Роскошный ужин, который последовал сразу после ухода четверки гостей, сразил пса наповал. Еще никогда не испытывал он такого странного ощущения — сразу после большого куска осетрины и большого окровавленного ростбифа он вдруг не смог смотреть на еду и задремал. За ужином Филипп Филиппыч вошел в азарт. Он вспомнил былые времена и сравнивал новые порядки со старыми, говоря о разрухе в головах и лени большинства людей. Особенно значимым ему показалось исчезновение стойки калош в подъезде дома в 1917 г.
После ужина доктор ушел, а пес блаженно дремал. Только одна мысль беспокоила его — вдруг все происходящее окажется сном и при пробуждении будет вновь снег, холод, голод. Но ничего страшного не случилось, и день за днем в зеркале отражался красавец пес, откормленный и довольный жизнью. «Должно быть, я красавец», — думал пес и наслаждался своим новым положением. Он ел, сколько хотел, разорвал сову, причем его всего лишь пожурили, но не выгнали и не избили, а купили ошейник с привязью, и теперь все псы завидовали ему, когда он гулял по улице. Оценив достоинства ошейника, пес смело проникал и на кухню, и в кабинет своего божества.
Но в один ужасный день еще с утра Шарик почувствовал неладное. И правильно — после звонка доктора в доме поднялась кутерьма. Борменталь привез что-то в портфеле, и Филипп Филиппыч чрезвычайно разволновался. Как ни странно, суматоха коснулась и Шарика, ему категорически запретили есть и пить, заманили в ванную и заперли. После жутких минут ожидания Зина поволокла Шарика в смотровую комнату, и там пес вдруг увидел фальшивые глаза тяпнутого и понял, что произойдет нечто страшное. Ему опять ткнули в нос вату с противным запахом, и он потерял сознание.
4
На узком операционном столе лежал Шарик. Борменталь выстригал ему шерсть с головы, а Филипп Филиппыч готовился к операции. Сначала он полоснул по животу и удалил семенные железы, вставив на их место какие-то другие, обвисшие. Быстро зашив живот, Преображенский вскрыл череп пса и выдвинул полушария мозга. Борменталь заметил, бледнея, что пульс падает, и сделал укол где-то в районе сердца собаки, а в это время Филипп Филиппыч сделал пересадку придатка между полушариями мозга.
После операции и доктор, и профессор были уверены, что прооперированный пес умрет.
5
Из дневника доктора Борменталя. В тонкой тетради на первых двух страницах почерк доктора аккуратен, затем на листах появляется много клякс.
Из записей понятно, что операция, которую Преображенский произвел, являлась опытом для выяснения влияния пересадки гипофиза на омоложение организма у людей. Несмотря на серьезность нескольких трудных дней, пес явно идет на поправку, хотя его состояние можно назвать странным. И пульс, и температура явно стали отличаться от обычных, и к тому же начала выпадать шерсть на лбу и боках. Еще через некоторое время доктор Борменталь заметил, что обычный лай превращается в стон, а иногда и слово «а-б-ы-р».
1 января в дневнике доктора появляется взволнованная запись, что пес смеется и счастливо лает «абыр-валг». Преображенский расшифровал это слово, оно означает «главрыба». На следующий день пес встал на задние лапы, оказавшись ростом почти как Борменталь, и уверенно держался так полчаса.
В дневник вставлена запись, что профессор Преображенский упал в обморок, а пес ругал его по матери.
6 января у пса отвалился хвост, и он отчетливо сказал «пивная». С этого дня лексикон у пса начал расширяться, он повторял всю бранную ругань и несколько обычных слов. Вид его странен, шерсть выпала везде, кроме головы, груди и на подбородке. В остальном он выглядит формирующимся мужчиной.
Тем временем по городу расплываются слухи. В «Вечерней газете» и в сплетнях зевак различаются мифы о чуде. Кто говорит о марсианине, кто о ребенке, играющем на скрипке.
Профессор признал свою ошибку в расчетах. Оказалось, что перемена гипофиза дает не омоложение, а очеловечивание. Результат опыта теперь может ходить по квартире, материться, смеяться, а профессор не может скрыть растерянности. Существо не только разговаривает, но и грубит, причем осознанно. 12 января он начал поддерживать разговор и читать. Борменталь предложил профессору развивать личность нового существа, но тот больше обращается к истории того человека, у которого они взяли гипофиз — Клима Григорьевича Чугункина, 25-летнего холостого беспартийного условно осужденного.
