Он пошел к двери, но потом внезапно вернулся и убрал недоделанную модель корабля в ящик комода, снова пошел к двери и снова остановился, вспомнив, что в некоторых комнатах будет холодно, и с ворчанием взял шляпу и куртку. Магдален терпеливо ждала его. По крайней мере, он был к ней добр, в отличие от служанок. Она внутренне сопротивлялась любым проявлениям доброты к себе, но не могла противостоять грубоватому дружелюбию старика. Брут проснулся и уткнулся мордой в ее руку, а Кассий помахал хвостом. Магдален улыбнулась и потрепала пса по голове. Казалось, только вчера она играла со своими собаками в Ком-Рейвене…
Наконец, старик Мейзи собрался и пошел первым, лабрадоры присоединились к компании.
Миновав первый этаж, целиком находившийся в ведении слуг, они прошли сразу на второй и оказались в длинном коридоре, в котором Магдален уже была накануне.
– Держитесь этой стены, – указал Мейзи на правую, которая была прорезана нерегулярно расположенными окнами, выходящими на двор и рыбные садки. – Смотри прямо вперед. Что ты видишь?
– Противоположную часть коридора, – ответила Магдален.
– И что еще?
– Двери комнат.
– А еще?
– Ничего больше.
Мейзи громко хмыкнул, подмигнул ей и поднял узловатый палец.
– Это одна из стрелок компаса, дорогуша. Если встанешь спиной к этой стене и посмотришь прямо вперед, увидишь направление строго на север. Если потеряешься в доме, просто вспомни мои слова и найди север! Вот так-то, дорогуша!
После такого предварительного совета Мейзи открыл первую дверь слева и провел Магдален в столовую, в которой она уже была. Вторая комната по коридору оказалась библиотекой, третья – утренней гостиной. Четвертая и пятая двери вели в пустые комнаты и были заперты. На этом северное крыло заканчивалось, начинался второй, более короткий, коридор, поворачивавший вправо от первого. Здесь Мейзи, который непрестанно болтал про «его честь адмирала», перемежая речи свистками собакам, снова остановил ее и велел встать у стены, Магдален подумала, что он будет объяснять ей теперь про восточное направление. Так и вышло.
Восточный коридор протянулся всего на несколько ярдов и заканчивался вестибюлем с высокой дверью. Через нее они вступили в огромный зал – большую гостиную, обставленную, как и предыдущие комнаты, дорогой старомодной мебелью. Из гостиной тяжелая дверь вела в банкетный зал. Там было ужасно холодно и сыро. Старый моряк пояснил, что адмирал называет это место Арктическим проходом, а сам Мейзи дал комнате имя «Промерзни-до-Костей».
По левую руку от Магдален тянулся ряд высоких окон с глубокими, словно амбразуры, проемами. Стена протянулась на добрую сотню футов. По правую руку размещалась унылая коллекция почерневших от времени и влажности картин в гниющих рамах, они представляли морские и сухопутные баталии. Ниже, примерно посреди стены, виднелась каверна огромного камина с облицовкой из черного мрамора. В огромном пространстве зала единственным предметом мебели – если это вообще можно было назвать мебелью – был старинный металлический трипод в центре комнаты, на нем стояла круглая сковорода, заполненная пеплом и обгоревшими углями. Высокий потолок с резьбой и позолотой был покрыт грязью и паутиной, обнаженные стены с торцовых сторон в пятнах сырости, ледяной холод от мраморного пола, прикрытого узкой полосой ковра, лежавшего параллельно окнам, словно трап для пассажиров. Пожалуй, Мейзи придумал для этого помещения самое подходящее название – «Промерзни-до-Костей».
– Здесь никогда не топят камин? – спросила Магдален.
– Все зависит от того, с какой стороны от «Промерзни-до-Костей» живет сам адмирал, – ответил Мейзи. – Его честь время от времени меняет комнаты, переезжает из одного крыла здания в другое. Если он живет к северу от «Промерзни-до-Костей», куда мы и пойдем дальше, огонь разводят и в камине, и в той жаровне в центре зала. Каждую ночь мы боремся с этой сыростью, и каждый день она берет свое.
После этого странного объяснения Мейзи повел ее в дальний конец зала, открыл двери и показал Магдален еще одну череду комнат, всего четыре, среднего размера, меблированные в том же стиле, что и комнаты северного крыла. Магдален посмотрела в окно и увидела заброшенные сады Сент-Крукса, заросшие ежевикой и сорняками. Тут и там сквозь заросли виден был извилистый след приливной линии. В восточном направлении перспектива была более открытой: виднелись стоящие вразнобой дома соседней деревни, между которыми тянулись приливные протоки, резко обрывающиеся защитной стеной, ограждающей побережье Эссекса от вторжения моря.
