В дверях, ведущих в сад, Неферхеру остановился и еще раз посмотрел в темноту. На фоне ночного неба вырисовался силуэт, который что-то показывал.
Сердце Неферхеру заледенело. Это была не цистра. Он понял. Это был большой обруч с огромным количеством нанизанных на него маленьких колец. Но держал его не обезьяноподобный торговец, который сделал Неферхеру ужасное предложение, а какой-то здоровяк.
— Время настало, — сказал вполголоса этот человек. — Ты готов?
— Что я должен сделать?
— Влить вот это завтра в чашу предательницы.
Неферхеру моргнул. Человек сунул ему в руку маленький флакон и снова приподнял дьявольскую «цистру».
— Прекрати звенеть! — приказал Неферхеру. — Ты всех разбудишь.
Он сжал в ладони флакон, чувствуя большим пальцем восковую пробку, которой он был закупорен.
— Завтра, договорились? Тогда ты и получишь свое вознаграждение.
Грубоватый южный акцент.
— Почему вы так долго тянули? Твой приятель приходил ко мне много месяцев назад.
— Потому что царь умер именно сейчас.
Сердце Неферхеру снова чуть не остановилось. Он облокотился о каменный дверной косяк.
— Умер? — переспросил он.
— Умер. Он и его любовник, лекарь.
Неферхеру с трудом удавалось сохранять спокойствие. Он снова искал, на что бы опереться. В темноте его рука наткнулась на деревянную ручку. Он незаметно ее потрогал. Точно — лопата, забытая садовником, но прежде всего толстая палка из крепкого дерева.
— Хорошо, завтра. Не забудь мое вознаграждение.
— Мой господин никогда не забывает своих слуг.
И визитер отвернулся. Неферхеру схватил лопату и ударил ее ручкой мужчину по голове. Здоровяк пошатнулся и упал вперед. Он был только оглушен. Неферхеру нанес ему еще один удар. Мужчина остался неподвижно лежать на животе. Неферхеру подождал какое-то время. Он тяжело дышал. Потом он перевернул упавшего, открыл ему рот, с помощью его же зубов выдернул восковую пробку, закрывающую флакон, и вылил его содержимое в горло своей жертвы.
Неферхеру взял золотые кольца, поставил лопату на место и поднялся к себе, не в состоянии умерить дыхание. Он вошел в комнату Меритатон и посмотрел при свете ночника на свою любимую, лежавшую на постели. Видимо, Меритатон что-то услышала, потому что она вздохнула, а потом резко села на постели и воскликнула:
— Что такое?
Она растерянно смотрела на Неферхеру. Потом заметила обруч с золотыми кольцами, который он держал в руках. Без сомнения, она поняла причину вторжения.
— Что случилось? — спросила Меритатон. Ее голос дрожал.
— Готовься, мы должны бежать.
Она ничего не понимала.
— Прямо сейчас? Ночью? Почему?
— Ко мне приходил человек. Он дал мне яд, чтобы я вылил его тебе в вино. Он сказал мне, что они убили Сменхкару и Аа-Седхема. Я убил его.
Меритатон вскрикнула.
— Это неправда!
— Разбуди кормилицу, если хочешь, чтобы она поехала с нами. Принеси свой сундук с драгоценностями. Я забрал у этого человека золотые кольца. Нам нужно уйти как можно быстрее. Наверняка Ай будет здесь завтра вечером или после полудня. Хочу надеяться, что он не отправил других гонцов.
— Мои сестры…
— С ними ничего не случится. Он ненавидит только тебя. Анхесенпаатон — супруга царя. Он ее не тронет.
Меритатон встала, совершенно растерянная. Она не могла контролировать свои действия. Сундук с драгоценностями был приготовлен уже давно. Хранитель гардероба, естественно, спал. Она зажгла от ночника лампу и неуклюже стала собирать первую попавшуюся одежду.
— Возьми темный плащ, — посоветовал Неферхеру. — Я тоже соберу необходимые мне вещи. Потом разбуди кормилицу.
— Она поедет с нами?
— А ты будешь кормить ребенка сама?
Она подумала.
— Я буду его кормить. Или мы найдем другую кормилицу там, куда мы едем. Эта нам не подойдет. Она слишком болтлива.
Примерно через час Неферхеру перенес последний сундук в «Улыбку Хатхор». Потом он поднялся за Меритатон и их сыном. Тихо шагая, они пересекли большой зал, где в бассейне плавали закрывшиеся лотосы.
Меритатон вспомнила, как она объясняла когда-то своим сестрам, почему цветы закрываются каждый вечер: Анубис проходит мимо.
Неферхеру спустился в кухню, чтобы взять припасы: хлеб, сыр, колбасы, фрукты и воду. Неясный свет возвещал скорый рассвет. Меритатон увидела труп, лежащий на садовой аллее, и отшатнулась от него, как от гадюки.
Хранитель духов помог царице подняться на лодку с ребенком на руках, погрузил две корзины с припасами, отвязал веревки и прыгнул на борт. Лодка медленно поплыла по течению. Через час Неферхеру поставил парус, и они поплыли быстрее. Закричал ребенок. Меритатон вспомнила действия кормилиц и впервые сама покормила грудью своего сына.
В полдень они были в Мемфисе, но Неферхеру совсем не собирался там останавливаться. Он отвечал за жизнь двух любимых созданий, спасающихся от смерти. Солнце было в зените, когда он направил лодку к берегу, гораздо выше Мемфиса, и наконец причалил к большому понтону. Взлетела цапля. Они оказались в слишком маленьком поселении, чтобы его можно было назвать портом. У причала стояли всего три или четыре рыбацких лодки. Примерно в трехстах шагах от них дети купали буйволов и лишь бросали на незнакомцев любопытные взгляды. Неферхеру помог Меритатон сойти на берег, чтобы справить нужду. Затем они подкрепились взятыми с собой продуктами. После этого Меритатон прилегла в лодке и заснула, прижав к себе ребенка.
Ближе к полуночи она проснулась и сказала Неферхеру:
— Поспи немного. Я покараулю и разбужу тебя, если будет необходимо.
Они снова отправились в путь незадолго до рассвета. Меритатон стала из взятых вещей мастерить одежду для ребенка. Она старалась не думать о том, что их бегство приведет Ая в бешенство и он отправит по их следам всех своих людей. Но еще она знала, что Аю не было известно о существовании «Улыбки Хатхор», поэтому он не сможет догадаться, что они сбежали на лодке. Кроме того, они на целых два дня опередили преследователей.
— После Мемфиса ему будет труднее всего нас разыскать, — сказал Неферхеру, догадываясь о ее мыслях, — потому что он не сможет узнать, по которому из пяти рукавов Великой Реки мы отправились.
Меритатон восхищалась мудростью Неферхеру и его умением все предвидеть. Как же он был прав, купив ей эту лодку и сохраняя все в тайне!
— Так ты знаешь, куда мы плывем?
— К хеттам. Там ты будешь только моей царицей, и тебя больше не будут звать Меритатон, — улыбаясь, сказал он. — Какое имя ты хочешь взять?
