«В Московский городской коллегии адвокатов, — говорилось в докладе о проведенной в 1946 году проверке заявлений граждан, — выявлены факты вымогательства взяток со стороны ряда адвокатов, грубого попирательства ими права обвиняемых на защиту в суде и использования этих прав в корыстных целях. <…>»
Но наказание нескольких взяточников-адвокатов не произвело на юридическую общественность почти никакого впечатления. Ведь те, кто брал взятки в 1920–1930-х гг., уже заняли в судебной системе руководящие посты и, видимо, считали, что по-другому она функционировать уже не может.
Никого не напугали и аресты некоторых зарвавшихся взяточников из прокуратуры.
А вот еще показательный пример:
«Предоставляли квартиры для встреч с преступным элементом и пьянок»
К 1948 году стало очевидным, что без громких расправ обойтись уже не удастся. Так что теперь в места, откуда приходило особенно много жалоб на судей, стали отправлять сотрудников Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). После проверки Верховного суда Башкирии они докладывали:
«В Комиссию партийного контроля прислала заявление Абдулина Газета Валеевна, в котором сообщала, что зам. председателя Верховного суда Башкирской АССР Амирханов берет с преступников взятки и за это освобождает их из-под ареста и оправдывает по суду. Областной комитет ВКП(б) знает об этом, но мер никаких не принимает.<…>»
<…> По этим сигналам обком ВКП(б) создал комиссию, которая в течение мая и июня месяцев 1948 года провела тщательную проверку работы Верховного суда Башкирии. В процессе работы комиссией было установлено, что ряд работников Верховного суда Башкирии, а именно: члены Верховного суда Сайфутдинов, Каримов, Гильманов и зам. председателя Верховного суда Амирханов злоупотребляли служебным положением, брали взятки и за это освобождали от наказания уголовных преступников, вместе пьянствовали с осужденными и привлеченными к уголовной ответственности. В эту преступную деятельность были втянуты и технические работники Верховного суда, которые предоставляли свои квартиры для встреч этих работников с преступным элементом и пьянок.
Председатель Верховного суда Башкирии Хананов и министр юстиции Авзянов, имея сигналы о фактах аморальных явлений и злоупотреблениях среди работников Верховного суда, относились к этому либерально и глушили эти сигналы.
…Аналогичные проверки в других регионах показали, что подобную чистку можно устроить в любом областном или республиканском суде. А также в Верховном суде Союза. Проверка, проведенная там, показала абсолютно аналогичную картину.
<…>
Проверкой вскрыты позорные факты злоупотреблений служебным положением некоторыми членами Верховного суда СССР и работниками его аппарата, которые за взятки снижали меры наказания и освобождали преступников. Состав консультантов засорен лицами, не внушающими политического доверия, в аппарате имеет место семейственность.
<…> Члены Верховного суда СССР тт. Каравайков, Орлов и Добровольский допустили политические ошибки при рассмотрении дел об измене Родине и других контрреволюционных преступлениях. Ряд членов Верховного суда — тт. Гусев, Машков, Юргенев — не справляются со своими обязанностями».
В итоге все перечисленные судьи вместе с председателем Верховного суда СССР Иваном Голяковым были освобождены от постов. Но и это лишь на время уменьшило масштабы судейско-прокурорской коррупции. А вскоре все вернулось на круги своя. Различия в общесоюзной картине мздоимства были лишь в том, что в Средней Азии и на Кавказе брали помногу и наличными. А в европейской части страны — поскромнее, предпочитая товары и услуги. Главный рецепт эффективной борьбы с судейским взяточничеством предлагался потом еще не раз и практически не отличался от того, о котором писал в 1928 году судья Кефалиди, — снять с работы всех руководителей суда, имеющих коррупционный опыт. Но это так никогда и не было сделано.
Почему это не было сделано при Сталине? Ответ прост: многомудрому вождю было выгодно иметь компромат и держать на крючке не только своих партайгеноссе, но и прокуроров, и судей, и всех прочих власть имущих в СССР.
