— Лучники, стреляйте в лошадь, — приказал сенешаль. — Кайюс, убей всадника.
Рапсодии оставалось сделать не больше пяти шагов, когда прекрасный черный жеребец споткнулся и рухнул на бок, сбросив генерала, успевшего наклониться в противоположную сторону.
Забыв обо всем, Рапсодия закричала от ужаса и в долю секунды оказалась возле друга. Упав на колени, она прикрыла его своим телом, пытаясь понять, жив ли он. Его одежда горела. Рапсодия заставила пламя погаснуть, но не смогла сдержать слез.
Генерал лежал на спине, его стекленеющие глаза смотрели на Рапсодию. Он попытался улыбнуться и дрожащей рукой погладил ее по плечу.
— Уходи отсюда, хорошенькая дурочка, — хрипло прошептал он. — Их слишком много.
Сенешаль, издали сквозь пламя следивший за развитием событий, заметил, что Рапсодия склонилась над телом всадника.
«Шлюха, — взвыл он про себя. — Жалкая, блудливая шлюха».
Ярость пылала в его мозгу, собственная ненависть, не имеющая отношения к ф'дору.
Он сжал рукоять Тайстериска и, не замедляя шага, вытащил его из ножен.
Едва меч стихии воздуха покинул ножны, как поднялся ветер, который тут же подхватил искры с горящей травы и понес их вперед, к лесной прогалине. Зеленые листья, сопротивлявшиеся огню, вспыхнули под его обжигающим дыханием, пламя ярче солнечного света взметнулось к небу.
Сенешаль повернулся к всадникам.
— Спешивайтесь, — резко приказал он. — Лошади не поверят, что со мной огонь вам не страшен. Двигайтесь следом за мной.
Рапсодия почувствовала, как усиливается огонь, и увидела, что на лице Анборна появились ожоги.
Она посмотрела через плечо: человек в плаще и спешившиеся всадники продолжали приближаться к ней, уверенно шагая сквозь пламя.
Она повернулась к генералу. Его лицо было пепельно-серым даже в ярком свете оранжевого пламени, охватившего лес.
— Ты должен помочь мне, Анборн, — тихо проговорила Рапсодия. — Живи, ты мне нужен.
Генерал заморгал, но ничего не сказал. Она наклонилась к его уху и прошептала:
— Я не сумею убежать от них. Зрение отказывает мне, к тому же их слишком много. Но я не могу позволить, чтобы Звездный Горн попал к ним в руки, ты же понимаешь, насколько это важно.
Стекленеющие глаза генерала на несколько мгновений оживились, но тут же вновь подернулись туманом.
Рапсодия быстро обменялась с ним мечами, повернув Анборна так, чтобы Звездный Горн оказался под его неподвижным телом. Затем она начала произносить его истинное имя, возвращая жизнь в тело генерала.
— Анборн ап Гвиллиам, исцелись, — приказала она голосом Дающей Имя. — Спи и набирайся сил. Пусть эти люди решат, что ты мертв.
Она снова и снова повторяла его имя, продолжая наблюдать за приближающимися сквозь огонь и дым врагами.
Глаза генерала прояснились, кожа порозовела. Он попытался приподняться, но Рапсодия мягко заставила его лечь на землю, наклонилась над ним и прошептала:
— Сохрани мой меч, Анборн. Здесь скоро появятся лесники, они уже наверняка узнали о пожаре и спешат сюда. Если ты подождешь их, сделав вид, что умер, помощь обязательно придет. Ты меня слышишь?
Анборн слегка кивнул и закрыл глаза.
Теперь бандиты находились всего в нескольких ярдах. Рапсодия наклонилась над Анборном и поцеловала его в щеку.
— Живи, живи ради меня, Анборн, — взмолилась она. — Расскажи Эши о том, что здесь произошло. Передай детям и моим друзьям болгам, что я их люблю. И помни, я люблю тебя.
Генерал сжал ее руку. Между ними возникло понимание, инстинктивное осознание жестокой реальности и необходимости исполнить долг Кузена перед лицом смерти.
Рапсодия встала, держа в руке меч Анборна и стараясь вернуть себе прежнюю концентрацию. Прищурившись, она смотрела сквозь пылающее пламя.
Человек в плаще коротко махнул рукой.
Трое бандитов тут же навели на нее арбалеты.
Остальные четверо, вооруженные мечами, кинжалами и шестами, начали ее окружать.
Пока они выбирали подходящий момент для атаки, Рапсодии в голову пришла одна не слишком существенная мысль. Она сосредоточилась на горящем в ней огне и заставила тонкий язычок пламени лизнуть клинок меча Анборна, — жалкая имитация Звездного Горна, чтобы враги не заметили разницы. Ирония ситуации вызвала у Рапсодии сухой смешок.
— Бросай оружие, — спокойно проговорил незнакомец в плаще на общем языке.
Что-то в его голосе показалось Рапсодии знакомым, и волосы у нее на затылке зашевелились. Она застыла на месте, отказываясь выполнить его приказ.
Арбалетчики приготовились к стрельбе.
Четверо с мечами приблизились к ней еще на один шаг.
Королева намерьенов даже не моргнула.
Человек в плаще остановился в пяти ярдах от Рапсодии.
— Даже не вздрогнула, — с восхищением сказал он. Голос, как ни странно, оказался приятным. — Ты такой и осталась — бьешься до конца. И меня это возбуждает не меньше, чем прежде. Даже больше. Удивительно, но ты стала еще красивее, чем была. Кто бы подумал, что такое возможно?
Рапсодия крепче сжала меч.
— Будешь драться, верно? Даже сейчас, когда ты окружена, когда против тебя восемь человек, ты не сдаешься. — Человек в капюшоне сделал глубокий вдох. — Да, это будет замечательно.
Рапсодия ничего не ответила, продолжая следить взглядом за приближающимися противниками, чувствуя, как гулко бьется в груди сердце. Она с тоской подумала о своем нерожденном ребенке и безмолвно попросила у него прощения.
Человек в плаще рассмеялся, сделал знак остальным, чтобы они оставались на местах, а сам лениво шагнул вперед.
— Я ведь сказал, что однажды вернусь за тобой, — заявил он, с трудом сдерживая возбуждение. — Прошу прощения за эту вынужденную задержку.
Внутри у Рапсодии все похолодело. Этот голос наводил ужас на ее душу, отбрасывал ее обратно в темные времена, однако разум твердил, что такого просто не может быть.
Зловоние старого мира, похожее на смрад разверстой могилы, ударило ей в ноздри, голова закружилась, земля начала уходить из-под ног.
Оказавшись напротив Рапсодии, человек в плаще плавным движением откинул капюшон. На его губах играла жестокая улыбка, голубые глаза нетерпеливо блестели.
— Привет, Рапсодия, привет, дорогая, — промурлыкал он.
Рапсодия смертельно побледнела и чуть не выпустила рукоять меча Анборна из повлажневших ладоней.
Лицо, которое прежде скрывал капюшон, было знакомым и одновременно чужим. Рапсодии показалось, что она узнает эти черты, но что-то в строении костей черепа подсказывало ей, что она никогда не видела прежде этот хищно оскаленный рот, эти пылающие демоническим огнем голубые глаза. Холод сковал все ее тело, и внезапно смерть, которой она только что боялась, перестала казаться ей такой страшной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
