В результате, по прибытии корабля Зеви в турецкие воды в феврале 1666 года его немедленно задержали, а «мессию» отправили на берег в кандалах. Впрочем, его держали в почетном заключении, допуская посетителей. Натан попытался так описать события, чтобы они лучше соответствовали его «теории». В его трактовке заключение «мессии» носило не более чем символический характер и было рассчитано на внешнее, так сказать, потребление; с другой же стороны, оно отражало его внутреннюю борьбу с силами зла, которые стремились помешать слиянию божественных искр. Сидя в галлиполийской крепости, Зеви продолжал стоять на своем, и, судя по всему, делегации евреев уходили от него в хорошем настроении. На запрос о ситуации, поступивший от венецианской общины, евреи Константинополя дали ответ, тщательно замаскировав его под торговый отчет: «Мы рассмотрели данный вопрос и конкретно товары равви Израиля, тем более что они выставлены прямо у нас на глазах. Мы пришли к выводу, что они весьма ценны… но необходимо подождать дня начала большой ярмарки». Однако великий срок, назначенный на лето 1666 года, прошел. В начале сентября с визитом к Зеви явился некий Неемия га-Коэн, каббалист из Польши, который был то ли турецкой «подсадной уткой», то ли соперником – претендентом на роль мессии. Он учинил Зеви подробный расспрос касательно его претензий, счел его ответы неудовлетворительными и доложил туркам, что они имеют дело с самозванцем. 15 сентября Зеви предстал перед Высшим советом, или диваном, в Константинополе; султан присутствовал при этом, скрываясь в зарешеченном алькове. Зеви отрицал, что когда-либо претендовал на роль мессии. Ему предложили выбор: ислам или смерть. По настоянию султанского врача, еврея-изменника, он выбрал тюрбан, принял имя «Азиз Мехмед Эффенди» и титул «Дворцовый привратник», а также правительственную пенсию в размере 150 пиастров в день.
То, что произошло с «мессией» после его отступничества, почти так же поучительно, как и его предыдущая история. Эйфория, царившая в еврейском мире, прекратилась сразу же, как только стало известно о происшедшем, хотя первоначально многие отказывались в это верить. Раввины и руководство общин, как те, что признавали «мессию», так и те, что отказали ему в признании, заняли единую позицию замалчивания. Логика сводилась к тому, что обсуждать происшедшее задним числом – значит ставить под сомнение мудрость Провидения, которое позволило случиться данному фиаско. К тому же были опасения, как бы турки не начали преследовать тех еврейских лидеров, которые, по сути дела, приняли участие в попытке бунта против оттоманской власти. Поэтому было сделано все, чтобы переписать (а лучше и вообще не записывать) историю и притвориться, что ничего не случилось. Сделанные в общинах записи постарались уничтожить.
Что касается Натана из Газы, то он в очередной раз развил свою теорию, чтобы подогнать ее под новые факты. Отступничество он охарактеризовал как необходимый парадокс, своего рода диалектическое противоречие. Нет, это было вовсе не предательство! На самом деле это было начало новой миссии, направленной на то, чтобы высвободить лурианские искры и разбросать их среди язычников, особенно мусульман. В то время как евреи восстанавливают искры, рассеянные среди них (а это самая легкая часть задачи), мессия, мол, взял на себя гораздо более трудную часть работы – собирать искры во враждебном мире. А поскольку это по силам лишь ему одному, то и пришлось ему самому сойти в самое царство зла. Внешне он как бы уступил ему, но в действительности явился троянским конем в лагере неприятеля. Натан так разошелся, что подтвердил: Зеви всегда совершал странные вещи. Последний поступок был, конечно, самым странным из всех: принять на себя позор изменника в качестве последней жертвы, прежде чем придет слава полного триумфа мессии. Сама идея тайного смысла поступков была знакома изучавшим каббалу. А уж коль скоро идея лжепредательства принималась, то все прочее, включая все дальнейшие поступки Зеви под турецким надзором, только укрепляли новую теорию, для которой Натан срочно подбирал обильное документальное подтверждение из библейских талмудических и каббалистических текстов. Натан несколько раз гостил у Зеви, что позволяло им увязывать объяснения Натана с поведением Зеви. Его маниакальные приступы время от времени повторялись, причем он, случалось, возвращался к своим мессианским претензиям. Кроме того, он участвовал в диковатых сексуальных развлечениях, что дало основание его константинопольским врагам (как иудеям, так и мусульманам) обратиться с жалобой на него к султану. Султан, который неплохо относился к Зеви, уступил то ли просьбам, то ли подкупу и выслал его в Албанию, где тот умер в 1676 году. Даже эта смерть не остановила Натана, который объявил ее «просто исчезновением»: дескать, Зеви вознесся на небеса и слился с тамошними небесными огнями.
