Согласно плану, они вновь начали ломать дверь, что и должно было подвигнуть засевшего в лаборатории Бориса на его самоотверженный поступок. И почти снесли её, когда изнутри громыхнуло - да так сильно, что бронестекло двери пошло новыми трещинами. Сэра схватила Цезаря за руку; повернувшись, терас увидел её исказившееся лицо.
- Не так... - одними губами прошептала она и оглянулась на остальных. - Уходим! Там ловить нечего!
Отступая по навигатору, где светился проложенный Китом путь, Цезарь ещё раз оглянулся: внутри лаборатории понемногу разгоралось пламя. Оставалось надеяться, что неотрывно следящий за происходящим Кит и непосредственный участник Борис всё контролируют и Сэре только показалось, что что-то пошло не так.
Разбирательства и проверка по случившемуся проникновению затянулись до вечера следующего дня - лишь в пять Тришу выпустили от дознавателей, и она вместе с такой же бледной Розой уединились в небольшой лаборатории недалеко от их отдела. Роза трясущимися руками сделала им обеим крепкого чая и села напротив за столом, неосознанно грея о стаканчик белые пальцы.
- Как он? - тихо спросила Триша, которой было физически больно от осознания случившегося. Роза не отрываясь смотрела в стол.
- Ожоги шестидесяти процентов тела, - бесцветным тоном начала она. - Тяжёлая ЧМТ. Несколько переломов. Полностью выжженная сетчатка на левом глазу, частично повреждённая - на правом. И ещё много чего по мелочи. Кома, но из неё обещают скоро достать. А вот с остальным сложнее. Минимум два года восстановления и почти без гарантии, что сможет вернуться к работе. Ну вот как так-то? Всю жизнь что-то взрывал - хоть в этот раз нельзя было способ безопаснее найти? О чём он думал вообще?
Она злилась - отчаянно и безнадёжно, и видеть эту всегда полную жизни артау в тоске и бессилии Трише было невыносимо. Хорони сглотнула слёзы и ободряюще коснулась руки Розы.
- Он выкарабкается, я знаю. Особенно если ты будешь с ним. С кем бы он ни пытался встречаться, он всегда болел одной тобой. Ты - его смысл жизни. Ты же его не бросишь?
Роза молчала, лишь стиснув зубы. Триша собралась с мыслями, чтобы ещё что-нибудь сказать и хоть как-то докричаться до неё, явно пытающейся сейчас наглухо закрыться от окружающего мира, - и как тяжело было подобрать слова, ведь у Триши никогда не было ни друзей, ни кого-то просто нуждающегося в утешении и поддержке. Но тут дверь пикнула, открываясь, и они обе вскинули головы. К ним уже шагал Пьер.
- Вот ты где, - раздражённо обратился он к Розе. - Где ты шляешься, прости за резкое слово? Мы потеряли все наши наработки, руководители рвут и мечут, а я даже не могу ответить, сколько нам потребуется времени на восстановление! И...
- Мои, - тихо проговорила Роза, и Пьер оборвал себя.
- Что, не понял?
- Мои. Это мои наработки, не ваши. Я всё это делала одна, хватит приписывать себе несуществующие заслуги.
- Святые ангелы, какая уже разница?! Пошли, ты мне нужна для профессиональной консультации.
- Консультируйся. Я тебя внимательно слушаю.
- Это приватный разговор! - бросил Пьер и, всё больше раздражаясь, ткнул пальцем в сторону Триши. Роза пожала плечами.
- Триша - твой главный ассистент. Всё, что ты хочешь мне сказать, говори при ней.
- Она - моя секретарша! И наши с тобой дела её не касаются!
- У тебя плохо со слухом? Твои проблемы: я дважды не повторяю.
Судя по лицу Пьера, он едва сдержал себя, чтобы не ударить её. Но следующий вопрос задал уже более спокойным голосом.
- Ладно. Так сколько тебе потребуется времени, чтобы восстановить наработки?
- Нисколько. Я не смогу их восстановить. Все мои записи сгинули в огне. Данные с машин стёрты. А память столько информации не держит. Ещё вопросы?
Пьер задохнулся.
- Ты серьёзно сейчас?!
- Абсолютно, - Роза сделала глоток чая и, как будто на что-то решившись, стала ещё более отстранённой. - Но можешь больше не волноваться по этому поводу. Я намерена временно отойти от работы.
- Это в смысле?!
- Борису нужен уход. Его приёмные родители уже два года как живут на юго-западном побережье, и, даже если приедут, большой пользы от них не будет. Кроме меня, никто из его друзей не способен отойти от дел, чтобы помочь ему восстановиться.
- Да ты... - Пьера явственно затрясло от злости. - Ты знаешь вообще, что в эту ночь он пришёл к этой вот, - он опять ткнул пальцем в Тришу, - трахаться?! Может, мне просто её уволить и пусть себе ухаживает? Тем более после того, что она сделала!
Триша вспыхнула, хотя и знала, что Роза в курсе всего, что было спланировано на прошедшую ночь. Артау перевела свой тяжёлый взгляд на неё и вдруг улыбнулась.
