Наличие такого богатства имен у одной и той же конструкции привело к тому, что в нашей военно-исторической, мемуарной и художественной литературе это штурмовое орудие порой преподносится читателю как разные машины. Более того, начиная с Курской битвы, как правило, всякое столкновение наших воинов с вражескими самоходными артиллерийскими установками или штурмовыми орудиями обязательно рисуются как встречи с «фердинандом».
Однако другие типы самоходно-артиллерийских установок противника, принимавшие участие в битве на Курской дуге, по своим боевым возможностям были весьма далеки от «фердинандов».
Читатель уже знает, что «тигр» Порше под индексом T-VI (Р) не пошел в серийное производство. Однако фирма «Нибелунг», не ожидая результатов испытаний новых тяжелых машин, изготовила 90 корпусов с ходовой частью для «тигра» Порше. Башни же с пушками для [384] него должна была изготовить фирма «Рейнметалл». Но эта фирма не спешила с выполнением заказа.
После того как управление вооружений сухопутных сил и рейхсминистр Шпеер отвергли этот танк, старый «панцерфатер», и в преклонном возрасте не потерявший свою оборотистость и пользовавшийся покровительством Гитлера, добился разрешения использовать изготовленные фирмой корпуса с ходовой частью под противотанковые самоходно-артиллерийские установки, или, как их называли, истребители танков, способные бороться с советскими танками Т-34 и КВ.
Для этого в передней части бывшего «тигра» Порше соорудили полностью забронированную рубку с наклоном броневых листов. В этой рубке конструкторы установили 88-миллиметровую длинноствольную пушку. Причем длину ствола вытянули до 71 калибра. Благодаря этому ее подкалиберный снаряд с огромной начальной скоростью, достигавшей 1130 метров в секунду, пробивал с 1000 метров под прямым углом броню толщиной около 200 миллиметров. Эта пушка позволяла на расстоянии трех километров вести успешную борьбу со всеми типами танков.
Этот неповоротливый колосс массой 68 тонн являлся, если так можно выразиться, конструктивным типом самоходно-артиллерийской установки поневоле. Он родился как бы незаконно, не предусмотренный ранее никакими планами и заказами военных. Его 200-миллиметровая лобовая броня корпуса и боевой рубки не пробивалась нашими противотанковыми и 76-миллиметровыми танковыми пушками.
«Тигр» Порше, как уже знает читатель, в соответствии с замыслом конструкторов имел электротрансмиссию: на валах его двух двигателей стояли электрогенераторы, вырабатывавшие электрический ток. Они питали электромоторы, которые приводили в движение ведущие колеса машины. Броневые листы с такой разницей толщины одной сваркой надежно соединить, конечно, невозможно. Поэтому конструкторы соединили их с помощью пазов в виде «ласточкиного хвоста» и дополнительно скрепили мощными заклепками.
Два двигателя «майбах» по 300 лошадиных сил позволяли этому «слону» двигаться со скоростью всего около 20 километров в час. Запас хода по шоссе составлял 180 километров.
Но кроме тихоходности «фердинанды» имели еще один органический порок. И не в моторах, не в пушке, не в ходовой части. Порок был в принципиальном решении «фердинанда» как боевого оружия. Он не имел пулеметов, а следовательно, не мог защищать себя в ближнем бою от пехоты противника.
Эти машины вызывали насмешки над их конструктором. Особенно много досталось насмешливых выпадов и площадной брани в адрес Порше и его «фердинандов» со стороны Гудериана и Шпеера, которые не хотели их именовать иначе как «тигры» Порше. Гудериан, оценивая боевые возможности «фердинандов», в мемуарах о своем посещении наступавшей на северном фасе Курской дуги 9-й немецкой армии писал:
«...90 танков „тигр“ фирмы Порше, использовавшиеся в армии Моделя, показали, что они не соответствуют требованиям ближнего боя: ...у них не было пулеметов и поэтому, врываясь на оборонительные позиции противника, они должны были стрелять из пушек по воробьям».
До сих пор непонятно, почему, когда все эксперты по танкам видели этот коренной порок боевой машины, не устранили его в процессе подготовки к производству или уже в ходе изготовления, до отправки на фронт? Ведь она была принята на вооружение в апреле 1943 года, за два месяца до начала Курской битвы.
