В этот самый момент я решила, что пора спасать начальника, иначе он с нервным расстройством угодит на бюллетень, а я вместо очередной порции хроники вообще ничего не получу. История же с пропавшей тетей могла мне теоретически пригодиться: не могу же я строить сюжеты новых книг исключительно на собственных приключениях.
— А когда пропала ваша тетя? — спросила я.
— Три недели назад… — начала было визитерша и тут же осеклась. — А вам, собственно, какое дело?
Я не успела ответить: Федор Владимирович мгновенно оценил ситуацию и постарался извлечь из неё максимально возможную выгоду. Для себя, разумеется.
— Это наш внештатный сотрудник, — быстро пояснил он. — Занимается распутыванием бытовых дел, до которых у нас, к сожалению, не всегда руки доходят. Вот вам, Наталья Игоревна, и сюжет для работы. Займитесь, пожалуйста.
Такого эффекта я, если честно, не ожидала. Хотя… понятия не имею, чего я ожидала вообще. Теперь получилось: назвался груздем — не говори, что не дюж. Ладно, спасу начальника от докучливой посетительницы, глядишь, мне и зачтется. Опять же — приятное оживление для странички криминальной хроники, а то все трупы, да мордобой по пьяной лавочке.
— Как вас зовут? — спросила я, выкатившись с посетительницей в коридор. — Давайте для начала познакомимся.
— Меня зовут Ольгой. Я в Москву только два года назад приехала, кроме тетки, у меня тут никого нет. А вот теперь…
— Давайте по порядку. Вы живете у тети?
— Нет. У неё я только прописана, а сама снимаю квартиру.
— Почему такие сложности?
— Тетя — очень своеобразный человек. Маниакально чистоплотная и пунктуальная. Всю жизнь работала учительницей в школе, теперь, конечно, на пенсии. Но учить всех продолжает, я бы с ней в одной квартире через два дня свихнулась…
Занятно. С теткой характером не сошлась — раз. Деньги, судя по одежде и по тому, что снимает квартиру, есть — два. Особа явно деловая и решительная — три, такие способны на самые непредсказуемые поступки. Прописана в квартире у тетки, та вдруг исчезает. А что — удобно, не найдется старушка — образуется собственное бесплатное жилье. И такая настойчивость в поиске…
— Квартира у тети приватизирована?
Ольга достала из сумочки пачку дорогих сигарет, прикурила и посмотрела на меня с насмешливым вызовом:
— Приватизирована. Только не квартира, а комната в коммунальной квартире. И завещание есть — на меня. Так что, по вашей логике, мне её исчезновение в первую очередь и выгодно.
Тут уж пришлось закуривать мне, чтобы оправдать паузу. И зачем только я полезла в это дело? Ну, какой из меня следователь?
— А где живет ваша тетя? — выдавила я из себя очередной вопрос.
Ольга назвала адрес, и тут я окончательно поняла, что мир до безобразия тесен. Пропавшая женщина жила в одном доме со мной, более того — нас разделяла только стенка, хотя квартиры и находились в разных подъездах. Заодно я вспомнила, что из-за этой самой стенки время от времени доносились какие-то обрывки объяснений на повышенных тонах, но такие сцены в нашем доме не редкость, и я на них элементарно не обращала внимания. И тут моя память выдала эпизод, в принципе, обреченный на забвение, но вот поди же ты…
Я проходила мимо мусорных баков, точнее, специально сделала небольшой крюк, чтобы пройти мимо них и выбросить скопившуюся в доме макулатуру. Время от времени это приходится делать, мусоропровод у нас на такие, с позволения сказать, бытовые отходы не рассчитан. Один из баков оказался буквально «под завязку» набит каким-то тряпьем: юбки, платья, кофточки. Картина несколько необычная: один-два предмета мужского или женского туалета, пришедшие в негодность, на помойке всегда найдутся, но вот полный бак… Минуты три я размышляла, что бы это могло означать, потом отвлеклась и уже к загадке чьего-то гардероба не возвращалась. А что, если…
— Ольга, когда примерно пропала ваша тетя?
— Видите ли, она собиралась поехать в дом отдыха, в Подмосковье, ей дали бесплатную путевку по прежнему месту работы. Через неделю я решила поехать её навестить, благо недалеко. А там оказалось, что тетка не приезжала. Я кинулась к ней домой — никого. Все заперто, везде чисто, а тетки нет. И сосед её ничего внятного сказать не может.
— А сосед у нас кто?
