лучше. Не все, конечно, − она улыбнулась Сорокину.
Достала из морозилки охладившуюся бутылку шампанского и сама открыла. Налила себе полный бокал, наблюдая, за пузырьками. Вот и она стала взрослой. Хоть в другом теле, но взрослой и умной. Подняла бокал. Ну что ж, выпьем за такую Аллу. Она хотела бы ей стать тогда, да вот хромота помешала.
− Ну рассказывай, Сорокин, − Алла быстро перешла на «ты». – Что такое здесь случилось, что ты сидишь сам не свой. И куда только делся уверенный в себе популярный актёр, кумир всех баб?
Сорокин качнул головой. Сфокусировался на Алле.
− А ты сможешь после этого жить в этой квартире, если я расскажу тебе одну историю? – тоже резко спросил он.
− Ты рассказывай. Давай выпьем, − Алла наполнила его рюмку и долила себе.
Она быстро встала и поставила на стол вазочку с конфетами суфле, которые специально купила для встречи.
Сорокин смотрел на вазочку, словно перед ним была бомба.
− Какого чёрта?! Это день сурка. Всё то же самое. Даже конфеты, − он стукнул кулаком по столу. Из рюмки пролился коньяк, из бокала шампанского. Но Алла даже не встала за салфеткой. Не могла отвести глаз от Сорокина, падающего в бездну прошлого.
− Её тоже Аллой звали. Хотя по паспорту другое имя, − бормотал он. Рука снова потянулась за рюмкой. Выпил остатки. Поморщился. Снова воззрился на Аллу. − Я тебя прошу: скажи кто ты.
− Я – Алла.
− Имя тоже самое. Принеси паспорт. Какое у тебя имя в паспорте?
− Алла усмехнулась: − Алевтина.
Сорокин мелко задрожал всем телом.
− Это какое-то дурацкое совпадение. Так не может быть! Ты не можешь быть ею. Ты красивая.
− Совпадений не бывает, − жёстко сказала Алла, выпив ещё глоток шампанского, чтобы немного успокоиться.
− А ты не знаешь историю про эту квартиру? Тебе никто не рассказывал?
− Ты расскажи. Я с соседями не общаюсь.
Сорокин подкрепился конфеткой и налил трясущимися руками рюмку, немного расплескав коньяку.
− Здесь жила девушка. Хромая. И она выпрыгнула из окна, − Сорокин допил рюмку и снова налил. – Я был к этому причастен.
− Продолжай!
− Ну как продолжать?! Это было так стыдно. Они смеялись надо мной, − Сорокин закрыл лицо руками.
− Кто они?
− Ну, одногруппники. Каждый раз, когда мы приходили вместе, они смеялись, что я с калекой общаюсь. А ведь она была хорошая девчонка. И любила меня. И я был счастлив здесь, когда она поила меня чаем с этими конфетами. − Сорокин смотрел на вазочку. ‒ Её мама говорила, что это самые лучшие конфеты.
− Это да, − забылась Алла. – Мама любила эти конфеты. И папа тоже.
Сорокин вскочил. Алла не успела опомниться, как он схватил за шею её за шею.
− Кто ты? Я ненавижу тебя.
Внезапно опустил руки.
− Ты – это она, − он захохотал. – Извини, мне нужна экскурсия по прошлому.
Сорокин вышел из кухни.
Алла, потирая шею, боялась последовать за ним. Она была уверена: его душа узнала её душу. Допила шампанское, чтобы придать себе сил. Она знала, что Сорокин стоит там. У того самого окна.
Нужно пойти к нему, чтобы насладиться местью.
Алла скинула туфли и пошла босиком, стараясь ступать бесшумно.
Сорокин смотрел в окно. Услышав шаги, обернулся. Лицо исказила гримаса.
− Это страшно, − он захохотал. – Ты это она, несмотря на свою красоту. Такое только в кино бывает.
Неожиданно он всхлипнул.
− Ты сделала это здесь? – он встал на табуретку, потом взобрался на стол. На тот самый стол, за которым Алла делала уроки.
Алла подошла ближе.
− Я сделала это здесь.
Сорокин обернулся. Вгляделся в лицо.
− Ты это она. Я знал. Вот почему меня так тянуло к тебе, − он рванул на себя окно. В комнату ворвался ветер. Зашелестели листки раскрытого учебника по французскому.
Сорокин смотрел вниз, но Алла знала, что он не спрыгнет. Есть души, которые не прыгают в любом состоянии.
Сорокин сел на стол и свесил ноги. Посмотрел на Аллу. По лицу текли слёзы.
− Я не смог бы. Я слабак.
Его руки тряслись. Он был похож на старика, как исказилось его лицо. Плечи нависли сверху, словно он хотел спрятаться. Его трясло как в лихорадке.
− Если ты хочешь знать, я всегда её помнил. Так и не смог забыть. Отец её приходил. Меня выгнали из института. Я думал: жизнь кончена, а судьба мне шанс дала. Знаменитым сделала. Забавно получилось. А скажи мне что-нибудь такое, что только она и я знали. Ну чтобы я убедился.
− Помнишь, мы сидели в кафе «Московское» на улице Горького и ты сказал, что я тебе нравлюсь. И я была так счастлива, что забыла о своей хромоте. Встала и хотела побежать, но только опрокинула стол. Тебе стало так стыдно. Ты покраснел. Помнишь?
Сергей поднял на неё глаза.
− Всё помню и никогда не забывал. Знаешь, я ведь так и не полюбил никого. Любовью только занимался. А вот когда ты пропала, и я обрывал тебе телефон, понял, что влюбился. Впервые в пятьдесят лет. Страдал, как мальчишка. А ведь у нас ничего не было.
− Когда-то было. Ты был первым и последним.
Сорокин сжал виски руками.
− Вот чёрт. Голова разболелась. Ты расскажи, как ты смогла стать такой. Ты же ведь умерла. И могилка есть. Моя жена Ира туда ходила после её смерти.
− А ты что же?
Сорокин покачал головой.
− Я не мог. Боялся любых напоминаний. Смешно сказать, боялся, что ты встанешь из могилы и призовёшь меня к ответу.
− Трус ты, Сорокин. Может, если бы ты пришёл, прощения бы у меня попросил, моя душа бы успокоилась.
Сорокин бухнулся на колени. Поднял к ней лицо.
− Прости меня. Я не знаю, кто ты. Но ты знаешь всё.
Неожиданно Алле захотелось положить руки ему на голову, но она лишь отступила на шаг.
− Я вернулась тебя наказать.
− Накажи. Я весь к твоим услугам, − Сорокин развёл руками. – Только скажи, как ты стала такой, а то я с ума сойду от мыслей.
Алла провела руками по телу.
− Позаимствовала тело в больнице, когда душа хозяйки погулять вышла. Я знала, что ты любишь красивых. А ещё ты как-то говорил, что тебе нравятся рыжие. Видишь,