Еще более удивительно то, что гитлеровские конструкторы ту же ошибку внедрили в самоходное противотанковое орудие «носхорн» – ПАК-43. Оно было смонтировано на шасси танка T-IV. «Носхорн» («носорог»), так же как и «фердинанд», был оснащен 88-миллиметровой противотанковой пушкой с длиной ствола 71 калибр. Но баллистические данные орудий были не одинаковыми. «Носхорн» на дальности в 1000 метров пробивал броню только до 160 миллиметров, а с дистанции 500 метров до 180 миллиметров. Запас хода составлял 200 километров, а боекомплект – 40 унитарных выстрелов. Благодаря тому, что толщина брони составляла всего 30 миллиметров (кроме лобовой), «носхорн» имел массу 24 тонны.
Слабая броневая защита «носхорна» объяснялась просто: управление вооружений сухопутных сил вермахта считало, что для него особенно важное значение имеет высокая бронепробиваемость и маневренность. [386]
«Носхорны» по силуэту были похожи на «фердинандов», поэтому их часто путали.
Своим ходом
Наступило лето 1943 года, года новых побед Красной Армии и советского народа. Всем конструктивным и производственным изменениям, внесенным в танк и дизель в течение зимы и весны, предстояло пройти широкую и суровую проверку в предстоящих громадных по масштабам боях.
...5 июля 1943 года начальник штаба Степного фронта генерал-лейтенант М. В. Захаров сообщил по телефону командующему 5-й гвардейской танковой армией П. А. Ротмистрову, что на Центральном и Воронежском фронтах завязались ожесточенные бои.
– Очевидно,– сказал Захаров,– враг с двух сторон рвется к Курску и попытается срезать этот выступ.
Нет необходимости повторять много раз сказанное в других книгах, что этого наступления советские войска ждали и тщательно к нему готовились. Известен и исход этой битвы. Но в ней есть некоторые эпизоды, которые еще мало или совсем неизвестны читателям. А они как нельзя лучше характеризуют качество наших танков, в том числе и дизеля.
– В основной состав вашей армии дополнительно включается 18-й танковый корпус генерала Б. С. Бахарова,– продолжал Матвей Васильевич разговор с Ротмистровым.– Свяжитесь с ним. Приведите все войска в полную боевую готовность и ждите распоряжений.
А на следующий день в армию П. А. Ротмистрова прилетел командующий Степным фронтом генерал-полковник И. С. Конев. Он уже более подробно проинформировал Ротмистрова о боевой обстановке.
– Наиболее мощный удар противник наносит на курском направлении. В связи с этим,– сказал Конев,– Ставка приняла решение о передаче Воронежскому фронту вашей армии. Вам надлежит в очень сжатые сроки, сосредоточиться вот здесь,– командующий на карте очертил красным карандашом район юго-западнее Старого Оскола.
Примерно через час после того, как улетел Конев, Ротмистрову позвонил И. В. Сталин. [387]
– Вы получили директиву о переброске армии на Воронежский фронт? – спросил Верховный Главнокомандующий.
– Нет, товарищ Сталин, но об этом я информирован товарищем Коневым.
– Как думаете осуществлять передислокацию?
– Своим ходом.
– А вот товарищ Федоренко говорит, что при движении на такое большое расстояние танки выйдут из строя, и предлагает перебросить их по железной дороге.
– Этого делать нельзя. Авиация противника может разбомбить эшелоны или железнодорожные мосты, тогда мы не скоро соберем армию. Кроме того, одна пехота, переброшенная автотранспортом в район сосредоточения, в случае встречи с танками противника окажется в тяжелом положении.
– Вы намерены совершать марш только ночами?
– Нет. Продолжительность ночи всего 7 часов, и если двигаться только в темное время суток, мне придется на день заводить танковые колонны в леса, а к вечеру выводить их из лесов, которых, кстати сказать, на пути мало.
– Что вы предлагаете?
– Прошу разрешения двигать армию днем и ночью...
– Но ведь вас в светлое время будут бомбить,– перебил Ротмистрова Сталин.
– Да, возможно. Поэтому прошу дать указание авиации надежно прикрыть армию с воздуха.
– Хорошо,—согласился Верховный. – Ваша просьба о прикрытии марша армии авиацией будет выполнена. Сообщите о начале марша командующим Степным и Воронежским фронтами.
Ротмистров со своим штабом тут же наметил маршруты движения армии. Для марша была определена полоса шириной 30 – 35 километров с движением корпусов по трем маршрутам. В первом эшелоне – два танковых корпуса, во втором – мехкорпус, другие боевые части и тылы.
Марш был необычным. Впервые такой махине, как танковая армия, предстояло преодолеть расстояние почти 400 километров своим ходом. Поэтому большая ответственность возлагалась на начальника управления бронетанкового снабжения и ремонта полковника С. А. Солового. Ему и его подчиненным предстояло так [388] поставить техническое обеспечение армии на марше, чтобы ни один танк не вышел из строя.
