Татьяна Александровна проснулась. Телевизор в спальне работал, Сергея Георгиевича в постели не было. Он еще не ложился. В кабинете горел свет. Приглушенно доносились голоса, Сергей Георгиевич и Юрий Михайлович о чем-то говорили. Скорее всего, говорили о детстве, школе, университете — о темах им очень близких, понятных и пронизывающих всю их жизнь. Какая-то большая и теплая сила навалилась на Татьяну Александровну. Чувство спокойствия, удовлетворения прошедшим днем охватило ее. Она ощущала, как сон отключает ее от реальности, свет телевизионного экрана слабел и поглощался темнотой. Звуки исчезли, темнота ускоренно заполняла пространство. Татьяна Александровна улыбнулась и без сопротивления погрузилась в сон.
День четвертый
День четвертый, утро
Сергей Георгиевич быстро позавтракал, надел старую дубленку и пошел убирать снег. Татьяна Александровна и Юрий Михайлович остались за столом. Ранний завтрак насытил воздух столовой запахом поджаренного хлеба, ароматом свежесваренного кофе.
— Не хочется уезжать, — признался Юрий Михайлович.
— Приезжай чаще, мы всегда рады тебя видеть, — призналась Татьяна Александровна. — Вспоминается наша молодость, атмосфера старого Тбилиси.
— Хотелось бы, но дела, которые не кончаются, вечно довлеют. Мне самому хочется, поверь, я постараюсь.
Ночью выпал снег. Сергей Георгиевич, вооружившись лопатой, стал убирать его с дороги от дома до ворот, прежде всего расчищая колеи для колес. Минут через пять появился Юрий Михайлович в сопровождении Татьяны Александровны.
— Какую лопату можно взять? — с подвохом спросил Юрий Михайлович, показывая рукой на лопаты, которые стояли у входа в дом. — Почему спрашиваю? Вдруг возьму любимую хозяином лопату, может обидеться.
Татьяна Александровна оценила легкую иронию последнего предложения и в том же духе ответила:
— Хозяин взял любимую лопату, остальными можно пользоваться по своему усмотрению.
— Таня, скажи, зачем ему пять лопат? Он использует наемный труд гастарбайтеров?
— К сожалению, Юра, у нас не то финансовое положение, чтобы содержать садовника или прислугу, все делаем сами. И снег убираем, и газоны стрижем, и с сорняками боремся. Да и не было у нас их никогда.
— Не трудно? — в вопросе Юрия Михайловича прозвучала тревога, которая проявляется по отношению к очень близким людям.
— Пока справляемся.
Подошел Сергей Георгиевич.
— Я не помешал? Мои косточки перемываете?
— Не переоценивай себя, — предупредила Татьяна Александровна.
— Таня жаловалась на тебя, что ты не даешь ей убирать снег, — пошутил Юрий Михайлович. — Зачем тебе пять лопат?
— Такой вопрос может задать только дилетант, — усмехнулся Сергей Георгиевич. — Снег бывает разным: сухим, мокрым, залежалым, и лопаты нужны разные, чтобы легче было работать. Это вам, городским, все равно — за вас убирают машины.
— Давно стал деревенским? Что-то я не помню, чтобы зимой ты руками махал, разгребая снег.
— В тот период я готовился морально, а теперь реализуюсь. Ладно, я пошел переодеваться. А ты, Юра, заведи и прогрей машину. Меня везешь, чувствуешь важность исторического момента? — шутливо спросил Сергей Георгиевич. — Таня, тебе же вручаю лопату ударника труда — дерзай, если есть желание.
* * *
— Таня, остановись, дальше я один закончу убирать снег. Ты пойди отдохни, — предложил Сергей Георгиевич.
Воскресный день близился к завершению. Весь день и предыдущую ночь шел снег: то крупный и узорчатый, то мелкий и кристаллический. Это был первый снегопад, который застал супругов в отстроенном деревенском доме. Совершенно новое чувство испытывал Сергей Георгиевич, убирая снег. Холодный воздух морозил лицо, а телу было жарко от напряженной работы. Будучи южанином, в Тбилиси снег он воспринимал как кратковременное неудобное событие, которое надо было пережить. Переехав в Москву, он никак не мог привыкнуть к долгой зиме, которая продолжалась целых пять месяцев. А здесь, в деревне, впервые в своей жизни Сергей Георгиевич ждал снегопада, который покроет землю. Ждал момента, когда пойдет убирать его, и, оглянувшись, увидит свой дом в снегу.
