— А откуда вы знаете? — иронично улыбнулся Док перед тем, как исчезнуть.
Вовка балдел от фильма, то и дело слыша фразы, которые мог бы произнести сам.
Нил Оливер, чтобы осуществить мечты, оказывается на непредсказуемой и полной загадок автостраде номер 60, которой нет ни на одной карте. Это дорога, где прошлое и будущее путаются между собой. Найти Трассу 60 и приблизиться к мечте герою помогают рекламные щиты («ТАКи»): «Правильный выбор», «Теплее», «Жарко»…
В пути ему встречается О.Ж. Грант, мистер Одно Желание — странный незнакомец с красной бабочкой, курящий трубку с резной головой скалящейся обезьяны. Зеленый дымок, струйкой выплывающий из его трубки, касается человека, загадавшего желание, и оно мгновенно исполняется. Но в каком причудливом виде! Грант, джокер в колоде жизни, игрок, развлекающийся исполнением желаний, дурачит всех подряд, веселясь при этом от души. Он небрежно намекает Нилу:
— Если официальной дороги не существует, правила отменяются.
Нил, несмотря на мощное давление ПКМ, выбирает делать то, к чему лежит его сердце, и срывает куш от судьбы — его мечты исполняются в наилучшем виде.
После просмотра фильма Тараканов погрузился в легкую дрему, болтаясь где-то между сном и бодрствованием. Перед его взором мелькали сменяющиеся, как в калейдоскопе, картинки разных миров: дороги, облака, городские кадры, лица людей, их необычные одежды и эксцентричные действия.
Между тем самолет вынырнул из слоя облаков и начал снижаться над залитым солнцем Ла-Маншем. От туч и тумана не было и следа!
«Боинг» сделал несколько больших кругов над пригородами британской столицы, после чего командир экипажа принес извинения за задержку, объяснив ее перегруженностью аэропорта Heathrow.
Сделав несколько полных йоговских дыханий, Вовка запустил поток из сердца. Ощущение было такое, будто Тараканов прямо в этом кресле улетает куда-то в неизвестность. Он прищелкнул пальцами:
— Пора принять решение! Не кружить же нам здесь до морковкиной свадьбы.
И тут его осенило: «Это же суперритуал! Для ускорения любого процесса устраиваем свадьбу морковке, лучше в четверг, после дождя. На морковку одевается белое свадебное платье и фата из марли. В женихи ей можно назначить хрен. Везем новобрачных в ЗАГС на крутой машине и, включив марш Мендельсона, одеваем им обручальные кольца. Потом можно усадить молодоженов за богатый стол, пусть целуются под крики «Горько!» В числе приглашенных гостей — рак, свистящий на горе. И в завершение ритуала — брачная ночь: трем морковь на терке, а на хрен натягиваем презерватив».
Тараканов словил невероятный кайф от красивой придумки. Он мысленно произнес: «Если в награду мне за такой шедевр не будет срочной посадки, то морковкина свадьба — отменяется!»
В динамиках послышался голос командира авиалайнера:
— Уважаемые пассажиры! Я принял решение совершить посадку в лондонском аэропорту «Хитроу». Просьба проверить пристяжные ремни и не вставать с мест до полной остановки самолета.
Пока «Боинг» рулил по летному полю, Вовка обалдевал от громадного скопления самолетов всех авиакомпаний мира и от размеров аэродрома, которому не видно было ни конца, ни края. Это был целый город!
Пройдя по длинной веренице коридоров терминала номер четыре, Вовка оказался в большом зале для прохождения паспортного контроля. Общая очередь прилетевших разными рейсами разветвлялась к столикам чиновников иммиграционной службы. Вовка попал к худой и сморщенной, как сушеная груша, англичанке. Спросив Тараканова о сроках и цели прибытия, она попросила показать приглашение.
Достав папку с документами и полистав ее, Вовка похолодел: приглашения не было. В мозгу промелькнуло, что оно так и осталось лежать в ворохе бумаг, беспорядочно разбросанных возле компьютера. Вовка мысленно обругал себя за разгильдяйство, но легче от этого не стало.