После некоторого перерыва в записях доктор Борменталь описал существо как полностью сформировавшегося человека маленького роста.
6
Доктор Борменталь понял, что это совсем новый организм и наблюдать его нужно сначала. Бывший пес сводит короткое знакомство с товарищем Швондером. Человечек стал носить ядовито-голубой галстук и лаковые штиблеты, от которых Филиппу Филиппычу было не по себе. К тому же существо все более дерзко стало себя вести — спать на полатях в кухне, плевать на пол, подкарауливать Зину в темноте. Преображенский решил с ним поговорить, но от этого стало еще хуже — человечек потребовал документ, чтобы прописаться в этом доме. Он выбрал себе имя — Полиграф Полиграфович Шариков.
Швондер и Шариков заставили-таки профессора подписать прошение о документах. Преображенский долго еще пребывал в растерянности, ведь то существо, которое создано в его лаборатории, не может являться полностью человеком с точки зрения науки. А вот закон действительно был на стороне Шарикова. Петицию профессор подписал, и торжествующие Швондер и Шариков вышли из комнаты. Однако произошло нечто из ряда вон выходящее. В квартиру пробрался кот, Шариков метнулся за ним в ванную, предохранитель защелкнулся, и он оказался в ловушке. Кот же выпрыгнул в смотровое окно и ретировался. Филипп Филиппыч отменил всех пациентов и вместе с доктором, Зиной и швейцаром принялся спасать Шарикова. Во время борьбы с котом тот свернул краны, и теперь вода заливала весь пол в квартире. Шариков был спасен швейцаром и помогал всем убирать воду, однако нагло говорил такие несуразные хамские слова, что профессор выгнал его в переднюю и закрыл дверь. Оказалось, что Шариков бьет стекла у соседей, волочится за кухарками. Профессору пришлось за него заплатить.
7
За обедом доктор и профессор пытались научить Полиграфа нормально себя вести. Но результат наблюдения их очень удивил — Полиграф имеет такую же склонность к алкоголизму, как и Клим Чугункин. К тому же оказалось, что Шариков не любит ни театр, ни художественные книги, а любит цирк и читает переписку Энгельса с Каутским.
После словесной перепалки, когда Шариков отстаивал свое право на свои подвиги, а профессор ругал его за поведение, доктор Борменталь поехал с ним в цирк. Когда в квартире наконец-то воцарилась тишина, Преображенский пошел в кабинет и долго рассматривал склянку с гипофизом собаки. Видимо, он решался на что-то серьезное.
8
Через 6 дней принесли документы Шарикова. И он сразу начал требовать к себе другого отношения, а заодно и комнату в квартире профессора. На что изумленный и рассерженный профессор пригрозил ему, что больше не будет его кормить. Шариков присмирел и пообещал вести себя прилично.
Следующую ночь профессор и Борменталь обсуждали новые события. Шариков и два незнакомых гражданина украли 2 червонца, малахитовую пепельницу, бобровую шапку и памятную трость Преображенского. Пьяный Шариков отпирался, как мог. Потом ему стало плохо, и до полночи все жильцы квартиры носились с заболевшим Шариковым. Профессор и доктор решали в кабинете, что делать дальше. Борменталь, переживающий за своего учителя, решил помочь ему избавиться от Шарикова, на что профессор категорически отвечает, что это он виноват и должен отвечать сам за то, что из милейшего пса получилась такая мразь. Борменталь уже готов даже на убийство, но Преображенский не разрешает ему пачкать руки.
Тут в разговор вмешивается Дарья Петровна, которая в одной ночной рубашке приволокла пьяненького Шарикова. Оказалось, что он опять приставал к женщинам. Разбирательство решили отложить до утра.
Обещанного бенефиса Шарикова не произошло. Оказалось, он исчез из дома вместе со всеми своими документами, бутылкой настойки, перчатками доктора, в кепке и пальто. Борменталь решил отыскать его, бегал в домком, но там ему отказали, сказав, что не видели прохвоста Шарикова.
Было решено обратиться в милицию, но тут Полиграф Полиграфович заявился сам. С гордостью и достоинством он сообщил, что теперь находится на должности заведующего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных. Борменталь выслушал живодера и решил силой заставить его извиниться перед Дарьей Петровной и Зиной, что Шариков и сделал, смиренный и полузадушенный сильными руками эскулапа. К этому Борменталь также потребовал тишины в квартире и уважения к профессору. Все это время Филипп Филиппыч стоял и молча наблюдал за происходящим.
