class="p1">Меня так трясет. Настойчиво, с нуждой, с нетерпением. Я невыносимо жду его язык.
— Мариус, — говорю я дрожащим голосом. — Если ты не отлижешь мне прямо сейчас, я умру.
Это вызывает тихий смешок, и мои внутренности загораются от того, что я подняла ему настроение. Он нежно целует меня прямо в складочку, от чего предвкушение пробегает по спине.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Ох, блять.
Икроножные мышцы напрягаются, и я качаюсь вперед на подушечках стоп.
— Осторожно, не теряй равновесие, — говорит он, его теплое дыхание ласкает мою кожу.
— Хорошо, — я переношу вес обратно на пятки.
Профессор крепко хватает меня за бедра, зарывается головой между моими ягодицами, осыпая мою заднюю дырочку поцелуями с открытым ртом, от чего у меня сжимаются пальцы на ногах.
Гребаный дьявол. Я ожидала нежных поцелуев и тонких движений языка — медленного и чувственного нарастания. А не этот штурм.
Мои руки и ноги не перестают дрожать, как от удовольствия, так и от шока.
— Твоя задница на вкус так же хороша, как и киска, — говорит он между облизываниями. — Давай представим, что ты мой последний ужин в жизни?
Профессор делает круг вокруг моего клитора одним большим пальцем, а другим проводит вверх и вниз по влажным складкам. Когда он засовывает язык в мою попку, это вызывает взрыв новых ощущений.
Возбуждение стекает по моим бедрам, киска сжимается и разжимается.
Когда профессор трахает мою задницу своим языком, каждая мышца тела расслабляется. Я никогда не была так открыта с другим человеком, и это более интимно, чем все, что мы делали раньше.
Его язык дает мне чувство, которое говорит громче, чем слова.
Тепло растекается по груди, достигая горла. Я проглатываю эмоции и сосредотачиваюсь на моменте.
Мои эмоции уходят в сторону, когда он вводит два пальца в киску. Ускоряя движения языком, он ощупывает все, пока не находит то место, от которого я схожу с ума. Мои мышцы трепещут, когда его пальцы трутся вверх и вниз, вверх и вниз, пока давление не достигает предела.
Этого слишком много, но недостаточно.
Я отчаянно нуждаюсь в его члене.
Я должна быть возмущена. Это жутко интимно, неприлично, стыдно. Хороших девушек не трахают в переулках. По крайней мере, не средь бела дня. Но знание того, что любой в этих домах может нас видеть, только добавляет острых ощущений.
— С тебя капает, — бормочет он, все еще уткнувшись лицом в мою задницу.
— Да, — шепчу я.
— Насквозь мокрая.
— Блять.
— Ты кончишь для меня еще раз, — говорит он, сильно нажимая большим пальцем на мой клитор. — Здесь, в этом переулке, с голой задницей, среди бела дня, с полицией за углом и десятками окон.
— Черт.
— Феникс, — рычит он. — Сейчас!
Его большой палец давит на мой клитор, посылая взрыв удовольствия вверх по животу, вниз по ногам и по каждому нерву.
Мускулы моей киски сокращаются вокруг его толстых пальцев, каждое сокращение настолько мощное, что граничит с болью.
Мое зрение становится черным, и весь мир качается с силой кульминации. Я спотыкаюсь, вытягивая руки, чтобы замедлить падение, но профессор подхватывает меня.
— Держу, — бормочет он, его голос — единственное, что удерживает меня на привязи к миру, пока мое тело содрогается от оргазма, который должен иметь свою собственную шкалу Рихтера. — Со мной ты всегда в безопасности.
Его слова погружают мою душу в состояние глубокого расслабления, которое отталкивает мысли о похищениях, насильственных браках и убийствах.
Профессор прислоняет меня спиной к бетонному столбу и спрашивает:
— Готова к еще одному раунду?
— Всегда, — бормочу я, мое тело обмякает.
— Смотри на меня.
Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
Все следы напряжения ушли, осталось только тепло. Мое сердце замирает при осознании того, что я отвлекла его от проблем… по крайней мере, на несколько мгновений.
— Обними меня руками за шею.
Я цепляюсь за плечи профессора, сжимая его так крепко, что наши груди соприкасаются, и биение наших сердец становится единым целым.
Он обхватывает рукой мою спину и поднимает левую ногу, так что я балансирую на правой, и обвивает ее вокруг своей талии.
Головка члена трется о мой чрезмерно чувствительный клитор, прежде чем касается моего входа.
Волнение пронизывает нервы, зажигая меня, как фейерверк.
— Что бы ты ни услышала обо мне, я ни о чем не жалею, — говорит он жестче стали. — Слышишь, Феникс?
Интенсивность его взгляда заставляет мое сердце биться чаще.
Слова звучат как перед смертью.
Я с трудом сглатываю и изучаю его черты, но все, что я нахожу там, это любовь.
— О чем ты говоришь…
Он обрывает мой вопрос резким толчком, от которого у меня двоится в глазах.
Ох, блять. Вот что он имел в виду, когда говорил об унизительном сексе.
— Т-такой большой, — говорю я сдавленным голосом.
— Ты возьмешь то, что я тебе дам, как хорошая маленькая шлюшка, — говорит он с сильным толчком. — Хочешь знать, почему?
— Почему?
— Потому что ты создана для меня, — рычит он. — Видишь, как идеально мы подходим друг другу?
Он прав. Анальные ласки сделали меня такой мягкой и податливой, что я могу выдержать все.
Каждый толчок вызывает взрывы удовольствия, от которых я вонзаю ногти в его плечи. Либо его толстовка, слишком толстая, либо ему не больно.
Кто-то издалека прочищает горло.
Мое сердце делает четверное сальто назад. Это полиция?
Дыхание профессора учащается, а его толчки становятся беспорядочными. Я прижимаюсь к нему, решив рассчитать время моей следующей кульминации.
Я бросаю взгляд в конец переулка, где стоит темная фигура и смотрит.
Черт.
Кто бы там ни был, он может видеть, как меня трахают у стены.
Унижение обжигает мои щеки, и жар смущения растекается по шее, груди и между ног.
Я теряю контроль над своим дыханием, и мне кажется, что я упаду в обморок. Профессор трахает меня без пощады и ограничений, и мои глаза наполняются слезами.
Пятна танцуют перед глазами, и все мысли о другом человеке в переулке высыпаются из головы.
Он врезается в меня так сильно, что я не могу говорить. Я едва могу даже дышать.
О черт.
Я так близко…
Его толчки становятся неровными несмотря на то, что его темп неумолим. Когда он набухает в моих стенках, я понимаю, что он близко. Я делаю глубокий вдох как раз вовремя, чтобы мое тело взорвалось кульминацей, от которой дрожат колени.
Все мое тело содрогается от силы спазмов. Возбуждение стекает вниз по внутренней стороне бедер.
Рука профессора сжимается вокруг моей талии, удерживая на месте, в то время как его
