– Так просто по имени и обратился?
– Да. Видимо, уже не считал, что наше знакомство шапочное. А я и не возражал. Ведь что в Павле Федоровиче больше всего подкупало? Даже не простота (не путать с простоватостью!), а искренность. Он, когда требовалось ради дела, умел сдерживать эмоции. И даже, как очень скоро показала жизнь, «наступать на горло собственной песне». Но никогда не отказывал себе в трудном праве говорить в глаза то, что думал.
К тому же в тот момент я, не скрою, был готов к подобному предложению. За несколько дней до этого мне звонили Борис Игнатьев, уже приглашенный в штаб Садырина тренером, и начальник сборной Симонян. Никита Павлович был краток:
– Савелий! Тут о тебе речь идет. Как думаешь: по поводу твоей работы у нас в «Динамо» возражать не будут – отпустят?
– Не знаю, – ответил я. – Мои отношения с Газзаевым настолько хорошие, что, полагаю, он «шлагбаумом» не ляжет. Тем более, если совмещать. Мне ж не надо в сборной торчать месяцами. Словом, от динамовцев-то не больно убудет…
Короче, тот разговор с Садыриным под трибунами меня врасплох не захватил. Я, правда, все равно напомнил:
– Павел Федорович! Ну, я все же в «Динамо» работаю…
А он:
– Это нас не волнует! Вопрос с руководством согласован! Давай возвращайся в сборную! А хочешь продолжать с «Динамо» – продолжай, работай, совмещай – не возражаем.
Не возражал и Газзаев. Так началась моя работа с Садыриным в главной команде России.
– Чем запомнился ее первый матч под руководством нового тренера?
РОССИЯ – МЕКСИКА – 2:0 (0:0). 16 августа 1992 г. Товарищеский матч. Москва. Стадион «Локомотив». 15 000 зрителей.
Россия: Черчесов (к), Хлестов, Кульков (Бесчастных, 63), Попов, Колотовкин (Чернышов, 85), Онопко, Тетрадзе (Подпалый, 85), Карпин, Ледяхов (Кобелев, 46; Ан. Иванов, 76), Матвеев (Лемиш, 80), Радченко.
Голы: Карпин (61 – пенальти), Попов (66).
– Главное – мы победили. Хотя встреча получилась нервная. Кроме игры, в памяти остался послематчевый эпизод, связанный с появлением тогдашнего госсекретаря России Геннадия Бурбулиса и Анатолия Бышовца в раздевалке. Собственно, в визите официального лица никто ничего экстраординарного не видел: после игры – особенно успешной – в команду часто наведывались начальники самого высокого ранга. Пикантность заключалась в том, что Бурбулиса сопровождал Бышовец.
– При том, что между Бышовцем и Садыриным сложились неприязненные отношения?
– Да вообще никаких отношений! Не хочу быть в данном случае пристрастным, но, во всяком случае, Павел Федорович имел основания не радоваться явно некорректному появлению Бышовца в раздевалке сборной. И он своего отношения не скрывал. О чем тут же недвусмысленно дал понять. Еще раз подчеркну, что резоны для этого у Садырина были. Однако мало кто знал подноготную их отношений. Большинство, не вникая, судило по внешним деталям. В результате крепло мнение, что Павел Федорович – импульсивный, неуправляемый человек.
– «Неуправляемый» – такое начальникам всегда не нравилось. А что скажете о Садырине-тренере? Вам есть с кем сравнивать…
– Павел Федорович, безусловно, имел свое видение подготовки футболистов. Это касалось и тактики, и стратегии, и селекции. Поэтому его трудно назвать последователем Лобановского или Бескова. Он придерживался собственных принципов. Хотя, конечно, старался – в большей или меньшей степени – взять лучшее у более опытных, маститых коллег.
В частности, во времена, когда Садырин играл за «Зенит», эту команду тренировал Зонин. Герман Семенович, поработав долго сначала в Луганске, а затем в Питере, хорошо знал футбол, по праву считался грамотным, состоявшимся тренером. И мне кажется, что игравший под его руководством Садырин почерпнул очень много полезного у своего наставника.
Общеизвестно, что те футболисты, которым повезло работать под началом толковых, умелых тренеров, приобретя ту же специальность, многое от них брали в личный «багаж». В конце концов, такая преемственность избавляла их от необходимости задерживаться на азах и заново «выдумывать велосипед».
– Замечали ли вы в тренировочном процессе Садырина нечто, что можно назвать изюминкой или фирменным знаком?
– Я, собственно, как раз с этого начал рассказ о Павле Федоровиче. По-моему, он очень правильно понимал роль науки. При нем в «Зените» группа специалистов периодически обследовала и помогала выявлять слабые места команды. А это, в свою очередь, позволяло выработать соответствующие рекомендации, пользуясь которыми тренер мог грамотно и эффективно корректировать тренировочный процесс.
