В то время на лодках было много командиров и личного состава, справивших свое боевое крещение. Командир С-4 капитан-лейтенант Клюшкин, командир Щ-309 капитан 3 ранга Ветчинкин, командир Щ-407 капитан 3 ранга Бочаров прибыли с других флотов. На первых порах им были непривычны условия плавания на Балтике, да и в боевых походах они были новичками, однако к Новому году все вернулись с моря с хорошими боезыми успехами.
Командиры Щ-318 капитан 3 ранга Лошкарев, Щ-307 капитан 3 ранга Калинин, Л-3 гвардии капитан 3 ранга Коновалов и Щ-310 капитан 3 ранга Богорад, в недавнем прошлом помощники командиров лодок нашей бригады, в первых же самостоятельных боевых походах добились отличных результатов, каждый потопил по нескольку судов противника. Экипажи всех подводных лодок бригады были хорошо технически подготовлены, проникнуты боевым духом и желанием нанести фашистскому флоту наибольший урон, чтобы помочь нашим войскам на сухопутном фронте в Прибалтике.
Итог боевых действий к Новому году был неплохим — за 1944 год около 30 разных судов противника потоплено торпедным оружием и артиллерией. Кроме того, на минах, поставленных подводными лодками «Лембит» (40 мин), Л-3 (20 мин), как было установлено после войны, подорвались и затонули девять разных судов, а три транспорта получили повреждения и были выведены из строя.
Есть основания считать, что фактические потери врага от минного оружия лодок были значительно большими.
Успех подводников Балтики в 1944 году был несомненен. Правда, некоторые лодки получили повреждения в боях с противником, но все вернулись в базы — Турку и Хельсинки.
После возвращения с моря личному составу давали несколько дней отдыха, проводили необходимый ремонт лодок, принимали боеприпасы и снова в поход. Боевая служба была организована так, что на коммуникациях противника постоянно находились наши лодки. Когда одна покидала свой район действия, ей на смену уже приходила другая. Многим подводникам пришлось встречать Новый год в море...
Последний боевой поход
13 марта нам доставили приказ наркома ВМФ, в котором объявлялось, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 марта 1945 года за выдающиеся успехи в борьбе против немецко-фашистских захватчиков подводная лодка «Лембит» Краснознаменного Балтийского флота награждена орденом Красного Знамени.
Эта высокая оценка нашего ратного труда воодушевляла на новые боевые дела. Нам хотелось выйти в море как можно скорее, не дожидаясь, пока в шхерах взломается лед. Командир бригады контр-адмирал Верховский рассказал нам об обстановке в прибрежных районах южной Балтики и о задачах подводников в период окончательного разгрома войск фашистской Германии. Комбриг обещал обеспечить вывод лодки в море мощным финским ледоколом. Из дока лодку вывели самостоятельно, а к причалу удалось подойти только с помощью ледокольного буксира. Как только ошвартовались, сразу же начали принимать боеприпасы, топливо, продукты. Неожиданно наш фельдшер Куличкин, который обычно ведал приемкой продуктов, вынужден был лечь на операцию аппендицита. Выходить в море без медицинского работника не полагалось, но я заявил командованию, что обойдемся и без медиков, — экипаж весь здоров и чувствует себя отлично. Однако флагврач Кузьмин вызвал из Кронштадта врача береговой базы лодок Оглы, который еще ни разу не выходил на подводной лодке в боевой поход. «Пусть оморячится и вам поможет», — сказал Кузьмин. Оглы оказался молодым, очень живым человеком, он энергично принялся за дело. Быстро проверил наличие медицинского снабжения, включился в приемку продуктов, скрупулезно проверяя их качество. Продукты закончили принимать одновременно с приемкой боеприпаса.
23 марта отошли от причала порта Хельсинки. На рейде лед был взломан, в шхерах толщина, гладкого льда была 55 сантиметров, а в местах наторошений достигала полутора-двух метров. Ледокол «Сису» взял лодку на короткий буксир так, что форштевень лодки уперся в кранец кормовой выемки ледокола. Временами подрабатывая своими дизелями, мы безостановочно продвигались по фарватерам. Иногда приходилось отдавать буксир, лодка оставалась на месте, а ледокол с ходу форсировал тяжелые ледовые перемычки. Потом возвращался, подавал буксир и мы двигались дальше.
Надо отдать должное финским ледоколыцикам: работали они умело, уверенно и вместе с тем осторожно, чтобы не повредить проводимый корабль.
По мере нашего продвижения на запад лед становился тоньше, слабее. Почти до Ханко продолжалась буксировка, а дальше пошли своим ходом. На рейде Утэ встали на якорь. Проводка лодки в тяжелом льду дала о себе знать. На легком корпусе появилось много вмятин, тросовое ограждение кормовых горизонтальных рулей было начисто срезано. Вся краска в районе ватерлинии полосой до полутора метров была содрана, и корпус блестел, как серебряный. Через правую дейдвудную трубу в трюм пятого отсека вновь стала поступать вода. Лодка пришла в такое состояние, что, по правилам технической эксплуатации, выходить в море было нельзя. Посоветовавшись с инженер-механиком Моисеевым и секретарем парторганизации Ченским, я пригласил офицерский состав и старшин групп.
— Считаю, что выход в море без тросового ограждения горизонтальных рулей является риском, но в данное время риск возможен, так как не придется форсировать минные поля Финского залива. В море встреча с минными заграждениями противника маловероятна, о своих же мы знаем. Серебряный блеск бортов через два-три дня побуреет и не будет так заметен. Главная неприятность — поступление воды в трюм пятого отсека. Придется поддифферентовывать лодку и периодически откачивать воду за борт. Военная обстановка на сухопутном фронте такова, что гитлеровцы спешно эвакуируют морем военную технику, оборудование заводов, личный состав и вывозят награбленное добро из Кенигсберга, Пиллау, из портов Данцигской бухты. Перед подводниками Краснознаменного Балтийского флота поставлена задача открыть фашистским судам только один путь — на дно моря! Главной задачей нашей лодки является минирование прибрежного фарватера на выходе из Данцигской бухты в районе маяка Риксхефт. Думаю, вы согласитесь, что эта задача и при сегодняшнем состоянии лодки выполнима.
Детально обсудив техническое состояние лодки, мы единодушно решили: риск есть, но на войне отступление от правил и канонов допустимо. Боевое задание надо выполнить во что бы то ни стало.
Итак, пренебрегая всеми недостатками в техническом состоянии лодки, мы снова идем к южным берегам Балтики.
Днем 30 марта погода была пасмурная и ветреная, удерживать лодку на перископной глубине при крутой волне было трудно. Мы подошли к прибрежному фарватеру в западной части косы Хела, развернулись и, следуя по глубинам 16–20 метров, пошли вдоль берега в направлении к маяку Риксхефт. На этом фарватере выставили пять минных банок. Определялись по маяку Риксхефт. Штурман Митрофанов точно фиксировал место постановки каждой минной банки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
