было не идеально, и если я позволю себе слишком много думать о вещах, я могу позволить своему разочарованию взять верх надо мной.
— Это немного грубо, — сказала я. — Кроме того, он покончил с Джилл.
— Круто, теперь он может начать компенсировать свое дерьмовое отношение к тебе.
— Черт, Картер. Скажи мне, что ты на самом деле думаешь.
Да, у него была защитная полоса шириной в милю, но иногда он мог немного смягчить резкость.
— Помнишь, я сказал, что всегда буду говорить тебе правду? — Его тон был ровным. — Если правда ранит, я не тот, на кого ты должна злиться.
Он расстегнул свою толстовку, обнажив белую футболку под ней. Он всегда перегревался. Спор, наверное, не помог.
Вдохнув, я медленно выдохнула, чтобы успокоить нарастающее во мне разочарование. — Вернемся к обсуждаемой теме. Ты раздуваешь всю эту игру до предела.
Чейз покачал головой, веревки на шее натянулись. — Нет. Тебе нужен кто-то там с тобой. Я бы с полным правом послал Уорда, если бы ему не нужно было быть со мной на игре.
— Я уйду еще до того, как игроки выйдут из раздевалки.
— Дело не только в Моррисоне. А Амелия и Джиллиан? Что, если они загонят вас в угол и доставят вам неприятности? Не говоря уже об этом ублюдке Поле.
— Я уже разбираюсь с Амелией и Джиллиан дома, помнишь? — Кислый привкус наполнил мой рот. — Кроме того, Зара, Ноэль и Шив заняты.
Я была на грани смущения, что мне больше не у кого было спросить. В прошлом у меня было множество друзей, пока не выяснилось, что на самом деле они не были моими друзьями.
— Думаю, мы могли бы нанять телохранителя. Если только у тебя нет другого решения.
— Да, на самом деле. Действительно легкий. Не уходи.
— Я буду в порядке.
Его челюсть напряглась.
— А если нет?
Мне захотелось вырвать себе волосы. Чейз имел в виду именно это, когда сказал, что упрям. Я быстро поняла, что это означает, что с ним невозможно спорить, когда он упирается в пятки.
— О мой Бог. Это один хоккейный матч. На публике. Почему ты такой упрямый?
— Потому что я прав, — сказал он низким голосом. — Он полный гребаный подонок. Я знал этот голос. Это был голос в конце обсуждения. Мне это нравилось в спальне — очень, — но вне ее было чертовски неприятно.
— Подожди. — Я подняла руку, нахмурившись. — Ты уверен, что не злишься из-за того, что меня не будет на твоей игре? Мои вещи тоже важны, знаете ли.
— Во-первых, я не злюсь — я расстроен. Есть разница. И, конечно, ваши вещи важны. Выражение его лица смягчилось, тон последовал его примеру. — Это не имеет никакого отношения к тому, наблюдаешь ты за мной или нет. Но я буду беспокоиться о тебе всю ночь.
— Что сорвет твою игру.
— Что сведет меня с ума, Джеймс. — Он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо и прижал ладонь к моей щеке. — Я забочусь о тебе больше, чем об игре.
На этот раз мое сердце снова забилось по совершенно другим причинам.
— Я тоже забочусь о тебе. И это очень мило, что ты беспокоишься. Но я буду в порядке. Обещать. Я буду присылать тебе обновления, чтобы доказать, что я жива. — Я проверила свои часы. — Извини, мне пора на пару.
Мы подошли, чтобы встать лицом к лицу, и он обхватил меня своими широкими руками, теплыми и сильными, за талию. Он наклонил голову и коснулся губами моих, напряжение между нами испарилось. Улыбнувшись мне в рот, он издал низкий смешок, когда мы разошлись.
— Думаю, мне это было нужно, — сказал он. Его улыбка померкла, а лицо исказила хмурая гримаса. — Позвони мне, если что-нибудь случится.
— Но ты будешь на льду.
— Все равно сделай это, хорошо?
— Хорошо.
Он наклонился, нежно поцеловав меня в щеку.
— Увидимся завтра, красавица.
* * *
Поскольку «Бульдоги» сегодня вечером не играли с «Соколами», я не болела против них активно — по крайней мере, не так сильно. В итоге они выиграли со счетом 3:2, что было хорошей новостью для Дерека.
Но я болела против Пола. С энтузиазмом. Он не набрал ни одного очка, чему я в частном порядке злорадствовал. Люк тоже все еще выбыл из строя из-за травмы колена — дополнительное благословение, поскольку мне не нужно было наблюдать за ним на льду.
Свет угасал, когда я начала свой путь домой. Моя двадцатиминутная прогулка длилась десять минут, сохраняя быстрый темп, чтобы согреться телом в холодном вечернем воздухе. Затем из ниоткуда рядом со мной остановилась машина Люка. Это было похоже на предсказание Чейза о кубическом фургоне, только с темно-синим купе BMW.
Мой желудок сжался, когда Люк замедлил скорость машины до холостого хода и опустил окно, высунув голову.
— Бейли. Мы можем поговорить?
Вселенная только что дала мне самое большое, как я тебе говорила, когда-либо.
ГЛАВА 41
ВЗБИТЫЕ
Бейли
Я проигнорировала Люка, ускорив шаг почти до бега трусцой. Улица была застроена крошечными старыми домами, в основном сдаваемыми в аренду студентами, так что не было ни магазинов, в которые можно было бы заглянуть, ни других способов убежать. Кроме бега, то есть, но это, вероятно, не было оправдано — я была почти уверена, что Люк просто меня раздражает.
Весьма.
Не положительный.
— Я сказал, мы можем поговорить? — Люк повысил голос, его тон приобрел знакомую резкость.
— Нет, — бросил я через плечо. Почему вокруг не было других пешеходов? Если бы были свидетели, он бы, наверное, ушел. Люк не был склонен показывать свою задницу незнакомцам. У него был образ, который нужно было поддерживать, или он так думал.
— Я подвезу тебя до дома, — сказал он, смягчая голос, чтобы казаться спокойным. Я знала эту рутину вдоль и поперек.
— Я не пойду с тобой.
— Пошли, — сказал он, продолжая тянуть машину по улице. — Не заставляй меня парковаться и выходить.
И что делать? Может быть, я ошибалась насчет того, что он не опасен.
— Не заставляй меня кричать о помощи, — рявкнул я.
Трясущимися руками я порылась в кармане в поисках телефона и проверил время. Было 9:09. Чейз, вероятно, все еще был на льду. Может быть, в душ. В любом случае недосягаема. Он сказал позвонить, но если я позвоню и не смогу до него дозвониться, он расстроится еще больше.
— Бейли. Поговори со мной секунду.
Почему? Чтобы мы могли драться? Не о чем было говорить. Он ничего не любил больше, чем
