому Геббельс заменил прежних руководителей местных радиостанций на нацистов.
Однако Геббельс не полагался лишь на пропаганду. Из опубликованного после его смерти письма бригаденфюрера СА Карла Эрнста известно, что он в середине февраля провел совещание штурмовиков, на котором был изложен план поджога рейхстага. Эрнст объяснил, что перед штурмовиками поставлена задача: поджечь здание, в стенах которого «слишком много болтают» и обвинить в поджоге коммунистов. Курт Рисс писал, что Геббельс «провел подготовительную беседу с Карлом Эрнстом 18 февраля, это он занимался отбором людей для операции, это он показал помещения в рейхстаге, которые надо было поджечь в первую очередь. Но самое главное, это он уверил Эрнста в том, что полиция не сунется в подземный переход между рейхстагом и домом Геринга». (После «ночи длинных ножей» Карл Эрнст был расстрелян эсэсовцами.) Одновременно Геббельс лично инструктировал 24-летнего голландского коммуниста Мариуса ван дер Люббе, который был затем схвачен полицией на месте пожара.
27 февраля тщательно подготовленный пожар начался. К рейхстагу прибыли Гитлер, Геринг, Геббельс, Папен. Геббельс писал в дневнике, что, побывав на пожарище, «мы с фюрером поехали в редакцию «Фёлькишер беобахтер», чтобы без задержки готовить редакционные статьи и воззвания». В своей газете «Ангрифф» Геббельс писал: «Теперь мы просто обязаны пресечь коммунистическую угрозу. Чего еще ждать, когда двадцатичетырехлетний иностранный коммунист, нанятый русскими и немецкими заговорщиками, мечтающими разнести чуму по всему миру, смог поджечь рейхстаг? Разве мы не должны судить их шайку как закоренелых уголовников? Разве мы не вправе воздать им по заслугам? И разве Провидение не вознаградит тех немцев, которые освободят родину от этого наказания Божьего?»
