Богиня кивком поблагодарила Повелителя и прошла через указанный им проем в свои покои. Скинула с плеч легкий как перышко, но казавшийся тяжелее свинцового, плащ из паутины арадов, и прошла по гостиной, такой уютной, знакомой и так не вяжущейся с внутренним отчаянным беспокойством хозяйки.
Глава 20. К Тэодеру
Что является спасением для одного, губит другого
Даниель Дефо
Ты можешь достичь добрым словом и пистолетом большего,
чем просто добрым словом.
(Al Capone).
— Элия? Слава Творцу, ты жива! Есть ли добрые вести? — лунным зайчиком скользнул по стене и затанцевал у ног принцессы световой блик, вещественное проявление Сил Источника, изнемогающих в тревожном ожидании. Они жутко волновались и за нее и за Рика, нуждающегося в исцелении, и раздирались от противоречивых желаний: не пускать Элию в столь опасное путешествие и получить действенную помощь для принца из любого, пусть даже чудовищного источника. Силы места себе не находили от беспокойства, зная, что богиня отправилась в Межуровнье, и едва маячок дал сигнал о возвращении богини, ринулись на встречу.
— ОН обещал вылечить Рика, — задумчиво, словно про себя, призналась принцесса, — но ставит серьезные условия.
— Какие? — насторожились Силы, и лунный зайчик задрожал, дробясь на тысячи мельчайших осколков.
— Пока не важно, — отмахнулась богиня. — Я взяла тайм-аут. Собираюсь посоветоваться кое с кем, прежде чем дать окончательный ответ, но моя просьба остается в силе. Попридержи информацию о Рике, дай мне время.
— Хорошо, — Источник изобразил совершенно человеческий вздох, тем более примечательный, что родного тела, а, следовательно, легких, не имел. Лунный зайчик ободряюще коснулся плеча принцессы, задержался теплой ладошкой на щеке женщины и скромно исчез.
Элия не знала, наблюдает ли сейчас за ней Повелитель Межуровнья, скорее всего, Злат не унизился бы до этого, но решила не рисковать, да и не тревожить попросту Силы, сообщая им истинную причину недуга брата. Этой информацией принцесса собиралась поделиться только с тем, к кому отправлялась на разговор. Плащ, оружие, драгоценности из Межуровнья исчезли, снятые Звездным Набором по молчаливому желанию хозяйки, но одежды принцесса не сменила, сочтя ее вполне подходящей для визита.
Взяв с услужливого живого столика книгу в голубой обложке, Элия еще раз пролистала ее, уделив особое внимание последним страницам труда, посвященным описанию редких недугов.
— Госпожа? — робкий детский голосок рассеял сосредоточение принцессы.
— Да? — богиня обернулась к двери, где, подрагивая на еще слабых ногах, покачивался Лиам. Мальчик был бледен как накрахмаленная простыня, но фиолетовые глаза его из-под растрепавшейся косой челки смотрели с упрямой мольбой, а форма пажа сидела безукоризненно. — Ты не поторопился встать с постели?
В голосе принцессы чувствовался холодок и не наигранная суровость. Лиам затрепетал от безжалостных интонаций богини, но сделал несколько шагов вперед и, опустившись на колени перед хозяйкой, коснулся губами полы ее камзола:
— Я пришел, чтобы испросить прощения госпожи.
— За что? — не без интереса уточнила Элия.
— За то, что моя глупая выходка доставила вам беспокойство, — понуро прошептал Лиам, продолжавший упрямо считать, что поступил по-настоящему благородно, как подобает мужчине, но если госпожа спасла его, значит, на то ее воля и нужно жить с позором на челе.
— Нет, Лиам, — покачала головой богиня, пристально изучая состояние пажа и догадываясь, что небывалая скорость его выздоровления есть не следствие отличного ухода больничной сиделки, а проделка чрезмерно милосердного кузена Лейма, неосмотрительно вмешавшегося в воспитательный процесс своими заклинаниями. Недаром Элии показалось, что она ощутила в спальне Лиама движение энергии. Лейм неплохо освоил чары исцеления, но за его несвоевременное милосердие бедолаге-пажу пришла пора расплатиться жестокой отповедью. — Дело в другом. Ты вызвал мое неудовольствие, ибо попытался распорядиться тем, что тебе не принадлежит. Ты — раб и твоя жизнь такая же моя собственность, как плоть. Понятно?
— Да, госпожа, — задрожал паж, низко склонив голову, такое ему раньше не приходило на ум.
— Я довольна тем, как ты исполняешь свои обязанности, но даже если работа доставляет тебе огорчения, меня это не касается и касаться не должно, изволь справляться с собственными проблемами так, чтобы я не слышала о них, — закончила разнос Элия, закрепляя в сознании ребенка мысль о недопущении самоубийства.
— Хорошо, госпожа, — склонился еще ниже мальчик, глаза которого наполнились горячей влагой. — Умоляю о прощении, больше такого не повториться, обещаю.
— В таком случае разговор закончен. Возвращайся в пажескую и продолжи лечение, — смягчившись, велела богиня.
— Я уже здоров, ваше высочество, — торопливо заверил принцессу Лиам с горячей преданностью щенка. — И готов служить.
— Да ты того и гляди упадешь от слабости, — усмехнулась Элия, небрежно потрепав пажа по волосам.
— Нет, моя госпожа, я много двигался и окреп. Мне не спалось нынче ночью, все думал, простите ли вы меня. Я даже выходил пройтись, — привел веские доказательства своей готовности к работе Лиам, прижав руки к груди.
— Нынче ночью? — переспросила женщина и с легкой насмешкой спросила, скрывая за иронией личную заинтересованность: — И как ночной дозор? Не проникли ли в замок подозрительные чужаки?
— Нет, я видел только герцога Лиенского, госпожа. Он шел по коридору, — охотно подтвердил паж, счастливый от того, что чем-то заинтересовал богиню.
— Один?
— Да, он дошел по коридору до Хранилища Магического Вооружения, — моргнул Лиам, подняв на принцессу фиолетовый взор.
— И герцог не заметил тебя?
Лиам вздохнул, румянец смущения окрасил его бледные щеки, и признался:
— Я устал, присел на диванчик и задремал в нише, ваше высочество, проснулся, когда герцог шел мимо, и, пока вставал, он дошел до самого Хранилища, открыл дверь и вошел внутрь. Я не видел, как он оттуда выходил, потому что пошел спать.
'Просто вошел… Однако. Есть над чем поразмыслить', - озадаченно подумала Элия, а Лиаму строго заявила:
— Иди отдыхай, это мой приказ, ты пока еще слишком слаб. Я покидаю Лоуленд и пока не нуждаюсь в твоих услугах. Восстанавливай силы.
— Слушаюсь, ваше высочество, — изящно поклонился Лиам и даже довольно бойко вскочил на ноги, дабы продемонстрировать принцессе свое усердие. Впрочем, паренек тут же покачнулся и рухнул на ковер. Рука его локтем задела напольную вазу со стеклянными цветами, и та угрожающе зашаталась. Живой столик — они только-только снова начали входить в моду в Лоуленде — поспешно подскочил к вазе и подпер ее столешницей, восстанавливая равновесие предмета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
