Водители, народ опытный, единогласно признали, что шофер с бетономешалки ни при чем. Их скапливалось все больше и больше, и те, что ехали со стороны Чураева, все как один твердили, что серый «Москвич» и синяя девяносто девятка гнали как сумасшедшие — вот и догонялись… «Москвич», правда, успел ускакать, но это ненадолго — кто так гоняет, залетит рано или поздно.
Крановщик с «Като» остановил свою громадину метров на сто дальше и прибежал поглядеть, как гаишники возятся возле расплющенной «Самары».
Она влепилась КамАЗу под передний мост по средние стойки, крышу загладило буфером до самого багажника, передних колес вообще как не бывало. Конечно, никто там внутри уцелеть не мог. Тем более, из-под машины расползалась красная лужа…
Сержант связался по рации с постом, доложил о ДТП, сообщил среди прочего номер «Самары», запросил указаний и подмоги. С поста перезвонили в район, оттуда — в город. Через десять минут передали паническим голосом указание ничего не трогать, всех опросить, свидетелей не отпускать, «Самару» из-под бетономешалки вытащить и спасти всех, кого можно.
— Тю, — сказал сержант, опустив рацию, — как же вытащить, если ничего не трогать?
Впрочем, через минуту пост снова вышел на связь и сказал, что ой, он по запарке перепутал, вытаскивать будет спецгруппа, они уже летят на вертолете, а ты пока делай искусственное дыхание рот-в-рот. Рация у сержанта орала довольно громко, собравшиеся вокруг все слышали, и указание насчет рот-в-рот вызвало оживленные комментарии и остроты, которые несколько сняли напряжение.
Тормозных следов на дороге не осталось, взаимное положение столкнувшихся автомобилей нарушить было трудно при всем желании, а потому сержант взялся за опрос свидетелей.
Все единодушно подтвердили картину случившегося, водитель «Като» дополнил её важной подробностью: когда чертов «Москвич», висевший у него на хвосте, вдруг неизвестно как выскочил перед носом, он чуть не обо…лся. Прочие свидетели полностью подтвердили показания крановщика — не в смысле того, что с ним чуть не случилось, а в том смысле, что «Москвич» действительно был светло-серый, обгонял всех на дороге только так, если даже новенькая «Самара» его не могла достать. Правда, он ехал не только быстро, но и нахально: других обгонял, а сам никого не пропускал, торчал посреди дороги, не придерживался своего ряда. Одно слово — наглый. Объединенными усилиями твердо установили даже номер наглого «Москвича»: «а 67–49 ЧУ». Запомнили его «Като»-крановщик, водитель ЗИЛа с прицепом и водитель синей «восьмерки», который имел манеру замечать необычные номера. Этот был необычный, потому что обе пары цифр давали одинаковую сумму: 13 и 13.
* * *
Роландо ворвался в дом с криком:
— Кима!
Красавица молча вышла навстречу, остановилась, держась рукой за косяк двери. Как будто чувствовала…
— Кима… Шеф погиб. Я и Артем все видели. Твоя работа кончилась. Поедешь со мной?
Ее шатнуло.
— Слушай меня, женщина! Плакать будешь потом, сейчас некогда. Хочешь едем со мной вместе, хочешь — оставайся здесь и разговаривай с милицией.
Последние слова отрезвили Киму, она кивнула.
— Быстро собери одежду на дорогу, посмотри, есть ли в доме деньги — и через десять минут приходи в гараж…
Он выбежал из дому:
— Артем, забирай себе «вольво» и уходи, пока можем!
— А ты?
— Я возьму «пассат», «вольво» для меня слишком мощный.
«Вольво» был для Роландо не слишком мощный, но слишком заметный — а потому он выбрал небольшой «фольксваген пассат». Но и это лишь на время доехать до дома, там стоит свой «фиат типо», совсем скромный, зато собственный и оформленный по закону.
Через несколько минут появилась Кима в шубе из голубой норки, с двумя чемоданами.
Корабль тонул, и в силу вступил старый закон: «Спасайся, кто может!».
* * *
Наконец прибыл вертолет с большими надписями ГАИ на бортах и днище, оттуда высыпали спецы в комбинезонах, потащили изнутри домкраты и резаки. Вместе с ними прибыл сам полковник Белецкий, замначальника УВД — но все инспектора его знали с тех пор, как он был начальником областного ГАИ.
Белецкий для начала перепроверил номер раздавленной «Самары», потом выслушал доклад сержанта со всеми живописными подробностями вплоть до чуть не обмочившегося крановщика. Услышав номер светло-серого «Москвича», полковник вздрогнул:
— Повторите-ка ещё раз…
Сержант добросовестно повторил, глядя в блокнот.
Белецкий покачал головой:
— Кто сообщил номер?