Сам Натан умер четырьмя годами позже, в 1680 году. Но, до того как «исчезнуть» самому, он успел разработать гибкую теорию, которая позволяла объяснить не только все поступки Зеви, но и вообще все, что бы ни случилось в будущем. По его утверждению, существует не один набор огней, о котором говорили Лурия и другие каббалисты, а целых два: один – преисполненный смысла (хороший), другой же – бессмысленный (нейтрален, но может обернуться и в плохой). Творение развивается диалектически между этими двумя наборами, причем фигура мессии играет роль поистине уникальную, совсем не такую, как простые души, что зачастую требует от мессии героических жертв, вплоть до того, что ему приходится принимать обличие зла, дабы очистить других. Эта теория может прекрасно описывать ситуацию, если Зеви появится вновь, пришлет себе замену, а также вообще не проявит себя, оставаясь неслышимым и невидимым. В этой альтернативной (или еретической) системе каббалы Натан разработал свою диалектику со всеми мыслимыми подробностями.
В результате шаббетайское движение, иногда открыто, иногда – тайно, не только пережило полосу измены, но и просуществовало еще более столетия. Большинство раввинов возненавидело его не только потому, что теория Натана в ее конечном виде была абсолютно еретической, но и потому, что после того как предсказанные повторные появления Зеви не происходили (1700 и 1706 гг.), многие разочаровавшиеся шаббетайцы обратились в христианство или ислам. Впрочем, некоторые раввины сами были скрытыми шаббетайцами, и было немало людей среди приверженцев иррационального иудаизма, кто питал определенное сочувствие к растяжимым идеям Натана. Движение пережило ряд расколов, собственных неоконформистских колебаний и в конце концов породило выделившееся из него религиозное направление, основателем которого стала «реинкарнация» Зеви по имени Якоб Франк (1726—1791).
Франк родился в Польше в семье торговца и раввина по совместительству; при рождении получил имя Якоб бен Иуда Лейб. Стал торговцем тканями. Был не слишком образован и называл себя простаком. Тем не менее, находясь по торговым делам на Балканах, был вовлечен в шаббетайские обряды последователями экстремистского крыла этого движения. Он стал пророком и в конце концов объявил о своем полубожественном статусе, поскольку в нем якобы находится душа Зеви. Вернувшись в Польшу и оставаясь внешне ортодоксальным евреем-сефардом (кстати, отсюда его фамилия Франк, что на идише ашкенази означает «сефард»), он тайно проводил шаббетайские богослужения в качестве главы подпольного движения в рамках иудаизма. Он и его последователи устраивали некие сексуальные мероприятия, запрещенные Торой. Впрочем, следуя удобной диалектике Натана из Газы, они проводили различия между обычной Торой галахи, которую игнорировали, и «высшей», «духовной» формой Торы, «Торой эманации», право следовать которой они отстаивали.
В 1756 году раввинский совет города Броды отлучил Франка, и, чтобы избежать ареста, он бежал в Турцию, где счел целесообразным броситься в объятия ислама. Ортодоксальные евреи обратились к польским католическим властям с просьбой помочь им разогнать секту. Но франкисты тоже обратились к католикам, ссылаясь на то, что они отвергают Талмуд, а потому у них много общего с Римом. Обрадованные епископы организовали публичный диспут с обязательной явкой туда как раввинов, так и франкистов. Диспут был проведен в июне 1757 года под председательством епископа Дембовского; этот прелат высказался в пользу франкистов и приказал сжечь копии Талмуда на ратушной площади города Каменец. К несчастью для епископа, он внезапно скончался прямо во время процедуры сожжения. Раввины восприняли это как знак одобрения свыше и с новым рвением возобновили преследования франкистов. В отместку Франк вовлек своих последователей в католицизм и сам крестился в 1759 году. Он даже помогал католикам расследовать «кровавые преступления» евреев. Правда, одновременно он организовал себе гарем из 12 «сестер», с которыми предавался различным излишествам, после чего оказался в тюрьме. Вслед за этим он обратился в лоно Русской Православной Церкви.
