— Как же так, мистер Андерсен, мы так долго с вами не виделись, а вы даже не желаете со мной поздороваться, — издевательским тоном произнёс он, повернув мальчика к себе лицом.
— Я не настолько за вами соскучился, чтобы бежать вас приветствовать, — грубо отчеканил Томас, стараясь не смотреть ему в лицо. Хотя сейчас их сходство не сильно бросалось в глаза, Томас понимал, что является полной копией Воланда и это просто не давало ему покоя.
От такого дерзкого ответа красивое лицо императора исказилось от злости, и он тут же отшвырнул от себя мальчика, как непотребную вещь.
— Собирай свою банду, и чтобы через полчаса были в гостиной в полном составе! — гаркнул он и быстро поднялся наверх.
Гостиная была самой мрачной комнатой в замке и больше походила на кабинет, нежели на комнату для отдыха. Кожаная мебель бордового цвета, такие же тяжёлые шторы, дубовый стол и несколько шкафов из красного дерева — всё это создавало рабочую атмосферу. Когда дети вошли в комнату, то Воланд со своей свитой уже поджидали их. Как ни странно, в этот раз не было Селины. Император впервые не стоял, как истукан, а нервно расхаживал по комнате, тогда как остальные заспиртовывали себя крепкими напитками. Наблюдатель даже закурил свою сигару, хотя в этом замке ему не разрешалось курить. Как только за детьми закрылись двери, Наблюдатель указал им на огромный диван, стоящий как раз напротив, сидящих по-турецки принцесс.
— Итак, сразу перейдём к делу, — резким тоном произнёс Воланд, наконец-то остановившись напротив окна и, как обычно спиной, к собеседникам. — Через три дня ваш отдых подойдёт к завершению, и вы вместе с нами выступите против мятежников. Они совсем обнаглели и поэтому мы организуем нападение раньше, чем запланировали. Завтра вам привезут необходимое оружие, и вы сможете потренироваться. И самое главное, чтобы я не видел никаких фокусов с вашей стороны!
Дети даже не ожидали, что Воланд изменит, свои планы и были совсем к этому не подготовленны.
— Мы не будем убивать этих рабов, так что вам придётся идти без нас, — смело заявил Томас.
Воланд резко повернулся к ним лицом, неожидав такого ответа, а остальные дети в недоумении переглянулись. Ведь они знали, что в случае непослушания пострадает Валерия и Джек.
— Как глупо с вашей стороны противится моей воле. Своей непокорностью вы только создадите себе и другим проблемы, — злобно прорычал Воланд. Своим возражением Томас только подлил масло в огонь. — Хотите вы этого или нет, но вам придётся исполнять мои приказы, а за упрямство вы будите, дополнительно наказаны.
— Наказывайте сколько хотите, но мы не подымем на них оружия, даже если рабы будут на нас нападать!
— Тогда для вашей девчонки завтра наступит конец фильма, и вы обязательно на него попадёте!
— Отлично! Вы убьёте Валерию, затем Джека, а что вы будете делать тогда, когда список жертв вашего шантажа закончится! Неужели вы думаете, что мы будем вечно плясать под вашу дудку из-за страха, что вы исполните свои угрозы. Вы проиграете битву, как с рабами, так и с ангелами без нашей помощи, и благодаря этому будут сохранены сотни жизней! — на одном дыхании выпалил Томас.
Никто из присутствовавших в гостиной не ождал такого поворота событий и в комнате возникла неловкая тишина. От удивления брови Наблюдателя поползли на лоб, и он даже отложил в сторону свою драгоценную сигару. Остальные же дети пришли в ещё большее недоумение и стали возмущённо перешёптываться.
— Так значит, вы думаете, что лучше погубить две жизни, нежели сотни, — наконец-то нарушил тишину Воланд, сверля мальчика своим взглядом. — Прежде, чем принять окончательное решение, мистер Андерсен, подумайте, вы хотите пожертвовать теми, кто вам дорог, чтобы спасти тех, кого вы даже не знаете. Не слишком ли, дорогая цена?
— Нет! Мы не будем жертвовать их жизнями! — возмущёно воскликнула Луисана, опередив брата. — Что ты делаешь, Томас, они же умрут по нашей вине! Я совершенно с этим не согласна!
Томас ничего не ответил на её возражения, а просто молча, усадил её обратно. Но Луисана не собиралась успокаиваться и принялась теребить Нору, чтобы она хоть как-то на него повлияла. Однако Нора ничего не собиралась делать, так как подозревала, что Томас что-то задумал.
— Вы ничего не добьётесь, если убьёте Валерию и Джека. Мы всё равно не будем участвовать в войне. Никакими угрозами вы не заставите нас проливать невинную кровь, — не отступал Томас.