- Да мне всё равно, - сказала она Пьеру. - Я в медицине лучше разбираюсь, не обижайся, Триша. И с Борисом знакома с детства. Мне этим заниматься, кому ж ещё?
- Какое ты имеешь право бросать нас? - вскрикнул Пьер. - Как можно жертвовать своим талантом ради этого ничтожества, этого калеки, который вообще может никогда не встать с коляски? Навечно станешь нянечкой? Ты должна идти вперёд! Ты...
- Я никому ничего не должна, Пьер. Разве что себе. Своей совести, если тебе так понятней. И, если уж ты поднял эту тему... Ничтожество - это ты, Пьер, - Роза так ласково ему улыбнулась, что его передёрнуло. - Да, кстати, калека тоже. Я надеялась, что с моей помощью ты хоть парочку звёзд хватанёшь, а ты продолжаешь требовать себе костыли, чтобы скакать и дальше зайчиком. Бездарь. Бориса вы задушили - а сколько он сделал бы полезного за эти три года! Так что извини, учись ходить сам. И первым же шагом сделай тот, что за пределы моей жизни, ладушки?
Триша чуть ей не зааплодировала: Пьер стоял как оплёванный, растерявший всю свою спесь, опущенный коротким монологом ниже ватерлинии. Но, похоже, что-то в нём ещё осталось, потому что после паузы он сипло сказал:
- Всё равно никто тебя не отпустит на два года к нему...
- Отпустят, - Роза безмятежно допила чай. - Зарегистрирую брак и потребую отпуск по уходу за членом семьи. И что они сделают? Я вообще могу в МД уйти, в родные, так сказать, пенаты. Со мной лучше дружить. Это только ты у нас пустое место.
Пьер глотнул открытым ртом воздуха, будто задыхаясь, и вздрогнул всем телом, когда в громкоговорителе лаборатории раздался холодный и очень знакомый ему голос:
- Сотрудника Пьера Филина настоятельно рекомендуем пройти в кабинет 38-В следственного отдела внутренней службы безопасности. Повторяю...
- О, хозяева вызывают, - Роза помахала Пьеру. - Не скучай там, милый.
Никин покинул помещение с деревянной спиной, и Триша только восхищённо выдохнула:
- Ну ты даёшь! Так ему и надо! А сможешь брак зарегистрировать, Борис-то совсем не в здоровом уме и твёрдой памяти...
- Ради такого точно придёт в себя. А на крайний случай у меня есть хорошие друзья, - улыбнулась Роза. - Задним числом подпишут или ещё что организуют. Зато вот ему будет сюрприз: очухается - а главная мечта всей жизни взяла и исполнилась!
Триша подскочила со своего места и, обогнув стол, крепко обняла Розу.
- Счастья вам, - шепнула она ей на ухо. - У вас всё получится. И, если будет нужна любая помощь, обращайся! Я в лепёшку разобьюсь, но сделаю!
- Хорошо, спасибо, - Роза рассмеялась, обнимая её в ответ. Она с удивлением осознала, что, несмотря на случившуюся трагедию, на её сердце чуть ли не впервые за всю осознанную жизнь стало по-настоящему легко и спокойно.
Спустя два месяца врачи отдали Бориса на поруки Розе, и та с помощью друзей увезла его в загородный дом на окраине Канари с отличным видом на реку и малым количеством людей в округе. За прошедшее время Роза как раз успела подготовить всё для последующей реабилитации хорона и жалела только об одном: что все её наработки теперь принадлежат МД и она не может их усовершенствовать, чтобы вдруг однажды совершить очередной прорыв и суметь посредством вируса окончательно залечить Бориса.
Брак они зарегистрировали в тот же день, что Борис вышел из комы: получив от медсестры сообщение, что хорон пришёл в сознание и адекватно воспринимает реальность, Роза вызвала в его палату заранее нанятого через Рэкса нотариуса и самого Рэкса, и от Бориса потребовалось только кивнуть в ответ на её предложение пожениться. Кажется, он не так сильно удивился, как рассчитывала артау, но недостаточность восприятия вполне можно было списать на черепно-мозговую травму. Главное, что она сделала всё, что хотела, и наконец-то сумела договориться с самой собой. И с Бориса станется, как только он сможет нормально разговаривать, насмешливо сказать ей, что ему обязательно нужно покалечиться, чтобы она поняла его важность для своей жизни...
Но до этого ещё надо было дожить. Врачи давали Борису неплохие прогнозы, и Роза была готова на всё, лишь бы ещё сократить время его восстановления. Отныне все её исследования, на которые у неё иногда появлялись часы в перерывах между уходом за мужем и сном, были посвящены разработке вещества, ускоряющего регенерацию тканей - хотя бы у хоронов. Закапываясь туда всё дальше, Роза только с большей горечью осознавала, что с этой ролью куда лучше справился бы её недоизученный вирус. Интересно, почему Рэкс и Аспитис сочли необходимым отобрать его у неё? Рэкс не смог сказать ей на этот счёт ничего определённого, единственная надежда оставалась на то, что Аспитис сам по прошествии времени выйдет с ним на связь, когда разберётся с этими открытиями.