Наблюдая за работой Садырина, я отчетливо видел, что всем этим он очень хорошо вооружен. То есть если трудился с игроками над скоростной выносливостью, было видно: предлагаемые им упражнения – не «изобретение велосипеда», а уже апробированные, доказавшие пользу упражнения. То же самое можно было сказать в отношении выработки выносливости и других специальных качеств, необходимых футболисту для поддержания высокого уровня мастерства и физической формы.
Кстати, для Садырина-тренера физподготовка имела большое значение. И в этом он напоминал Лобановского. Во всяком случае, внимательно изучал редкие статьи, посвященные особенностям подготовки футболистов киевского «Динамо». Да и по игре его питомцев уверенно можно было сказать: наработки Валерия Васильевича не являлись для Садырина «тайной за семью печатями». Короче, он не копировал, не подражал, но некоторые существенные моменты брал за основу.
– А как Павел Федорович относился к вашей миссии? Учитывал мнение врача?
– Да, его можно было отнести к тем тренерам, в работе с которыми я мог рассчитывать, что мое мнение будет услышано. В сборной времен Садырина я всегда присутствовал на тренерских советах, участвовал в обсуждениях по составу, потому что, ежедневно проводя обследование, находился в курсе функционального состояния всех игроков. Эта информация чрезвычайно интересовала Павла Федоровича. Я ее ему обычно докладывал каждый день, сразу после утреннего обследования.
– Как определялась Садыриным ваша роль в реализации его программы подготовки?
– По этому поводу он говорил примерно так: «То, что вы выявили какие-то признаки – это ваша проблема. Применяйте фармакологию, все, что считаете нужным. И если можете помочь, делайте это без последствий для тренировочного процесса».
Считаю, что Павел Федорович был прав, когда говорил «это ваша проблема».
Если, допустим, игрока «Х» готовили на какую-то позицию, а я сообщал, что у него определенная стадия утомления, он ко мне прислушивался. Но при этом не считал, что это – основание для пересмотра планов. Врач должен был помочь решить эту проблему. В конце концов, я имел ряд разрешенных фармакологических средств, которые можно было использовать даже на чемпионатах мира.
– Как к Садырину относились игроки сборной? Не возникали коллизии?
– Если и возникали, то до поры до времени, и не очень серьезные. А главное – они быстро разрешались. Да! Он говорил в глаза неприятные вещи. Но непредубежденные люди хорошо знали – Садырин чаще всего прав. Да, возможно, порой перегибал палку. Но, по крайней мере, опять же трудно оспорить – всегда оставался честен. По отношению к игрокам, болельщикам, пред самим собой, наконец. Чем, по-моему, особенно привлекал любого нормального человека.
Другое дело, что отнюдь не всегда ему отвечали взаимностью. А кое-кто в конце концов пошел на предательство, которое ждало Павла Федоровича накануне события, которое могло стать вершиной его тренерской карьеры.
– Вы имеете в виду скандал, разразившийся накануне чемпионата мира-1994?
– Да, это случилось примерно за полгода. Если иметь в виду письмо группы игроков – кандидатов в сборную, последовавший за этим бойкот и все такое прочее…
– Кем же подобные шаги инициировались? Неужели футболистами? И кто/что за всем этим крылось?
– Знаете, до сих пор многое не могу понять.
– Ну, может, попробуем теперь кое-что восстановить. С чего, собственно, заварилась каша?
– Трудно сказать точно. Пожалуй, сразу после матча, закрывавшего цикл отборочных игр нашей команды.
ГРЕЦИЯ – РОССИЯ – 1:0 (0:0). 17 ноября 1993 г. Отборочный матч XV чемпионата мира.
Афины. Олимпийский стадион. 70 000 зрителей.
Россия: Черчесов, Хлестов, Онопко, Никифоров, Кульков, Шалимов (к), Добровольский, Попов (Мостовой, 82), Колыванов, Юран (Саленко, 46), Кирьяков.
Гол: Махлас (70).
– На основе чего возник конфликт между группой игроков и старшим тренером?
– В том-то и дело, что вроде на пустом месте. Само поражение грекам ничего не решало: наша сборная уже завоевала путевку в США, на финальную стадию первенства мира. Правда, до этого вокруг команды шла закулисная возня, которую не берусь описывать. Однако предчувствие того, что заваривается мутная каша, носилось в воздухе. «Холодный ветерок» дул откуда-то сверху – от спортивных руководителей страны, от Шамиля Тарпищева, который тогда трудился советником президента Ельцина по физкультуре и спорту. Думаю, и Олег Романцев при этом не оставался в стороне – тоже, похоже, приложил к этому руку.