— А черт его знает! — с неожиданной злостью сказала Ольга. — Какой-то сумасшедший. Нигде не работает, считается инвалидом, а разъезжает на дорогущей иномарке. Постоянно к нему кто-то ходит, в любое время дня и ночи. Не квартира — проходной двор. И сделать ничего нельзя: пьянок, вроде бы, нет, общественный порядок, значит, не нарушает. Главное, он тетке тысячу раз предлагал купить отдельную квартиру в обмен на её комнату, я тоже её уговаривала. А та уперлась — и ни в какую: эту комнату она-де сама заработала, каждый сантиметр в ней знает, больше никуда переезжать не хочет. Дурдом, одним словом.
— Знаете что? — вдруг осенилась я перспективной идеей. — А давайте пойдем посмотрим теткину комнату. Вдруг там есть какие-то намеки… Сами же говорили, что из милиции никто комнату глядеть не стал. Заодно проверите, все ли на месте. А вдруг это ограбление?
— Кто полезет её нищету красть? — усмехнулась Ольга. — Что ж, пойдем, посмотрим. Вдруг вы действительно что-то такое обнаружите, профессиональным-то глазом.
Бесконечно польщенная такой оценкой, я практически всю дорогу до дома молчала, прокручивая в голове все мыслимые и немыслимые варианты. В конце концов жизнь рядом с настоящим сыщиком не могла не оставить своего отпечатка на моем образе мышления. Заповедь номер один: ищи, кому выгодно. Выгодно, конечно, Ольге, но эта версия слишком уж лобовая, хотя отказываться от неё окончательно пока рано. Выгодно, как выяснилось, соседу: с новой хозяйкой жилплощади он, безусловно, договорится ко взаимному удовольствию.
Они, конечно, и сговориться могли, но тогда Ольга делает откровенную глупость, «засвечивая» интерес соседа к комнате. Но мало ли глупостей делают даже самые умные люди? И, наконец, старушку элементарно могли снять с электрички в любом пункте следования её до дома отдыха. Прихватило сердце, гипертонический криз, да мало ли что. Сообщать же родственникам пострадавших о том, что близкий человек находится там-то и там-то у нас не принято. Да если даже и позвонили соседу — как бы не факт, что он удосужился что-то сообщить Ольге.
Когда мы подошли к моему дому, меня вдруг ужалило чувство сожаления. Вернулась бы сейчас к себе, чинно-благородно, села бы за верный компьютер, и — за работу, товарищи. Нет, мне понадобилось очередное развлечение, причем я бы поостереглась говорить, что бесплатное. Обычно за свои развлечения я расплачиваюсь временем, нервами и здоровьем. Правильно говорят: самое дорогое на свете — это человеческая глупость, за неё больше всего приходится платить.
Дверь в квартиру Ольгиной тетки была самой обычной: про такие Андрей обычно говорит, что их можно открыть пилкой для ногтей. Зато в самой двухкомнатной квартире поражал воображение висячий замок на одной из дверей. Казалось, что это пудовое сооружение буквально перекашивает хилое изделие из прессованной фанеры. Что за ценности хранят за такими засовами, хотела бы я знать?
Ольга привычным движением сунула руку за стоявшую в коридоре вешалку и извлекла на свет божий огромный — подстать замку! — ключ. Мысль, конечно, интересная: о существовании этого тайника, в принципе, можно было бы легко догадаться. Подобный ключ вряд ли кто-нибудь будет таскать с собой. Действительно ведь все запоры делаются от честных людей.
— А не рискованно хранить ключ вот так? — поинтересовалась я больше для порядка, чем из любопытства.
— Тетя считает, что нет. Я предлагала ей врезать в дверь нормальный замок, но она боится, что дверь захлопнется, и она в комнату уже не попадет.
Железная аргументация, что и говорить. О том, что существуют замки разных типов, в том числе, и те, которые не захлопываются автоматически, тетка с племянницей, судя по всему, даже и не догадывались. Равно как и о том, что обнаружить такой «тайник» можно за двадцать секунд.
При первом взгляде на комнату меня поразили две вещи. Во-первых, абсолютная безликость помещения, точнее, удивительно сохранившаяся атмосфера незабвенных шестидесятых годов. Круглый обеденный стол, вокруг которого симметрично стояли четыре стула, а ещё два помещались с обеих сторон от двери — в гарнитур входило шесть стульев, значит, столько их в комнате и было. Полированный сервант с выставкой чешского хрусталя, полированный же зеркальный шкаф и деревянная кровать с подушечками в кружевных наволочках. В дальнем углу урчал холодильник «ЗИЛ», а венчала все это великолепие трехрожковая немецкая люстра — несомненный признак зажиточности хозяйки и символ стремления идти в ногу с прогрессом.
