– Почему бы им не воспользоваться вашим?
Коста безуспешно попытался взмахнуть рукой, прикованной к креслу.
– Постановка эксперимента и последовательность действий известны только мне, – сказал он. – Я не успел записать свои мысли. Чтобы объяснить все это кому-нибудь другому, потребуется столько же времени, как если бы он начинал с нуля.
– Коли так, придется начать с нуля, – заявил Форсайт, поднимаясь на ноги. – Но первым делом – главное. Зар, прикажите СОЭ организовать отправку корабля к «Ангелмассе-Центральной» и эвакуировать станцию в течение трех часов.
– Так точно, сэр. – На лице Пирбазари отразилась растерянность. – Но в данных обстоятельствах…
– Мы в любом случае вынуждены эвакуировать ее, – сказал Форсайт. – Ничто не мешает нам привлечь к этому силы Института.
Пирбазари поморщился, но кивнул.
– Хорошо. Сеть «Центральной» оставить включенной?
– Да, пожалуй, – ответил Форсайт. – Как считает господин Джереко, нам потребуется послать туда людей, чтобы наблюдать за происходящим.
– Прошу вас, Верховный Сенатор, – негромко сказал Коста. – Мы не можем терять время.
– Я обязательно передам ваши рекомендации директору Подолак, – ответил Форсайт. – Зар, как только закончишь Разговор с СОЭ, отправь господина Джереко в тюрьму военного ведомства.
– Слушаюсь, сэр.
Пирбазари вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
– Что за ирония судьбы, – произнес Форсайт, отчасти обращаясь к Косте, отчасти – к самому себе. – Долгие месяцы я искал способ остановить приток ангелов; одно время я даже надеялся, что ваши исследования окажутся тем самым ключом, который мне нужен. – Он покачал головой. – Но вот вы дали мне ключ – в тот самый миг, когда Пакс вторгся в Эмпирею. Не правда ли, забавно, сколь быстро меняются приоритеты. – Форсайт выпрямился. – У вас есть последний шанс. Если вы расскажете мне, каким образом ваши руководители планировали организовать в мирах Эмпиреи пятую колонну, я попрошу, чтобы военные проявили к вам снисходительность.
– Я сам хотел бы это знать, сэр, – ответил Коста. – Поверьте, эта война нужна мне не больше, чем вам. Я могу сообщить, где на Лорелею сбросили автоматическую станцию, на которой я получил свои документы, но это все, чем я располагаю.
– Тем хуже для вас, – сказал Форсайт. – Как правило, за шпионаж дают пожизненное заключение. Но сейчас мы находимся в состоянии войны, и я полагаю, что суд потребует высшей меры наказания. – Он повернулся и зашагал к двери.
Как это странно – услышать о том, что тебя казнят, подумал Коста. Странно потому, что в этот момент собственная жизнь не имела для него ни малейшего значения. Перед мысленным взором Косты появилась пылающая Ангелмасса, совершавшая невероятные скачки по орбите, угрожая кораблям-охотникам и «Центральной».
Может быть, даже самому Серафу.
Разумна ли она? Данные Краюрова со всей очевидностью свидетельствовали об этом. Является ли она средоточием зла? Это подтверждали только паническая реакция Роньона и яростные нападения на корабли-охотники. Но если ангелы несли добро, хотя и несовершенное, то кем еще могло оказаться скопление антиантелов?
У Косты не было ответов. Он не сомневался лишь в одном: времени оставалось в обрез. Во-первых, от Ангелмассы до «Центральной» было всего четверо суток пути. Во-вторых, бюрократические препоны неизбежно оттянут принятие любых решений, даже если существование антиангелов будет доказано.
В-третьих, военная машина Пакса уже начала перемалывать систему Лорелей.
Никому в Институте не под силу разработать экспериментальную процедуру в столь сжатые сроки. Эту задачу должен был решить Коста – с помощью собранного им оборудования и корабля Девисов. Но из тюрьмы он не сможет руководить экспериментом.
Форсайт уже взялся за ручку двери.
– Вы не носите своего ангела, Верховный Сенатор, – сказал Коста.
Форсайт повернулся и вопросительно посмотрел на него.
– О чем вы? – спросил он, прикасаясь к золотой цепочке и подвеске. – Что же в таком случае висит у меня на шее?
– Подделка, – ответил Коста, внимательно вглядываясь в его лицо. Чуть раньше Форсайт назвал его хорошим актером, но и сам он владел этим искусством в совершенстве. – Настоящий находится у Роньона.
Несколько долгих мгновений на лице Форсайта сохранялось озадаченное выражение. Коста, не дрогнув, выдержал его взгляд, дожидаясь, пока он примет решение.
– Что за чепуха, – сказал Форсайт наконец. – Вы хватаетесь за соломинку.
