Рапсодия до самого последнего мгновения не подавала виду, что разгадала намерения противника.
Затем она стремительно развернулась, нырнула вниз и быстрым ударом подсекла колени солдата.
Тут же брызнул фонтан крови, окативший ее одежду и лицо. Мощный порыв ветра сбил ее с ног, шестеро оставшихся солдат Майкла бросились на нее, стараясь отобрать меч и разрывая одежду. Она сжалась в комок, защищая живот и не обращая внимания на боль от ударов.
«Сохрани моего ребенка, — обратила она безмолвную молитву к Единому Богу, стараясь не стонать от жестоких пинков, которыми награждали ее озверевшие солдаты. — Если я выживу, сохрани моего ребенка».
Казалось, прошла вечность, но на самом деле — всего несколько мгновений.
Рапсодия лежала на тлеющей траве, разбитое в нескольких местах лицо кровоточило. Она чувствовала, что Майкл почти не контролирует себя и жар вокруг нее становится все сильнее.
Он подошел к ней. Рапсодия слышала его шаги и собрала всю свою волю, пытаясь бороться с раздиравшим ее страхом. Солдаты быстро связали ее, а Майкл схватил за веревки и рывком поднял на ноги.
Возвышаясь над маленькой, хрупкой женщиной, он смотрел ей в лицо, испытывая наслаждение от своей победы, и в его глазах горел жестокий голубой свет. Именно в это мгновение Рапсодия почувствовала, что смотрит в Подземные Палаты, где на протяжении многих тысячелетий была заперта плененная раса демонов.
Затем его губы крепко прижались к ее рту, отвратительные губы, обжигающие кислотным огнем.
Рапсодия мучительно задрожала: на нее нахлынули ужасные воспоминания, вырвавшиеся из темниц памяти. У нее невольно вырвался громкий стон.
Майкл отступил назад и уставился на нее, неправильно истолковав ее намерения. Взяв ее лицо руками, он прижался к ней всем своим скелетоподобным телом, но жесткие мускулы показались Рапсодии мертвыми.
— Попробуй меня укусить, и ты лишишься всех своих зубов, — спокойно проговорил он и провел руками по ее золотым волосам, сбросив на землю ленту, которой они были перевязаны. — Если учесть, как я намерен использовать твой рот, зубы мне ни к чему.
И он просунул язык ей в рот, перекрыв ей дыхание.
Рапсодия попыталась отделить свой разум от тела, как когда-то умела, но отвращение было слишком сильным, мерзкое зловоние, испускаемое разгоряченной кожей Майкла, и его растущее возбуждение мешали ей сосредоточиться. Содержимое ее желудка взбунтовалось, и ее вырвало. Не ожидавший такого поворота Майкл отступил на два шага и с отвращением покачал головой.
Рапсодию еще продолжало тошнить, когда он подошел к ней и ударил по лицу с такой силой, что она упала на спину.
— Шлюха! — заорал он хриплым от интонаций демона голосом. — Жалкая, похотливая шлюха! Не сомневаюсь, что ты терпела все ласки своего мужа, а я, значит, вызываю у тебя отвращение?
Он наклонился, чтобы поднять ее на ноги, но его вновь позвал Фергус:
— Милорд! Нас могут заметить! Я очень прошу вас вернуться на берег и сесть на корабль. Там, в каюте, у вас будет возможность делать с ней все, что угодно, и она никуда не сможет сбежать. Кроме того, нас ждет Фарон.
Сенешаль посмотрел на лежащую на земле Рапсодию — из носа у нее шла кровь. Он схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги.
— Приведи мою лошадь, — приказал он одному из оставшихся в живых солдат, безуспешно пытавшемуся перевязать раны своего товарища с рассеченными ногами. Солдат встал, беспомощно посмотрел на несчастного, корчившегося от боли, и побежал к дереву, возле которого были привязаны лошади.
Из-за спины сенешаля послышался слабый голос Кайюса:
— Милорд, мы должны вернуться к месту первой схватки и забрать Кломина. Он серьезно ранен, ему очень плохо, я это чувствую.
Он провел рукой по своему посеревшему лицу. Сенешаль повернулся и бросил на него сердитый взгляд.
— Ты ослеп? — прорычал он, показывая на стремительно распространяющийся лесной пожар. — Он уже давно обратился в пепел.
Кайюс посмотрел на ослепительную стену ревущего огня.
— Нет, ваша честь, он жив, хотя сил у него почти не осталось. Он мой близнец, господин, я чувствую то, что ощущает он. Пожалуйста, я знаю, что он жив. Мы должны за ним вернуться.
Майкл, устами которого сейчас говорил демон, посмотрел на арбалетчика.
— Очень хорошо, Кайюс, — ядовито промолвил он. — Я не возражаю, отправляйся за ним.
Он поудобнее перехватил волосы Рапсодии и потащил ее к лошади, которую привел солдат. Схватив ее за воротник рубашки и пояс, он поднял женщину и перекинул через седло.
— Но, милорд, вы ведь откроете мне проход в огне, как делали раньше? — запинаясь, спросил Кайюс.
Майкл обернулся и пристально посмотрел на трясущегося от волнения арбалетчика.
— Конечно, Кайюс, — благосклонно ответил он. — Вот, прошу.
Он небрежно махнул рукой в сторону стены огня. В пламени открылся узкий проход. Лицо Кайюса порозовело, он облегченно вздохнул.
— Благодарю вас, милорд, — пробормотал он и побежал к проходу.
Как только арбалетчик вошел в огонь, сенешаль вновь небрежно взмахнул рукой, и проход исчез.
Охваченный пламенем Кайюс закричал, но его крик растворился в реве огня и треске горящих деревьев.
Он повернулся и побежал обратно, к своим товарищам, которые помогли ему сбить пламя.
— В следующий раз, когда ты усомнишься в необходимости выполнять мои приказы, Кайюс, я подожду, пока ты отойдешь подальше, — самодовольно заявил сенешаль. — И тогда твой пепел будет летать над землей, как сейчас уже происходит с пеплом твоего брата.
Он вскочил на лошадь позади неподвижного тела Рапсодии и перевернул ее на спину. Глаза Рапсодии бессмысленно смотрели вверх, дышала она часто и неглубоко, однако, как отметил Майкл, ее сердце продолжало уверенно биться. Он задрал ее рубашку и сначала коснулся нежной кожи ее груди, о которой мечтал столько столетий, а затем начал шарить голодными руками по всему ее телу.
Голова Рапсодии бессильно опустилась.
«Я должна защищать живот, тянуть время и ждать подходящего момента».
Она отчаянно старалась не потерять сознание, пока маленький отряд скакал на запад, к морю.
И проиграла эту битву.
29
АНБОРН медленно приходил в себя. Он лежал на лесной поляне, вокруг тихо потрескивали обгоревшие стволы деревьев, кустарник и вовсе превратился в пепел — пожар продолжал бушевать.
Все вокруг было охвачено пламенем.
Генерал застонал и поднял голову, чтобы осмотреться, но тут же уронил ее — даже на это у него не было сил. Земля под ним раскалилась, и он едва терпел ее жар.
Несколько мгновений Анборн раздумывал, не закрыть ли ему глаза, чтобы позволить огню сделать свое дело. Он превратится в пепел, раздуваемый ветром, и тогда его унесет к морю, развеет по всему огромному миру, и он растворится в бесконечных потоках воздуха вместе с другими Кузенами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
