...Утром 12 июля танки первого эшелона 29-го и 18-го корпусов, стреляя на ходу, лобовым ударом врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск, стремительной сквозной атакой буквально пронзив боевой порядок наступающего противника. Гитлеровцы, очевидно, не ожидали встретить такую массу советских боевых машин и такую решительную их атаку. Управление в передовых частях и подразделениях врага было нарушено.
П. А. Ротмистров так описывает ход боя под Прохоровкой: :
«Его „тигры“ и „пантеры“, лишенные в ближнем бою своего огневого преимущества, которым они в начале наступления пользовались в столкновении с другими нашими танковыми соединениями, теперь успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-40 с коротких дистанций. Поле сражения клубилось дымом и пылью, земля содрогалась от мощных взрывов. Танки наскакивали друг на друга и, сцепившись, уже не могли [397] разойтись, бились насмерть, пока один из них не вспыхивал факелом или не останавливался с перебитыми гусеницами. Но и подбитые танки, если у них не выходило из строя вооружение, продолжали вести огонь.
Это было первое за время войны крупное встречное танковое сражение: танки дрались с танками. В связи с тем что боевые порядки перемешались, артиллерия обеих сторон огонь прекратила. По той же причине не бомбила поле боя ни наша, ни вражеская авиация, хотя в воздухе продолжались яростные схватки и вой сбитых, объятых пламенем самолетов смешался с грохотом танковой битвы на земле. Отдельных выстрелов не было слышно: все слилось в единый грозный гул...
Танки кружили, словно подхваченные гигантским водоворотом. Тридцатьчетверки, маневрируя, изворачиваясь, расстреливали «тигров» и «пантер», но и сами, попадая под прямые выстрелы тяжелых вражеских танков и самоходных орудий, замирали, горели, гибли. Ударяясь о броню, рикошетировали снаряды, на куски рвались гусеницы, вылетали катки, взрывы боеприпасов внутри машин срывали и отбрасывали в сторону танковые башни».
«Тигры» горят!
Танковый бой откатывался на юг. Огромное поле, где прежде колосилась пшеница, было изрыто черными воронками. И всюду стояли разбитые, изуродованные танки. Вражеские и наши. У одних сорваны башни, у других то там, то тут – разбита броня. У некоторых согнуты стволы орудий, оборваны крылья и разорваны гусеницы. Несколько танков лежало вверх днищем. Вот рядом с обгоревшим «тигром» с разбитой броней стоит красноватый, будто покрытый ржавчиной Т-34 без башни. Здесь столкнулась броня с броней.
Сквозь тучи дыма и пыли едва проглядывало красноватое солнце. Пыль под солнцем казалась золотистой.
У танков, как и у людей, своя судьба на поле боя. Но советские воины оказались сильнее танков, потому что они продолжали бой, когда плавилась броня; стреляли, когда танк пылал как стог сена; стреляли, задыхаясь от огня и дыма, шли на таран, продолжали сражаться с врагом до последнего вздоха. [398]
12 июля враг оставил поле боя. Под Прохоровкой догорали разбитые, искореженные, обгоревшие «тигры», «пантеры», «носхорны», и «артштурмы» и модернизированные T-IV.
Оставившие поле боя вражеские танки ушли туда, откуда начали свой неудавшийся бросок на Курск, попрятались в балках, оврагах, рощах и за буграми, воровато озираясь в сторону советских позиций, где навечно остались их собратья по походу, чадящие и испускающие смрад горелого железа, резины, краски, масла...
В мировой печати появились сообщения с советско-германского фронта с сенсационными заголовками: «Тигры» горят!»
Действительно, на прохоровском поле советские танкисты быстро научились поражать снарядами из своих подвижных тридцатьчетверок весь хваленый танковый «зверинец» Гитлера. Огромный урон бронированному врагу нанесли наши противотанковые пушки, «катюши», «летающие танки» Ил-2. Наши мужественные пехотинцы выводили из строя гитлеровские танки из бронебоек, гранатами, бутылками с зажигательной смесью. Побеждало хладнокровие советских командиров, мужество и самопожертвование, ярость и жгучая ненависть к врагу всех наших воинов, их беспредельная преданность Родине, желание скорее освободить свою землю от оккупантов.
Я приведу лишь один пример, характеризующий напряжение этого грандиозного танкового сражения.
...Наступавший вдоль левого берега реки Псел танковый батальон капитана П. А. Скрипника столкнулся с группой «тигров».