Две лопаты, приобретенные заранее, оказались очень удобными в работе. Быстро приноровившись к ним, обутые в валенки, Сергей Георгиевич и Татьяна Александровна дружно убирали снег с проезжей части дорожки, ведущей от гаража к воротам. Легкий снег пластами слетал с лопаты и плавно и тихо приземлялся на растущие сугробы.
Татьяна Александровна увлеклась и не хотела останавливаться, поэтому проигнорировала предложение мужа. Сергей Георгиевич иногда останавливался, чтобы посмотреть на жену. Ее лицо светилось радостью, характерной для человека, построившего дом, еще не привыкшего к нему и наслаждающегося его видом. Она периодически поднимала лицо к небу, чтобы убедиться, что больше снега не будет. Мелкие-мелкие крупицы еще падали, но это были остатки — плотные облака сбросили все, что могли. Крупицы на разгоряченном лице Татьяны Александровны мгновенно превращались в маленькие капли, придавая ее счастливому лицу что-то новое, незнакомое.
— Ладно, я пойду, — неожиданно согласилась Татьяна Александровна. — Ты заканчивай разгребать снег за воротами, а я пойду готовить ужин.
Сергей Георгиевич смотрел вслед уходящей жене, представляя завершение дня, — они вдвоем будут ужинать в теплой столовой, ощущая радость построенного дома, встретившего первую зиму. Будет ощущение праздника от того, что смогли его построить, что они рядом, что долгие годы совместной жизни только усилили желание и умение радоваться жизнью.
* * *
Проехав по бетонке километра два, Юрий Михайлович остановил автомобиль — впереди была колонна машин, остановившихся у съезда в Истру. По радио передавали шлягеры 80-х годов, что не мешало вести разговор.
— Ты спрашиваешь, как выживаем? — спросил Юрий Михайлович. — Если говорить честно, то с трудом. Сам знаешь, разработка и выпуск атомно-абсорбционного спектрометра — дело хлопотное и дорогостоящее. Конкурируем с крупными западными фирмами. На разработку новой модели деньги наскребаем. А взять кредит в отечественном банке — дело стремное, дорогое, а в иностранном — не возьмешь. Если были кредиты под небольшие проценты, время на разработку и выпуск опытной партии можно было сократить раза в два.
— Да, кредиты у нас дорогие, — согласился Сергей Георгиевич. — Помнишь, в прошлом году я знакомил тебя с Александром Николаевичем, директором завода по производству растительного масла?
— Который когда-то арендовал в университете помещения под исследовательскую лабораторию? И у вас, по-моему, были какие-то совместные мероприятия?
— Да, мы организовали первую конференцию по спредам. Помнишь, ты делал доклад на этой конференции? — напомнил Сергей Георгиевич.
— Точно. Я тогда последним делал доклад, раньше я не успевал добраться до университета, — вспомнил Юрий Михайлович. — Потом отметили завершение конференции у тебя в кабинете.
— Да, и он был с нами. Так вот, после кризиса 2008 года Александр Николаевич никак не может подняться, работает на проценты — почти весь доход съедают ставки по кредитам, на развитие ничего не остается. Боюсь, его ожидает банкротство, — с сожалением сказал Сергей Георгиевич.
Он тревожно посмотрел в окно, по встречной полосе редко проезжали машины.
— Юра, мне не нравится ситуация. Кажется, впереди крупная авария. Движение перекрыто.
— Встречные машины ведь едут? Скоро утрясется, потоки разберутся, — с надеждой сказал Юрий Михайлович.
— Будем надеяться, — согласился Сергей Георгиевич, — только радио сделай погромче, чем дольше будем стоять, тем громче должна играть музыка.
Через минуту диктор сообщил: «В Москве семь тридцать утра. Прерываем музыкальную программу краткими новостями. Они посвящены самому актуальному и обсуждаемому в обществе вопросу — итоги выборов в Госдуму. Напомню, что выборы прошли 4 декабря, но у многих возникли вопросы по их проведению, подсчету голосов. Хотя есть и другое мнение. Президент Дмитрий Медведев назвал выборы честными. Пресс-секретарь премьер-министра Владимира Путина Дмитрий Песков оценил возможный уровень фальсификации в ноль целых пять десятых процента. Президентский совет по правам человека призвал главу Центральной избирательной комиссии Владимира Чурова уйти в отставку. Сам Чуров на днях предложил заменить урны прозрачными, поставить на всех участках веб-камеры».
— Думаешь, что Чурова уберут? — спросил Юрий Михайлович.
— Очень сомневаюсь. Отправив его в отставку, власть признает, что выборы были сфальсифицированы, следовательно, состав Госдумы нелегитимен. Но предложение Чурова — верх казуистики. Очередной способ оболванивания народа — вы смотрите на урну, а мы будем считать.
