Иерусалим снова стал христианским. После отъезда Филанжьери некому было заявить, что город по праву принадлежит Фридриху, и отныне Святой Город снова стал центром Иерусалимского королевства. Тамплиеры сами вызвались проследить за восстановлением стен и Давидовой Башни. Под конец 1243 года весть о случившемся достигла самых захолустных дворов Европы, и на тамплиеров обрушилась грандиозная волна восторгов христиан и неумеренных похвал Папы, каковому они доставили огромную честь. Впрочем, приподнятое настроение продержалось недолго.
Всего через пару-тройку месяцев между Айюбом Египетским и Измаилом Дамасским вспыхнула открытая война. Тамплиеры без труда убедили местных баронов, что христианское королевство должно взять сторону Измаила и подкрепить это заявление полной военной поддержкой. Когда же в Акру для переговоров об условиях военного союза прибыл другой союзник Измаила – аль-Мансур Ибрагим, князь Хомса – его ждал теплый прием и гостеприимство тамплиеров.
Достигнутые условия сулили христианам Святой Земли весьма щедрое вознаграждение. Как только союзники преуспеют в совместном завоевании Египта, христиане получат справедливую долю египетской территории, распространив свои владения до неслыханных пределов. Кампания обещала стать самой прибыльной со времен Первого крестового похода, окончившегося полтора столетия назад.
Султан же Айюб, ведая об их планах и соглашениях, парировал сие куда более прямолинейным предприятием, отправив послов намного севернее Дамаска, чтобы заключить сделку с главарями хорезмийцев, все еще остававшихся людьми без родины и готовых пойти за деньги на все. Послы Айюба принесли довольно золота, чтобы нанять на службу десять тысяч хорезмских всадников и дать им задание. А в качестве дополнительной награды те могли оставить себе всю добычу.
В июне 1244 года хорезмская орда стремительно ворвалась в Сирию, сея на своем пути смерть, мародерствуя и сжигая все подряд. Туркмены уничтожали крестьянские хозяйства, деревни и даже небольшие города. Обогнув Дамаск, они устремились в Галилею, взяли ее столицу Тибериас, устроив там резню, и двинулись на юг в сторону Святого Города.
Великий Магистр тамплиеров с Великим Магистром госпитальеров и патриархом Иерусатимским поспешили в город с дополнительными войсками и припасами. Тамплиеры уже завершили возведение стен, а теперь усилили гарнизон. Затем же патриарх и Великие Магистры покинули Иерусалим ради собственной безопасности, бросив своих приверженцев и гражданское население на произвол судьбы.
Несколько дней спустя дозорные на стенах заметили тьму всадников, с громовым топотом устремившихся к городу со всех сторон, волнами катясь по долинам и взмывая из-за холмов. Казалось, им несть числа. Гарнизон был чересчур мал, чтобы отстоять четыре с половиной километра периметра городской стены, и вскоре хорезмийские тюрки уже перевалили через стены, чтобы перебить стражу у ворот.
Торжествующие варвары, испуская кровожадные вопли, разъехались по улицам. Попытки сдержать их оказались доблестными, но тщетными. Прецептор госпитальеров сложил голову в рукопашной битве, заставившей рыцарей и солдат отступить в цитадель. В армянском монастыре насиловали монашек и убивали монахов. Большинство горожан заперлись в домах и усердно молились.
И молитвы их были услышаны, но на спасение пришли не христиане. Кто-то сумел переправить весточку ан-Насиру Керакскому, теперь поспешившему в Иерусалим с войском, числом своим превосходившим орду захватчиков. Хорезмийцев наняли сражаться против врагов Египта, в круг коих входил и ан-Насир, так что ему надлежало напасть на солдат удачи, но он, видимо, еще не совсем сориентировался. И затеял переговоры.
В результате пришли к очень простому уговору: хорезмские главари согласились отпустить гарнизон и штатских из Иерусалима, не чиня им вреда. Ан-Насир, присоединивший город к собственным владениям, забирает армию и уходит домой. Хорезмийцы оставляют себе награбленное. И никакого сражения.
Все воины гарнизона – тамплиеры, госпитальеры и местные рыцари – с командирами во главе покинули цитадель и вышли из города. Лишенное руководства гражданское население несколько дней в растерянности выжидало, но 23 августа наконец потянулось из города. Когда же с равнины они поднялись на возвышенность, некоторые оглянулись и вдруг радостно закричали. Над башнями Иерусалима развевались христианские знамена! Должно быть, христианская армия отбила город! Хвала Господу, можно вернуться по домам. Весть об этом быстро разлетелась по толпе беженцев, и они свернули обратно к городу.