Сержант показал ему крановщика и водителя ЗИЛа. Кряжистый парень с синей «восьмеркой» исчез. Кто-то в толпе объяснил, что тот парень ругался, мол, опаздывает на смену, развернулся и поехал через Куренное.
Белецкий слушал свидетелей и хмурился. Кто-кто, а он точно знал, что светло-серый «Москвич-2140» с госномером «а 67–49 ЧУ» уже две недели стоит под замком в гараже ОблГАИ. Именно на этом автомобиле погиб мэр Коваль.
— Кто ещё видел этот «Москвич»? — громко спросил он.
Отозвался добрый десяток голосов: все, кто ехал с юга, от Чураева, видели — уж больно лихо он гнал, уж слишком бесцеремонно обходил всех подряд.
— А из встречных кто-нибудь его видел? Не заметили, куда делся?
Рослый мужчина лет тридцати с лишним, водитель замызганной «пятерки», покачал головой:
— Я шел за бетономешалкой метрах в семидесяти, ближе держаться не хотел, чтоб не обляпала на ухабе, а обгонять перед гребнем подъема — себе дороже… — Он покосился в сторону разбитой машины. — Не видел никакого серого «Москвича». Если б был — точно заметил бы, я глазастый. Последним перед «Като» проехал зеленый «Запорожец», ушастый, а перед ним темно-бирюзовое «зубило»…
— Да-да, я тоже ту «девятку» заметила, красивый цвет и нечасто попадается, — поддержала его молодая худенькая водительница «Таврии», стоящей впритык за «пятеркой». — И «Запорожец» был, не могу точно сказать, что ушастый, но прямой во всяком случае. А серый «Москвич»? Не помню. Не видела…
Белецкий почувствовал, как по спине бегут мурашки.
Автомобиль-покойник, нагло летящий по шоссе и ведущий за собой на гибель арслановскую «Самару», а потом исчезнувший, как призрак… Было бы хоть ночью, но сейчас — белый день… Бред!
Тем временем спецы в комбинезонах как-то изловчились стащить бетономешалку с пострадавшей девяносто девятой. Теперь они с помощью домкратов и гидрорезаков снимали крышу.
Свидетели вели себя по-разному: одни (большинство) попятились подальше, другие, напротив, чуть на спину спецам не лезли — не терпелось поглазеть на трупы. Впрочем, их быстро оттеснили.
В «Самаре» погибли три человека, все мужчины. Головы… Белецкий, на что уж привычный был, отвернулся и отошел. Через пару минут один из спецов подал ему найденные на телах документы. Следом извлекли черный кожаный кейс. В нем лежали две пачки стодолларовых купюр — профессионально увязанные бумажной лентой, но не в банковской упаковке. Судя по надписям на ленте, в каждой пачке было ровно по десять тысяч долларов. Там же нашлись бумаги и чистые именные бланки с шапкой:
«Коммерческий банк „Эдем“
Председатель правления
Алан Александрович Арсланов»
Старший спецбригады заметил:
— Вот паспорт его. Сзади сидел. Откатался, выходит, Арсланов. И что интересно, совсем как наш мэр погиб… Вы заметили, товарищ полковник?
* * *
— Понимаешь, Николаич, — говорил Виктор Витальевич первому заму нервным торопливым тенорком, — такое впечатление, что нас с тобой мордой тычут: смотрите, это не просто катастрофа, это месть за мэра! Вы, менты тупые, сами не смогли раскрыть — за вас раскрыли, за вас наказали убийцу! Сама по себе картина ДТП типичная, но очень уж похоже на тот случай, только того и разницы, что там был закрытый поворот, а тут — подъем…
Он вскочил, пробежался туда-сюда по кабинету, снова сел. Очень хотелось пожаловаться, как его кошмарный страх пробрал, но сдержался стыдно взрослому человеку.
— И, чтобы никаких сомнений не оставить, подсунули этот «Москвич», точно такой, как у Коваля, и с теми же номерами!
Замолчал на несколько секунд, и все же не выдержал:
— И куда-то он исчез! Встречные его не видели, я дал команду по трассе, до самой границы — исчез!..
Но все равно не хватило духу высказать свои страхи, забормотал:
— Исчезнуть, конечно, плевое дело, мало ли там проселков. Номера сменить — пять минут. А что встречные не видели, тоже ничего удивительного: это попутные подолгу маячат перед глазами, запоминаются, а встречный проскочил и нет его… Но все равно…
Кучумов пожевал губами, подумал.
— Виктор, я тебя правильно понял? Из твоего рассказа у меня сложилось впечатление, что этот «Москвич» как будто провоцировал арслановского водителя, на обгон не пускал, тот все сильнее заводился, а потом выпустил в точно рассчитанный момент — так?