Увидев КВ, они стали угрожающе водить длинными пушками, стремясь перехватить советские машины на максимальной дистанции. Если бы врагу удался его замысел, нашим КВ пришлось бы туго, потому что они могли эффективно поразить «тигры» только с близкой дистанции.
Решение у капитана созрело мгновенно: сойтись с врагом в ближнем бою, чтобы лишить его преимущества. Подав команду «За мной!», командир батальона на полной скорости, в яростном порыве бросил свой танк в центр боевого порядка врага и захватил его врасплох. И до того, как гитлеровцы смогли открыть огонь, командирский КВ первый же снаряд с близкой дистанции влепил [399] в борт одного из «тигров». От прямого попадания внутри танка произошел взрыв боекомплекта, который разорвал на куски не только экипаж, но и машину.
Скрипник резко развернул свой танк, бросился на другой «тигр» и тремя выстрелами поджег его. К этому времени гитлеровцы опомнились и сосредоточили огонь нескольких «тигров» по дерзкому КВ. Один 88-миллиметровый снаряд проломил его борт, другой разорвался рядом и тяжело ранил Скрипника.
Механик-водитель Александр Николаев и радист вытащили капитана из горящей машины и укрыли в глубокой воронке. Но были замечены экипажем «тигра», который тут же направился в их сторону. Тогда Николаев, оставив капитана, бросился к горящему КВ, завел двигатель и на полном газу ринулся навстречу врагу.
И вот тяжелый советский танк, из которого вверх вырывались языки пламени, помчался на гитлеровцев на предельной скорости. Передний «тигр» остановился, выпустил по КВ снаряд, но промахнулся. «Тигр» попятился назад, стал разворачиваться, чтобы увильнуть от грозящего стального тарана. Но было поздно. На полной скорости пылающий КВ Николаева врезался в «тигр». Таранный удар советского танкиста так ошеломил гитлеровцев, что остальные их машины начали поспешно отходить...
В этом же бою экипаж заместителя командира 1-го батальона той же 181-й танковой бригады старшего лейтенанта В. П. Клыкова поджег «пантеру», подбил «тигр», раздавил 2 орудия, миномет, 3 пулемета, разбил блиндаж с укрывшимися там гитлеровцами. Самоотверженно действовали и другие экипажи частей и подразделений 18-го танкового корпуса. [400]
После Курской битвы
Танк прорыва
В постановлении, принятом в июле 1942 года, ГКО обязал ЧКЗ все внимание конструкторов сосредоточить на выпуске тридцатьчетверок. Но появление у противника под Мгой в сентябре 1942 года «тигров» не давало покоя главному конструктору завода Ж. Я. Котину и его ближайшим помощникам. Этому «зверю» надо было противопоставить достойного соперника. Уже в период обсуждения вопроса о возможности создания на базе КВ-1С артсамохода ИСУ-152 инициативно проводились проектные работы по созданию нового тяжелого танка. Таким образом, путь к новой машине начался в том же 1942 году. Но был он довольно трудным и проходил в бесконечных столкновениях мнений. Однако становилось ясным, что необходимо создать более мощный танк, способный успешно вести борьбу с фашистскими «тиграми».
КБ артиллерийских заводов также в инициативном порядке начали разрабатывать танковые пушки калибра 85 и более миллиметров. Не сидели сложа руки и в моторном КБ. Там думали над повышением запаса хода боевых машин, надежности работы двигателя.
Совместная работа конструкторских сил танкостроителей, пушкарей и дизелистов не могла не привести к качественному сдвигу в танкостроении.
И вот когда процесс организации производства Т-34 успешно закончился, кировцы вернулись к проблеме новых, еще более совершенных танков – с крепкой броней, высокой скоростью и проходимостью, скорострельностью и бронебойностью пушек.
Прежде чем рассказать о создании новой тяжелой машины, получившей название танка прорыва ИС-2 (Иосиф Сталин), необходимо четко ответить на ряд вопросов, которые позволят читателю ясно представить, от какого исходного пункта она начиналась и чья же заслуга в ее создании.
Мнение о дальнейшем развитии боевых и технических характеристик тяжелого танка сначала ограничивалось задачей модернизации КВ-1С. Короче говоря, речь шла о повышении его огневой мощи путем установки на нем пушки калибра 85 миллиметров Д-5 конструкции [401]
Ф. Ф. Петрова. Однако это повлекло за собой увеличение диаметра шарового погона башни, что в свою очередь привело к необходимости изменения конструкции бортов корпуса в боевом отделении и сокращения состава экипажа за счет стрелка-радиста. Этот танк получил наименование КВ-85. Проект был разработан под непосредственным руководством Котина.