На самом же деле полудикие хорезмские турки не занимались геральдикой и не пользовались такими украшениями, как флаги и знамена. Христианские знамена развевались над башнями Иерусалима, потому что турки попросту не потрудились сорвать их. Они не разумели, с чего это вдруг жителям Иерусалима вздумалось вернуться, да и не слишком-то интересовались. Ан-Насир увел свое войско, так что теперь можно было делать с возвращающимися христианами что угодно.
Радостно подходя к городу, жители, сами того не ведая, спешили в западню. Началась резня. Передние ряды были избиты прямо на дороге, а задние разбежались во все стороны. Две тысячи ни в чем не повинных людей сложили головы под стенами родного города, но куда больше погибло от рук профессиональных бандитов и бедуинских разбойников, пытаясь добраться до побережья. Из шести тысяч мужчин, женщин и детей, покинувших Иерусалим, лишь три сотни пришли под защиту стен Яффы.
Теперь в руках хорезмийцев оказался ненужный им город. Обыскивая улицу за улицей, дом за домом, лавку за лавкой, они брали все, что только могли найти. Христианские церкви оскорбляли чувства мусульманских варваров, так что, собрав все ценное, их тотчас же предавали огню. А в церкви Святого Гроба Господня с изумлением обнаружили священников самых разных христианских вероисповеданий, полагавших, что Бог хочет, чтобы они остались на священной земле. Там они и погибли, в том числе и служившие мессу на главном престоле. Ободрав все золото и серебро с алтарей, туркмены принялись разбивать гробницы королей Иерусалима в поисках погребенных с ними золота и драгоценностей. Как только грабить стало больше нечего, святейший храм христианского мира ничтоже сумняшеся сожгли.
Год 1244 стал годом окончательного осквернения Иерусалима. Ни одной христианской армии уже не суждено было пройти через его врата еще много веков. Пока же Хорезмийцы собрали награбленное и двинулись на запад, на соединение с египетским войском. Примерно через месяц христианская армия была готова к бою. Местные бароны дали около шести сотен кавалеристов. Тамплиеры выставили три сотни рыцарей под началом Великого Магистра Армана де Перигора. Великий Магистр госпитальеров возглавил равное число своих рыцарей. Тевтонские рыцари тоже предоставили немногочисленный отряд. Небольшое войско прислан Измаил Дамасский, равно как и князь Хомса. Ан-Насир сам привел войска, в том числе и бедуинскую кавалерию. Итак, теперь имелись тяжело вооруженные рыцари, конные оруженосцы, мусульманская легкая кавалерия и пехота. И в октябре 1244 года объединенное войско двинулось против армии из пяти тысяч египтян и десяти тысяч Хорезмийских наемников под командованием мамелюкского эмира Рукн ад-Дина Бейбарса. Позднее христиане еще не одно поколение пугали его именем детей.
Армии встретились на равнине близ городка Ла Форби, расположенного северо-восточнее Газы. Князь Хомса, хорошо ведавший нрав хорезмийцев, настоятельно рекомендовал, оставшись на месте, день и ночь не покладая рук возводить непреодолимые укрепления, растолковав, что неугомонные туркмены будут рваться в бой, но штурм любых укреплений ставит их в тупик, и посему надежная оборонительная позиция даст христианам и их союзникам несомненное преимущество.
Однако многие христианские дворяне вслед за графом Вальтером Яффским решительно воспротивились этому, полагая, что смогут разбить неприятеля в открытом поле, и недисциплинированных хорезмийцев в первую голову. Они настаивали на немедленной атаке, и их аргументы взяли верх. Совместное войско построилось в боевой порядок. Ан-Насир встал на левом фланге, войска Хомса и Дамаска – в центре, а христиане – справа. Расставляя свое войско для встречи с ними, Бейбарс рассудил, что устоять перед тяжелой христианской конницей смогут только его вышколенные мамелюки. Посему хорезмийцам он повелел атаковать мусульман в центре и на левом фланге, намереваясь сдерживать христианских рыцарей в уповании, что хотя бы один мусульманский полк не выстоит, и тогда хорезмская конница сможет прорвать их ряды и, обогнув христиан, ударит по ним с фланга или с тыла. И его расчет оправдался.