А вот данные, касающиеся коррупции в 1948 году:
Из доклада прокурора СССР Григория Сафонова руководству страны следовало, что вся советская судебная система снизу доверху поражена коррупцией:
«Докладываю, что за последнее время Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Расследованием установлено, что эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР. <.. > Хотя следствие по этим делам еще далеко не закончено, однако только по Москве арестовано 111 человек, в том числе: судебных работников — 28, адвокатов — 8, юрисконсультов — 5 и прочих — 70».
Описание судейской коррупции Сафонов начал с Мосгорсуда:
«По этому делу арестована группа бывших членов Мосгорсуда, а именно: Гуторкина, Обухов, Праушкина и Чурсина, которая в течение последних двух лет являлась членом Верховного суда СССР, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Кроме того, арестован бывший председатель Московского городского суда Васнев. Как установлено следствием, все эти лица систематически, на протяжении нескольких лет, получали взятки по судебным делам, а также совершали всякого рода злоупотребления, причем были связаны между собой в своей преступной деятельности».
Ничем не лучше, судя по докладу Сафонова, выглядела картина в Верховном суде РСФСР:
В Верховном суде РСФСР также вскрыты факты взяточничества и других злоупотреблений. Следствием установлено, что этим преступлениям способствовала нездоровая обстановка семейственности, существовавшая в аппарате Верхсуда. Арестованный за систематическое взяточничество бывший старший консультант Верхсуда РСФСР Попов К. Т, объясняя обстановку, способствовавшую совершению им преступлений, показал:
«Моим преступлениям способствовала обстановка работы Верхсуда РСФСР, я бы сказал, семейственная обстановка. Никто из руководящих работников Верхсуда не останавливал сотрудников, которые приходили к ним с разными просьбами по судебным делам за родственников, за знакомых и т. д. Если бы не существовало такой обстановки, то, конечно, никто бы не решился делать подобные дела».
Победили ли с помощью трех закрытых процессов 1948–1949 гг. коррупцию? Конечно, нет. Ведь, к примеру, по делу Верховного суда СССР прокурор писал о двух судьях. А в решении Политбюро «О положении дел в Верховном суде СССР» говорилось, что только за 1947 год было незаконно истребовано и пересмотрено 2925 дел. Вряд ли два человека могли справиться с таким потоком.
Но главное не это. Если судье «рекомендуют» сверху преступить закон, исходя из государственно-политических интересов, стоит ли удивляться, когда он преступит его, исходя из личных? Ну а вождь (или авторитарный правитель) в этой ситуации проводит «избирательное правосудие» и держит всех чиновников «на крючке».
Итак, из доклада прокурора СССР Г. Сафонова 1948 года руководству страны следовало, что вся судебная система сверху донизу поражена коррупцией. Честность сталинских судей — это миф.
* * *
Однако согласно еще одному расхожему мифу, Сталину не удалось победить коррупцию в судах, поскольку костяк советских судебных органов в начале 1920-х гг. формировался из прежних — царских — судейских чиновников. Мол, это они изначально развратили советские суды. Конечно, по политическим делам взяточничества в СССР не было, а вот уголовные дела бывшие царские чиновники «оседлали для кормления». Давайте разберемся.
Во-первых, в конце 1920-х — начале 1930-х гг. параллельно с массовой «чисткой» армии от бывших царских офицеров произошла массовая «чистка» и судебных органов, и в них пришли «выдвиженцы» победившего класса. В основном совершенно безграмотные в юстиции, что, в конечном счете, способствовало коррупции. Конечно, некоторые из этих людей были идейными фанатиками или романтиками, но среди них немало было и циничных карьеристов. А кроме того, совдеповская система (в том числе судебная) быстро обламывала как идейных, так и романтичных. Вспомним хотя бы главное произведение идейного романтика (а пожалуй, и фанатика) 1930-х гг. Павла Когана — стихотворение «Монолог». Честный, чуткий и умный поэт Павел Коган в 1936 году писал про большевиков и комсомольцев, лучших и честных, про таких каким был он сам:
