или уток, а кто-то – только птицу. В последние годы правительство усилило действия по борьбе с бедностью и протянуло в этот район автомагистраль, но народу сюда все равно приезжало мало, а вот уезжало отсюда, наоборот, много – молодежь в основном отправлялась на заработки в город.
Родители И Чуньяна оба были крестьянами и дальше уездного центра не бывали. По словам отца, И Чуньян не навещал их уже больше двух лет, за восемь месяцев они не получили от этого невежи ни копейки, по телефону до него тоже было не дозвониться. С родителями он знаться не желал, словно на свет появился сам собой из какого-нибудь камня. Раньше он таким не был, каждый месяц высылал деньги, когда триста, когда пятьсот юаней, а однажды отправил целую тысячу. Вспомнив про тот случай, отец И Чуньяна гордо поднял большой палец, словно это и была та самая тысяча. Как показала проверка, тысячу юаней И Чуньян действительно послал только один раз, и случилось это 10 июня прошлого года, деньги были переведены через банк, находившийся на улице Чантинлу. Это произошло на десятый день после того, как он получил деньги от Лю Цина и за пять дней до убийства Ся Бинцин. «Если эта тысяча была взята из тех десяти, что дал ему Лю Цин, то у него оставалось еще целых девять тысяч на побег. С такими деньгами он мог убежать и в другую провинцию», – подумала Жань Дундун.
Потратив два дня на проверку этой и соседних деревень, следственная группа так и не обнаружила никаких следов И Чуньяна. Прочесывая дом за домом, полицейские попутно расклеивали на дверях объявления о розыске. Отец И Чуньяна спросил Жань Дундун, почему они не повесили такое объявление на их дверь. «Мы всего лишь не хотели вас расстраивать», – попыталась объяснить Жань Дундун. Но отец И Чуньяна настоял: «Повесьте, пожалуйста, мы же скучаем, иначе придется бегать и смотреть на него к соседям». Тогда Жань Дундун, поколебавшись, аккуратно приклеила объявление о розыске и на их дверь тоже. Отец и мать И Чуньяна тут же уставились на сына, словно ожидая, что от их пристального взгляда он возьмет и заговорит.
Спустя два месяца И Чуньяна арестовали на Хайнане в городе Саньцзян на улице Цзиньнюцзе. Он сидел перед почтой и грыз холодную пампушку, волосы у него были длинные и грязные, одежда – рваная и засаленная. На него обратил внимание разносчик еды, которому показалось, что мужчина похож на разыскиваемого преступника. Сам он действовать не решился, поэтому обратился в ближайшее отделение полиции. К почте поспешили двое полицейских. Когда они, приглядываясь к И Чуньяну, обошли его пару раз, он прямо сказал: «Хватит уже таращиться, я тот, кто вам нужен». С этими словами он протянул руки и позволил надеть на себя наручники.
Спустя пару дней его доставили в родную провинцию, а допрос поручили Жань Дундун.
И Чуньян рассказал следующее:
– На другой день после того, как он дал мне деньги, я отправился ко входу в микрорайон Баньшань караулить Ся Бинцин. Мне пришлось прождать ее два дня, а она буквально тут же села в дорогой автомобиль и укатила. Я погнал за нею на мотоцикле, но на полдороге отстал. Мотоцикл я одолжил у нашего подрядчика за тридцать юаней в день, при этом за бензин я платил сам. Водительских прав у меня не было, ездить меня научил тот же подрядчик. Прошло еще два дня, и как-то вечером в пятом часу я снова увидел Ся Бинцин. Она села в такси. На этот раз я прицепился к ней словно магнит и из виду уже не упустил. Она подъехала к восточным воротам парка Ланьху, прошла по дощатому настилу вдоль озера до рощи, потом забралась на большой валун и так и простояла на нем больше часа. К тому времени солнце уже поравнялось с крышей отеля, тень от нее вытянулась, словно бамбуковая жердь. Ее силуэт напоминал силуэт какой-нибудь героини телесериала, которая вдруг задумала расквитаться с жизнью. Наверняка ее что-то тревожило, скорее всего, она хотела броситься в озеро, но не решилась. Простояв там больше часа, она наконец спустилась и ушла. Она ушла, а я все продолжал смотреть на этот валун, размышляя, придет ли она сюда снова. Она была влюблена, но не могла выйти замуж и наверняка страдала от этого.
