Пестрое по этническому составу Казанское ханство Лызлов ставит выше других татарских государств по уровню развития. Автор рисует географическое положение Татарии, приводит легенды об основании городов. В самой постановке вопроса о начале Казанского ханства Лызлов совершенно отходит от традиции, по которой временем основания ханства считается правление Момотека и Улу-Махмета (2-я треть XV в.). Он ведет его начало с 1257 г., когда на южных границах древнего Булгарского царства Сартаком было основано Казанское ханство, подчинившее «болгарские грады со всеми людьми в них и в уездах живущими». В советской историографии считается, что город возник в 1177 г., в 1445 г. «Булгарскую династию заменила золотоордынская» 9. Длительное существование булгарской традиции подтверждает такой источник, как «Изложение болгарских повествований» Хисамуддина, сын Шереф-эд Дина (1551) 10.
Политическую историю этого «Саинова юрта» более подробно А. И. Лызлов рассматривает с кон. XIV в., объясняя свою позицию отсутствием источников. Главным аспектом изложения оставались взаимоотношения Казани с Москвою.
Сведения об Улу-Махмете до его прихода в Казань автор почерпнул из «Засекина летописца».
О судьбе Улу-Махмета и его сыновей Лызлов судит по летописям и излагает событие не всегда точно. Он, например, приходит к мысли, что Касимовский удел, бывший во владении сына Улу-Махмета - Касима, уехавшего после смерти отца в Москву, стал подвластным России. В действительности Касимов оставался автономным и одно время получал дань с некоторых русских князей.
В этой части своего труда Лызлов вынужден касаться взаимоотношений Казани с Крымом и Турцией. Перипетии династической борьбы в Казанском ханстве он склонен ставить в зависимость от взаимоотношений его с Россией. Лызлов насчитывает четыре группировки феодалов, враждующих за престол в Казани: турецкую, московскую, крымскую и ногайскую. От пристального взгляда историка не ускользнули умножавшиеся «несогласия и развраты» внутри Казанского ханства.
Сравнение текстов «Казанской истории» и «Скифской истории» показывает незначительную разницу в разделах, изображающих попытку бегства Кошака с царицей Сеюнбук в Крым и третье воцарение в Казани ставленника Москвы Шигалея.
Наличие в «Скифской истории» некоторых сведений по политической истории Казанского ханства было включено Лызловым попутно, главное же внимание он уделял проблеме взаимоотноше-{366}ний Руси с Казанью и попытке включения ее в сферу московской политики 11.
Лызлов подробно описывает битву 1487 г. русских под командованием трех князей (Д. Холмянского, А. Оболенского и С. Ряполовского) с татарами, возглавляемыми Алехамом (Али-ханом); в результате этого сражения русские на время овладели Казанью, ханская семья была выслана в Вологду и на Белоозеро. Царевич Кудайлук крестился, получил имя Петр и женился на Евдокии, сестре московского великого князя. Таким образом, подчеркивает историк, казанская династия породнилась с московской.
Лызлов с удовлетворением отмечает, что Иван III после «стояния на Угре» в 1480 г. стал властно вмешиваться в судьбу казанского престола. Подводя итог восточной политике Ивана III, Лызлов заключает, что Казань 17 лет фактически находилась под контролем России 12.
В период несовершеннолетия Ивана IV опустошительные набеги казанцев на пограничную русскую территорию привели ее «в конечное запустение», и это было, по мнению автора, причиной дальнейшей борьбы России за Казань.
А. И. Лызлов рассказывает о реформе русской армии при Иване Грозном, о создании полков «пеших воинов со огненной стрельбою, не бывших прежде в России, их же именова стрельцы», о награждении воинов жалованием «по достоинству» и т. д.
В «Скифской истории» подробно описываются события, предшествовавшие окончательному присоединению Казани: Москва «непрестанно посылаше многия воинства воевати Казань и областей ея» (поход князей С. Микулинского и В. Серебряного и др.). Этапы борьбы за Казань в 1551-1552 гг. изложены Лызловым по тексту «Казанской истории», хотя ссылки на нее в «Скифской истории» не даны. Вся глава о присоединении Казани проникнута безмерной апологией Ивана Грозного: Лызлов подчеркивает «миролюбие» Ивана Грозного, пославшего татарам перед наступлением на Казань «милостивые грамоты». Он идеализирует царя-воина, который, выйдя из Казани, ночует прямо на песке.