Увидев замешательство подозрительного (по умолчанию) русского, «груша» оживилась. Вовка объяснил ей, что забыл приглашение в Москве, но у него есть адрес кэмпа. Забрав Таракановскую папку, груша безразлично обронила: «Wate!» — и позвонила куда-то. Вскоре появилась другая чиновница, которая провела Вовку к ленте эскалатора с багажом. Вовка взял свой рюкзак и проследовал за ней в отдельную комнату. Чиновница долго и педантично рылась в его вещах, досконально осмотрев их и забрав записную книжку, телефонные карточки и все бумажки, какие смогла найти.
После этого Тараканов вместе с рюкзаком оказался в каталажке: тесной каморке без окон, с полисменом в отгороженной будке при входе, с рядами сидений и несколькими арабами и неграми, ожидавшими своей участи. Видно было, что томятся они давно. Один из арабов то и дело нервно курил.
Время неуклонно тикало, но ничего не происходило. Изредка кто-то из заключенных вставал, чтобы попить воды из автомата, установленного в углу. Вовка отчетливо понимал, что бюрократы из службы иммиграции имеют все основания, чтобы депортировать его в Москву ближайшим рейсом. Знакомых в Лондоне у Тараканова не было, подтвердить его благонадежность, а также гарантировать предоставление ему жилья и питания некому. Все координаты для связи с приглашающей стороной были в забытом дома приглашении. Замкнутый круг.
В голове Тараканова царил полный сумбур. Мысли беспорядочно метались, эмоции мгновенно сменяли друг друга: раздражение от своей безалаберности; навязчивые думы, что его отправят обратно; смутная надежда на то, что иммиграционная служба «Хитроу», несмотря на воскресенье, свяжется с посольством в Москве и справедливость будет восстановлена; отчаяние от вынужденного бездействия и полного безразличия властей к его участи; сожаление из-за выброшенных на ветер 350 долларов и впустую потраченного времени; бессильная злоба на спесивых англичан, относящихся к его драгоценной персоне как к человеку третьего сорта…
Время тянулось как резиновое, и Вовку охватила паника. Он понимал, что ведет себя как неосознанный биоробот, полностью придавленный «безвыходной» картиной мира и захваченный бесполезными эмоциями. Он прекрасно чувствовал это, но поделать с собой ничего не мог. Тараканов пытался расслабиться, применял разные техники: щелкал, вызывал энергетический поток, подгружал картины мира с благополучным исходом, дарил воображаемый куш офицершам из службы иммиграции, раздавал мысленные поощрения колоритным неграм, пестрым рекламным плакатам, подтянутому полицейскому, затягивал бодрые песни и т. д. Всего этого хватало ненадолго, и уныние охватывало Вовку с новой силой.
Самым досадным было отсутствие перемен и полная неизвестность. Вовкиных сокамерников тоже никуда не вызывали. Иммиграционные власти пользовались тактикой следователей Лубянки — изматывание врагов народа ожиданием с целью лишения их душевных сил.
«Тоже мне, свободная страна! Только и остается нарабатывать безупречность волшебника. А что делать, не сидеть же у четвертого отсека, страдая, что сыр утащили из-под носа. Вероятность остаться в Англии практически равна нулю, но пока самолет «Лондон-Москва» не взлетел, шанс, пусть ничтожный, пусть чисто теоретический, все-таки остается. Главное, несмотря ни на что, плевать против ветра в ПКМ!» — подбадривал себя Тараканов.
Чтобы хоть как-то утихомирить разбушевавшийся внутренний диалог, Вовка одел наушники и включил плеер на полную громкость, поставив любимую кассету с зикрами, записанными на питерском слете.
Он закрыл глаза, глубоко подышал и, концентрируясь на своих ощущениях, окунулся в энергетический поток, идущий от могучего хорового пения под гитару и барабаны. В голове немного прояснилось. Нет, не напрасно Тараканов нарабатывал состояние разожженного Огня изнутри через йогу, волшебные техники и зикры! И хотя сознание еще продолжало беспорядочные метания, тело послушно отозвалось мягким жарком и наслаждением от зикровой музыки.
Вовка напевал зикры про себя, раскачиваясь то вперед-назад, то слева-направо, усиливая вибрации в теле. Постепенно позвоночник превратился в раскаленный столб, а потом Тараканов испытал ощущения, которых раньше никогда не было: задняя сторона головы, шеи, плеч и спины сначала превратилась в твердую броню, а потом резко расслабилась, ее будто облили горячей жидкой энергией, необыкновенно приятной и вызывающей радостное замирание сердца.