– Говори по существу, – перебила его Жань Дундун. – Что произошло пятнадцатого июня прошлого года?
– Каждый вечер я приходил к озеру и, что называется, караулил пень в ожидании зайца, ждал ее, словно свою девушку, надеясь при случае с ней познакомиться. Но за целую неделю она так и не объявилась. Я понимал, что простое ожидание никаких результатов не принесет, и все-таки ждал, уповая на провидение. Ко всему в этой жизни нужно прилагать усилия, но я продолжал тупо ждать. Я уже принял решение удариться в бега, однако прежде надо было выполнить задание. Убежать просто так я не решился, потому как привык держать слово и никогда никого не обманывал, тем более что и ко мне отнеслись по-человечески. Ведь мне и зажигалку предложили, и стихи мои похвалили, и деньжищи вон какие отвалили, да разве еще кто-то относился ко мне так же хорошо? Даже отец с матерью – и те относились ко мне хуже. Осознав все это, я снова одолжил у подрядчика мотоцикл и устроился у ворот микрорайона Баньшань, словно собака в ожидании кости, хотя никакой надежды на успех у меня не было.
И вот пятнадцатого июня в половину шестого вечера я увидел ее снова. Она села в такси, я незаметно последовал за ней вплоть до самого входа в отель «Ланьху». Она зашла внутрь, что-то заказала в кафе и потом сидела там больше часа. В восьмом часу она вышла из отеля и свернула на дорожку слева от входа. Дойдя до того самого валуна, она остановилась и неподвижно уставилась на озеро. Мне кажется, я даже чувствовал, как ей плохо. Поскольку никаких фонарей в том околотке не было, то мало кто осмеливался появляться там затемно. Поняв, что у меня появился прекрасный шанс, я прямо из-под ног взял доску от настила и этой доской ударил ее по затылку. Точно так же, бывало, отец щелкал по моей черепушке костяшками пальцев, пытаясь вырастить из меня нормального человека. Я и подумать не мог, что от этого удара она пошатнется и упадет прямо в озеро. Переживая, что ей холодно и больно, я плюхнулся следом и там крепко-накрепко обнял, выждав, пока она окончательно перестанет шевелиться.
– Где та доска, которой ты ее ударил?
– Я пристроил ее на прежнее место, но перед этим хорошенько промыл, после чего вручную прикрутил винтами к настилу. Ту доску я приметил заранее, когда несколько дней подряд приходил в эту рощу, она находилась метрах в двадцати от валуна. В отличие от остальных, шурупы на ней были ослаблены. Поэтому, когда настал подходящий момент, я их открутил, поднял доску и осторожно подобрался к девушке сзади. Может, она меня и не заметила, поскольку находилась в ступоре, а может, и заметила, но не обратила внимания, а может, уже приготовилась уйти на тот свет и ждала, что я помогу ей это сделать.
– Продолжайте. Что вы сделали дальше?
То, о чем он рассказывал, в точности совпадало с первоначальными предположениями Жань Дундун. Боясь быть замеченным, он подтащил ее к валуну и затаился в воде. Дождавшись полуночи, украл с прогулочного катера два спасательных круга – для себя и для Ся Бинцин. Потом дотащил ее до устья реки и проплыл вместе с ней еще на один километр против течения. Наконец он привязал ее за волосы к прибрежному тростнику, а само тело закрепил в зарослях.
Указав в угол кабинета, Жань Дундун спросила:
– Не эти ли два круга ты стащил с катера?
Он обернулся, там стояли спасательные круги с надписью «Ланьху-6», которые полицейским удалось найти в деревне Лоецунь спустя двадцать дней после инцидента.
– По виду похожи, – ответил И Чуньян, – но я уже не помню, какие они были. Когда я вытащил ее к зарослям, то круги тут же отшвырнул в реку.
– Почему ты
