В докладе разъяснялись и некоторые затруднения осуществления плана. Бомбардировщиков «Бленхейм МК-4» крайне не хватало. На момент изложения доклада они были нужны в метрополии на случай отражения крупных германских операций и для охраны баз британского флота. Кроме того, для обеспечения их действий с сирийских и иракских аэродромов необходимы были и сухопутные силы. Подводя итоги последствий возможных воздушных атак, авторы доклада полагали, что нефтепромыслы будут выведены из строя «не менее чем на девять месяцев». «Мы должны констатировать, что бомбежка на Кавказе, безусловно, вызовет значительные потери среди мирного населения», — признавали они[1222].
Как видим, при более развернутом рассмотрении различных вариантов действий против СССР, данный план все же имел очень много общего с планом Гамелена от 22 февраля. И тот, и другой предполагали избрать основным местом по сосредоточению военных усилий нефтяные месторождения Кавказа; оба они делали упор на военно-воздушные силы при их атаке; как французская, так и английская стороны предполагали использовать авиабазы друг друга и координировать свои планы; оба плана предполагали военное сотрудничество с Турцией и Ираном.
Таково было положение с англо-французскими стратегическими планами нападения на СССР с юга к моменту окончания советско-финляндской «Зимней войны» 13 марта 1940 года. Следует отметить наличие согласованных усилий Англии и Франции, приоритет Лондона в предполагавшихся операциях и роль воздушного оружия в методах их осуществления. Не хватало лишь принятия политического решения о нападении. Сама «Зимняя война» резко усилила разработку подобных планов, и было очень важно проследить за их осуществлением после ее окончания, когда формальный предлог для нападения в свете ведущихся между СССР и Финляндией военных действий попросту перестал существовать.
Заключение с Финляндией мирного договора не сняло с СССР проблему противостояния с англо-французскими союзниками. Дипломатические отношения между Советским Союзом и двумя этими западными странами достигли критической точки: английский посол выехал из Москвы, советский полпред во Франции 19 марта был объявлен «персоной нон грата». Правительственный кризис во Франции привел к падению кабинета Э. Даладье, обвиненного в недостаточной помощи Финляндии, и к власти пришло правительство во главе с П. Рейно. Между тем подготовка к воздушному удару по Кавказу отнюдь не прекратилась. Более того, она получила дополнительный импульс. Уже 22 марта 1940 года, на следующий день, после того как Поль Рейно стал председателем Совета министров, главнокомандующий сухопутными вооруженными силами союзников генерал Гамелен подготовил записку о предполагаемой операции на Кавказе с целью лишить Германию и СССР источников нефти. А 25 марта Рейно отправил письмо английскому правительству, где настойчиво призывал к действиям, чтобы «парализовать экономику СССР», настаивая, что союзники должны взять на себя «ответственность за разрыв с СССР». 26 марта английские начальники штабов пришли к заключению, что необходимо договориться с Турцией; по их мнению, это позволило бы, «если нам придется напасть на Россию, действовать эффективно». 27 марта члены английского военного кабинета подробно рассмотрели письмо Рейно от 25 марта. Было решено, что «мы должны заявить, что мы хотим подготовить подобные планы, но не должны брать в отношении этой операции какие-либо обязательства». В этот же день состоялось заседание начальников штабов союзников. Начальник штаба английских ВВС Ньюолл сообщил, что англичане завершили подготовку плана, осуществление которого намечалось начать через месяц. Предполагалось направить в Египет три эскадрильи самолетов дальнего радиуса действия типа «Бленхейм». Они должны были осуществлять полеты на Кавказ из Сирии, пересекая территорию Турции. В этом заключалась одна из трудностей осуществления плана[1223].