Лызлов подробно останавливается на расположении войск около основной базы русских - Свияжска. Такое объяснение успеха звучало актуально, поскольку одной из причин неполной удачи современных автору Крымских походов В. В. Голицына была оторванность базы от войска и отсутствие укрепленных пунктов по пути следования его.
Рассказ о переправе и походе войска к Казани с развернутым русским знаменем дословно совпадает с изложением «Казанской истории». Как человек служилый, Лызлов обращает особое внимание на значение артиллерии и флота в борьбе за Казань. {367}
Послание митрополита Макария, переданное царю через И. С. Фомина-Плещеева, Лызлов не приводит полностью, а лишь коротко пересказывает, не преминув указать на то, что митрополит просит у царя прощения за то, что дерзнул уговаривать его возвратиться в Москву - то была единственная мысль, взятая Лызловым из пяти столбцов текста послания Макария. Излагая обращение Ивана Грозного к воинам, автор подчеркивает мысль об ответственности царя перед подданными, столь созвучную политическим идеям XVI в.
Лызлов не следовал полностью «Казанской истории», а сопоставлял ее текст с другими материалами. Так, фамилии воевод, участвовавших в казанском походе, взяты им, очевидно, из Воскресенской летописи (по Новоиерусалимскому списку). Он привел о воеводах сведения, более соответствовавшие реальной расстановке сил в 1552 г., в частности, упомянул имена А. М. Курбского, М. И. Воротынского и др., намеренно исключенные из «Казанской истории». Как указывалось выше, в рассказе о взятии Казани Лызлов широко использует книгу А. М. Курбского 13 «История о великом князе московском».
Детально описанные в «Истории…» А. М. Курбского действия отрядов правого фланга («правой руки») русской армии при взятии Казани подробно воспроизведены в «Скифской истории». Следуя этому источнику, автор сообщает также о поддержке, оказанной русскому войску со стороны «черемисы горной», чувашей и мордвы, которые возводили мосты, устраивали гати на болотах и т. д.
В этой части своей работы Лызлов часто использует текст «Степенной книги», однако ее системе изложения истории - строго по княжениям - он не следует.
В данной главе для него путеводной нитью являлись вехи борьбы за Казань, а не смена княжений. Хотя этот раздел «Скифской истории» основан главным образом на источниках отечественного происхождения, в написании его Лызлов был наименее самостоятелен, здесь резче проявился компилятивный характер его работы. Имеется множество ошибок в датах и фактах.
Итак, на страницах «Скифской истории» Лызловым рассмотрен большой период взаимоотношений Руси и Казанского ханства. Автор не связывает их с возникновением ханства в сер. XV в., а ведет его начало со времени прихода татар в Среднее Поволжье (1257 г.). Историк пристально изучает успешные действия русских войск против Казанского ханства в княжение Василия Дмитриевича и особое внимание уделяет восточной политике Ивана III. Автор дает представление о борьбе четырех групп феодалов в Казани. Он ставит в зависимость развитие внутренних событий {368} в ханстве от его взаимоотношений с Россией. Решающей причиной активности России в отношении казанских татар Лызлов считает их непрерывные опустошительные набеги на русскую территорию.
В этом же разделе книги Лызлов освещает и борьбу русских войск за Астрахань, которая, как и древняя Тмутаракань, являлась «древним российским достоянием». Лызлов рассказывает о взятии Астрахани 2 июля 1556 г. более кратко, чем Никоновская летопись. Он выделяет при этом роль Ю. И. Шемякина-Пронского (участника покорения Казани) и царского постельничего Игнатия Вешнякова, «мужа храброго и искусного». Как и в разделе о наступлении на Казань, Лызлов особенно тщательно описывает ход военных операций, проводимых при помощи флота. Так, например, очень подробно воспроизводит он действия русского войска против изменившего царю Эмургея (Ямгурчея), который был вынужден бежать в Тюмень к сибирскому хану. Следуя за Никоновской летописью, Лызлов пишет об освобождении «российских пленников, от древних лет заведенных тамо».
Борьбу Руси за Поволжье Лызлов вновь и вновь связывает с необходимостью противодействовать крымско-турецкой агрессии. И в этой связи, нарушая хронологическую последовательность, он пишет о печально знаменитом походе войск турецкого султана Селима II под Астрахань (1569 г.). Лызлов отмечает, что в русских источниках этот факт не нашел достаточного отражения, поэтому он обратился к трудам польских авторов (А. Гваньини, М. Стрыйковского и др.), использовал «Историю о приходе турецкого и татарского воинства под Астрахань».