– Еще много комнат надо осмотреть? – поинтересовалась Магдален, отрываясь от созерцания сада и оглядываясь в поисках очередной двери.
– Больше нет, дорогуша. Есть еще южное крыло, но оно совсем разваливается. Если захотите взглянуть на него, придется выйти в сад. Часть дома разобрали, а кирпичи использовали для строительства стены. Сотни лет назад к югу отсюда жили монахи. По утрам они пели в церкви, днем пили грог во фруктовом саду, спали на перинах и толстели год от года. Счастливые нищие!
Воздав должное памяти монахов, бывший моряк вздохнул – вероятно, он сожалел, что не может перенестись в добрые старые времена. На обратном пути через «Промерзни-до-Костей» Магдален шла впереди.
– А этажом выше тоже есть жилые комнаты? – спросила Магдален, когда они вернулись к стартовой точке.
Но моряк внезапно оказался туг на ухо. Он проигнорировал последний вопрос и снова заговорил о компасе. Магдален заверила его, что все запомнила, и попробовала повторить вопрос, но ветеран и на этот раз прикинулся глухим.
– Да, дорогуша, ты права – здесь ужасно холодно, пора вернуться к очагу. Если ты усвоила принцип стрелки компаса, пойдем отсюда, – он игриво подмигнул, свистнул собакам и побрел прочь, продолжая по дороге свой бесконечный монолог о пустяках.
Оставшись в одиночестве, Магдален опробовала метод старого моряка, сразу поднявшись по лестнице на третий этаж. Каменный коридор здесь был таким же, как этажом ниже, только дверей больше. Она открыла две ближайшие двери, затем еще одну – везде были спальни. Магдален боялась, что ее застанет кто-то из служанок в той части здания, куда она не должна была ходить. Она торопливо миновала коридор, чтобы понять, где он заканчивается, и оказалась перед чуланом, расположенным прямо над вестибюлем. Отсюда она решила поскорее вернуться.
На обратном пути она заметила предмет, прежде ускользнувший от ее внимания. Это была низкая кровать на колесиках, стоявшая параллельно стене рядом с дверью одной из спален. Было очевидно, что на ней кто-то спал: простыни, толстый красный рыбацкий колпак под подушкой. Магдален приоткрыла дверь комнаты рядом с кроватью и по ряду предметов и мелочей обнаружила, что это спальня адмирала. Магдален не решилась заходить внутрь и осматриваться, она осторожно закрыла дверь и вернулась в район кухни.
Передвижная кровать в коридоре всерьез заинтриговала ее. Кто мог там спать? Красная рыбацкая шапка и собачья преданность Мейзи хозяину наводили на очевидную мысль. Но почему, несмотря на обилие спален, ему надо проводить ночи в холодном и неуютном помещении у двери адмирала? Кого и что он сторожит? Нет ли в этом доме какой-то ночной опасности, пугающей владельца? Каким бы абсурдным ни казалось это предположение, оно весь день вновь и вновь приходило на ум Магдален.
Природное любопытство, усиленное потребностью сориентироваться в доме и выведать его тайны, заставило Магдален рискнуть и задать прямой вопрос управляющей. Она призналась, что после осмотра второго этажа поднялась на третий и заметила странную кровать на колесиках. Миссис Дрейк ответила лаконично:
– Я не склонна винить столь юную девушку, впервые оказавшуюся в новом доме, в излишнем любопытстве, но не стоит забывать: твоя работа никак не связана со спальнями и соответствующим этажом. На передвижной кровати спит мистер Мейзи, он привык ночевать у хозяйской двери.
Никаких других объяснений не последовало. Миссис Дрейк поджала губы и замолчала. Позднее в тот же день Магдален застала самого Мейзи в хорошем настроении. Он курил трубку и потягивал из жестяной кружки подогретый эль, уютно устроившись у огня.
– Мистер Мейзи, – отважно спросила Магдален, – а почему вы поставили свою кровать в холодном коридоре?
– Что? Ты все же поднялась наверх?
Магдален улыбнулась и кивнула.
– Ну-ну, прошу, расскажите, почему! – проворковала она весело. – Зачем вам спать у двери адмирала?
– А зачем тебе, дорогуша, совать нос не в свои дела? – проворчал старик.
– Да я часто так делаю, – беззаботно призналась Магдален.
– Ай-ай, – покачал головой ветеран. – Значит, так? Вот и я сплю у двери адмирала по той же причине – часто так делаю! – с торжеством заявил он и рассмеялся.