В самом конце марта 1940 года наступил качественно новый этап в планах союзников. Впервые начались разведывательные рейды английских самолетов над территорией СССР. «Солнце еще не взошло над серыми песчаными дюнами около британских военных лагерей в Хаббании, Ирак. Моторы самолета Локхид-12А, стоящего на летном поле, уже были прогреты. Его первоначальный регистрационный номер был G-AGAR, однако теперь все его опознавательные знаки были закрашены. Многочисленные аппараты для воздушной фотосъемки, которыми был оборудован самолет, также не были заметны для постороннего взгляда. Еще неделю назад, 25 марта 1940 года, этот самолет вылетел из Лондона и, сделав две промежуточные посадки на Мальте и в Каире, прибыл в Хаббанию. Экипаж для этого задания был подобран Британской секретной службой, а именно руководителем воздушного подразделения СИС полковником Ф.У. Уинтерботемом. Он задействовал лучшего британского воздушного шпиона, австралийца Сиднея Коттона. Незадолго до восхода солнца 30 марта 1940 года Локхид поднялся с базы Хаббания в чистое, без единого облачка небо и взял курс на северо-восток. Задача, поставленная перед экипажем из четырех человек, которыми командовал Хью Мак-Фейл, личный ассистент Коттона, заключалась в воздушном шпионаже советских нефтяных полей в Баку. На высоте 7000 м Локхид делал круги над Баку. Щелкали затворы автоматических камер, а два члена экипажа — фотографы из РАФ[1224] — делали дополнительные снимки ручными камерами. Ближе к полудню — уже после 10 часов — самолет-шпион приземлился в Хаббании. Четыре дня спустя он опять поднялся в воздух На этот раз он произвел рекогносцировку нефтеперегонных заводов в Батуми. Мак-Фейлу пришлось при этом пройти через обстрел советской зенитной артиллерией. Фотоснимки с воздуха были уже переданы штабу британских и французских ВВС на Ближнем Востоке»[1225]. Так выглядели английские рейды в изложении немецкого исследователя О. Гролера на страницах его монографии «Борьба за господство в воздухе», в главе «План «Барбаросса»».
В инстанции тут же ушло сообщение НКВД: «5 апреля с.г. в 11.15 в районе советского селения Сарп (14 км юго-западнее г. Батуми) на высоте 2000 м перелетел границу из Турции один двухмоторный самолет серебристой окраски. Опознавательные знаки не определены. Самолет шел курсом на г. Батуми. В 11.22 самолет над о. Нурю-Гель, что на юго-западной окраине г. Батуми, был обстрелян четырьмя артиллерийскими выстрелами, после чего взял курс на северо-восток, на батумский нефтеперегонный завод (около 15 км от границы). Будучи вторично обстрелян 30 снарядами зенитной артиллерии и зенитными пулеметами, самолет взял курс на восток и скрылся в горах. Через несколько минут этот же самолет на высоте 2000 м пролетел над с. Аджарис-Цхали и в районе пограничного с. Оглаури скрылся в Турцию. Турецкому пограничному комиссару заявляется протест. Комкор Масленников»[1226].
Несколько позже поступила информация из самой Великобритании — полпред И.М. Майский сообщал в НКИД СССР следующее: «20 апреля 1940 г. Немедленно. Из источника, за абсолютную достоверность которого не могу ручаться, но который, безусловно, заслуживает внимания, я получил следующую информацию: в двадцатых числах марта на аэродроме в Хестоне (Лондон) два бомбовоза последнего американского типа были замаскированы как гражданские самолеты и снабжены фотоаппаратами. Один из этих самолетов вылетел в Ирак, а оттуда, с аэродрома в Хаббании, совершил полет в Баку специально для фотографических съемок нефтепромыслов и районов. Около 12 апреля названный самолет вернулся в Лондон, привезя с собой удачно сделанные снимки с Баку и района, покрывающего площадь примерно в 100 квадратных миль. По словам команды самолета, полет прошел без особых затруднений, лишь однажды самолет был обстрелян (но без повреждений), когда находился над советской территорией. Самолет имел марку «G-AGAR». Второй замаскированный самолет, вопреки первоначальным предположениям, отправлен в Баку не был, так как первый привез вполне достаточный фотографический материал. 15 апреля эскадрилья бомбовозов вылетела из Хестона (Лондон) в Хаббанию (Ирак). Все это приходится, видимо, рассматривать не в плоскости какого-либо немедленного выступления англичан против нас (общая военно-политическая ситуация сейчас несколько иного порядка), а в плоскости подготовки на случай конфликта с СССР в дальнейшем ходе войны»[1227].
Отметим, что даже вторжение немецких войск в Норвегию не повлияло на «южный план» союзников. И лишь большое германское наступление на Западе, начавшееся 10 мая 1940 года, сорвало его подготовку. Примечательно, что только 29 мая 1940 года в докладе начальников штабов Великобритании военному кабинету был признан тот факт, что для осуществления планируемой акции против СССР нет соответствующих ресурсов[1228].