— Я просто поражён вашей твёрдой позицией, мистер Андерсен, но вам всё равно не удастся уйти от выполнения своих обязанностей. Через три дня вы отправитесь с нами на поле битвы, — грубо отчеканил Воланд, снова повернувшись к ним спиной. — А за ваше упрямство пострадает Валерия, но её казнят не сразу. Завтра состоится съезд всех наших представителей и вас, мистер Андерсен, публично выпорют, — это будет для вас позорным наказанием. Сколько ударов плетью вы выдержите, столько будет дней жить Валерия. Надеюсь, что впоследствии вы больше не будете проявлять бунтарский дух.
Не успели дети опомниться, как Воланд издал приказ и в комнату ворвались двое Чистильщиков и быстро увели Томаса, а остальных детей заперли в их комнатах, несмотря на их бурные протесты.
Томаса же заперли в тёмной, сырой камере под башней Наблюдателя. До самого вечера следующего дня он просидел в кромешной тьме на холодном полу без еды и воды. Томас понимал, что чем больше он выдержит ударов, тем дольше проживёт Валерия. Он выиграет больше времени, и они успеют совершить побег, забрав её и Джека живыми, и при этом не будут убивать невинных рабов. Ему только оставалось вытерпеть все удары и издевательства.
На следующий день в темницу пришёл Наблюдатель с двумя Чистильщиками по его душу. С Томаса сняли его одежду, и надели ему только на пояс какую-то тряпку из грубой ткани, руки и ноги заковали в кандалы, а на голову надели мешок с прорезями для глаз. Снаружи было уже темно, и Томас мало понимал, куда его ведут. За башней Наблюдателя находился лес, и они все направились туда, спускаясь вниз по узкой тропе. Вдоль неё стояли столбы с факелами, а издали доносились неистовый шум множества голосов. Выйдя из лесу, они оказались в тёмном тоннеле, который и привёл их в нужное место. Наблюдатель первым вышел из тоннеля и куда-то удалился, а Томаса повели в противоположную сторону. Мальчик успел рассмотреть, что его привели на задний двор, а впереди, видимо, располагалась огромнейшая арена, огороженная высокой, каменной стеной. Весь задний двор был огорожен колючей изгородью, по которой прыгали огромные стервятники, а вокруг сновала охрана, и сбежать отсюда было не реально. Томаса пока кинули в огромную клетку возле заднего входа на арену. А Наблюдатель тем временем отправился в будку палача, чтобы обговорить некоторые детали.
— На этот раз в наших интересах не мучить долго, а как можно быстрее отключить. Так что постарайся сделать несколько мощных ударов и, чтобы на этом был конец.
— Будет сделано. Я выберу жуткую плеть, только скажите, каких габаритов наказуемый, чтобы я примерно знал, сколько нужно ударов?
— Наказуемым сегодня будет одиннадцатилетний мальчишка, — ответил коротко Наблюдатель.
— Да вы что, я же убью его! — удивлёно воскликнул палач, несмотря на выработанное хладнокровие.
— Не переживай, мальчишку не так просто убить, так что можешь действовать смело, — усмехнувшись, ответил тот.
Договорившись с палачом, Наблюдатель направился к выходу встречать Воланда, который соизволил появиться на грязном заднем дворе. Бросив Наблюдателю несколько слов, император направился к клетке.
— Ну и как, мистер Андерсен, вы не изменили своего решения. Я дал вам шанс всё обдумать и сделать правильный выбор, — поинтересовался Воланд, окинув мальчика презрительным взглядом, который отрицательно покачал головой.
— Значит, вам нравится терпеть боль. Я посмотрю, сколько вы сможете продержаться и думаю, что после наказания вы будете не столь упрямы.
— А вот я думаю, совершенно иначе и уверен, что придёт тот день, когда вы будете ползать перед нами на коленях, и умолять о пощаде! — крикнул Томас в спину, уходившему Воланду. — Мы не вечно будем детьми, и в будущем вы понесёте от нас наказание!
— Я запомню ваш вызов и время, действительно покажет, чью сторону вы будете занимать.
После того, как Воланд удалился прочь, Томаса вывели из клетки, и повели к входу. Отворились мощные двери, за которыми находился узкий коридорчик, а затем в глаза мальчика ударил яркий свет от многочисленных огней. Когда его глаза привыкли к свету, он увидел прямо по курсу огромное поле — это была Площадь Позора, ограждённая от зрителей высокой решёткой. Все приглашённые восседали на своих местах, расположенных вокруг площади. Очевидно, все зрители знали, кто будет гвоздём программы, так как выкрикивали: «Наказать новичка, наказать бунтаря!».