– Я не хочу выдавать вас, Сенатор, – негромко произнес Коста. – Подозреваю, за такой проступок вас подвергнут импичменту либо иной процедуре, принятой на Эмпирее для выборных должностных лиц. Но я добиваюсь не этого. Все, что мне нужно, – это возможность отправиться к Ангелмассе и выяснить, что с ней произошло. Отпустите меня, и я дам слово явиться с повинной по возвращении.
– Не сомневаюсь в этом, – отозвался Форсайт, кривя губы.
– Но это правда, – настаивал Коста. Он с удивлением понял, что говорит вполне искренне. – Мы должны выяснить, что делает Ангелмасса…
– Вы хотите одного – получить свободу, чтобы погубить меня, – резким тоном перебил Форсайт. – Я последний, кто еще способен активно действовать, кого еще не затянула трясина благодушия, распространяемая ангелами. Если вы уничтожите меня, противостоять Паксу будет некому.
– Верховный Сенатор…
– Даже не мечтайте. У вас ничего не выйдет. Я не допущу этого.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Пирбазари. За его спиной виднелись два охранника.
– Эвакуация «Центральной» начата, сэр, – доложил он. – Мы готовы забрать господина Джереко.
– Я передумал, – ответил Форсайт; в его голосе не слышалось и следа ненависти и гнева, звучавших лишь секунды назад. – Мы запрем его здесь на ночь.
Пирбазари моргнул.
– Прошу прощения?..
– Я дам ему время подумать о сотрудничестве с нами, – сказал Форсайт. – Если он откажется, мы передадим его СОЭ завтра утром. Вряд ли эта отсрочка будет иметь какое-либо значение.
Пирбазари коротко взглянул на Косту и вновь повернулся к Форсайту.
– Так точно, сэр, – проговорил он, явно сбитый с толку. – Э-э-э… вы хотите, чтобы он остался прикованным к креслу?
Форсайт посмотрел на часы; Коста машинально последовал его примеру. Было около десяти вечера.
– Распорядись принести сюда койку, – сказал Форсайт. – Потом отключите или заблокируйте все компьютеры и коммуникационные системы, а все, что лежит на столе, уберите в сейф. Попроси кого-нибудь настроить дверной замок так, чтобы кабинет открывался только снаружи, и поставь в приемной двух охранников. – Он оглянулся на Косту. – И только потом снимите с него наручники. Он уже не сможет что-либо здесь повредить.
Коста осторожно втянул в себя воздух:
– Верховный Сенатор…
– У вас есть время до утра, – негромко произнес Форсайт. – Советую вам выспаться.
Глава 39
Коммодор шагал к подъемной платформе, расположенной у дальней стены мостика; сейчас здесь царило всеобщее ликование. Ллеши кивком отвечал на приветствия офицеров, порой чуть улыбался. Он понимал, что людям необходимы положительные эмоции, но сознавал также, что до завершения войны еще далеко. Подобно всем мятежным колониям, долгие годы отвергавшим власть Пакса, Эмпирея будет сражаться до конца.
Долг коммодора состоял в том, чтобы приблизить этот исход.
Как он и думал, Телтхорст ждал его на галерее у выхода из лифта.
– Операция прошла в полном соответствии с вашим замыслом, – сказал он, едва разомкнулась клетка платформы. Ллеши отметил, что выражение его лица и голос совершенно безучастны. – Мои поздравления.
– Спасибо, – ответил Ллеши, сделав вид, будто принимает его слова за чистую монету. – Кэмпбелл?
– Эмпиреанские суда рассеяны, сэр, – кратко доложил Кэмпбелл. – Большинство отступили к Серафу. Несколько судов повреждены и следуют к небольшой солнечной обсерватории, путь к которой короче на несколько часов.
– Что с «Гармоникой»?
– Стартовала к Серафу, как только с ее борта был снят наш десант, – ответил Кэмпбелл.
– Полагаю, мы сможем вновь захватить лайнер, если это потребуется, – пробурчал Телтхорст.
– Разумеется, – сказал Ллеши, протискиваясь мимо него к тактическому дисплею и демонстративно поворачиваясь к Адъютору спиной. Телтхорст решительно возражал против тактики Троянского коня, предложенной коммодором, но, когда план удался, столь же упрямо требовал задержать лайнер и его пассажиров в качестве заложников. Ему всегда что-нибудь не нравилось. – Сераф пытался сопротивляться?
– Пока нет, – ответил Кэмпбелл. – В пространстве вокруг планеты идет интенсивный радиообмен, но приказов об изменении курса кораблей не поступало.
– Вы забыли об одном из них, – вмешался Телтхорст.
– О каком именно? – спросил Ллеши. Кэмпбелл бросил на Адъютора короткий взгляд.
