Тревожило командира «Одиссея» еще и то обстоятельство, что рядовой Яшин совершенно прекратил свои мысленные разговоры с неуловимым «спасителем». Два раза в сутки Вихров связывался с Кокошко и неизменно получал один и тот же ответ – рядовой «молчит»! Что это значило?! «Спаситель» внушил своему неофиту все что нужно и на время умолк или же он смог каким-то образом продолжать свои «наставления», умело обходя подслушивающие устройства?!
Все эти загадки угнетали Игоря, а кроме того, его командирство постепенно возводило незримую преграду между ним и его прежними товарищами – Бабичевым, Верхоярцевым, Строем... Пожалуй, только Володька Ежов по-прежнему держался с Вихровым как с другом... как со старшим другом – с добрым уважением и без заискивания.
Игорь прекрасно помнил, что и прежний командир линкора был одинок, стоял чуть в стороне, ото всех и над всеми. Но для Старика одиночество было прерогативой возраста, жизненного опыта, авторитета, а Вихров был слишком молод для него!
Навигатор-три вздохнул и склонился над клавиатурой компьютерного блока, собираясь ввести очередную задачу, однако в этот момент он почувствовал, что его вызывает первый ассистент главного врача линкора.
«Слушаю вас, Виталий Сергеевич», – отозвался Вихров и немедленно услышал «голос» Кокошко:
«Наш рядовой заговорил!»
«С тем же собеседником?»
«С ним. Разговор был очень коротким, но... У вас есть время заглянуть к Ирвингу?»
«Сейчас буду...» – ответил Игорь и, быстро выключив компьютерный блок, он перенесся в биолабораторию.
Кокошко сидел перед компьютерным блоком, и на его висках поблескивали датчики дешифратора. Не отрываясь от прослушивания, врач негромко проговорил:
– Одну секунду, Игорь Владимирович!..
И точно, спустя секунду он перебрал пару клавиш на клавиатуре блока, стянул с головы тонкий обруч и протянул его Игорю:
– Вот, послушайте!
Игорь пристроил датчики на виски, и Кокошко включил запись.
Сначала в голове у Вихрова стояла тишина, нарушаемая какими-то странными «вздохами». Игорю показалось, что кто-то большой и неуклюжий пытается думать, но никак не может решить, с чего начать. Потом едва слышно проклюнулась первая мысль:
«...конечно, слышу...»
И снова последовало «молчание», а затем мысли побежали четче и быстрее с короткими паузами:
«Да, понимаю...»
...
«Да, я готов, я могу двигаться...»
...
«Понял... буду... обязательно буду...»
...
«Хотя бы лицо и руки!.. И ноги!..»
Затем снова повисла тишина.
Игорь было решил, что это конец записи, но тут же услышал невнятное, вялое:
«Ну вот, теперь скоро... И я снова стану... стану человеком... И у меня будет лицо... и руки...»
Мысль угасла, воцарилась полная тишина.
Навигатор стянул обруч с датчиками, аккуратно положил его на рабочий стол и посмотрел на Кокошко.
– Это все, – подтвердил его невысказанную мысль врач. – Коротко, но, по-моему, вполне ясно.
– Скоро... – задумчиво протянул Вихров. – Но что именно – «скоро»?
– Меня смущает другое, – с каким-то внутренним напором произнес Кокошко. – Яшин явно мечтает о... руках, ногах, лице... Мечтает получить хотя бы эти... к-хм... детали человеческого облика. Но дело в том, что его Превращение сдвинулось с мертвой точки! Пойдем, я вам его покажу.
Они перешли в лабораторный зал, где на своей высокой постели по-прежнему лежал рядовой Яшин, но теперь он выглядел совершенно по-другому. Бесформенная туша, почти лишенная конечностей, превратилась в практически нормальное человеческое тело. Правда, руки были чрезмерно длины – восьмипалые ладони доходили до колен коротких толстых ног, не имевших коленных суставов, грудная клетка непомерно раздута, а большая шишковатая голова лежала прямо на плечах, так что, казалось, ее невозможно повернуть в сторону. И все-таки Монстр явно начал приобретать человеческие черты. Кроме того, Вихров сразу заметил, что на трехглазом, безносом лице прорезался тонкогубый рот – раньше лица просто не было! Но самое главное – сколько Игорь ни вглядывался в это лицо, он не замечал в нем никаких трансформаций, свойственных фазе Клоуна.
– В фазу Клоуна он, по-видимому, еще не перешел?.. – спросил навигатор-три, обернувшись к врачу. – Я не вижу никаких спонтанных изменений внешности.
– Нет, он как раз в фазе Клоуна! – возразил Кокошко. – Вот, смотрите!
И он указал на правую ладонь Яшина. Мизинец на этой ладони едва заметно сокращался, одновременно словно бы «усыхая».
– Просто фаза Клоуна у него протекает в ритме всего Превращения – вяло, замедленно, без броских, стремительных изменений. Но, я бы сказал... упрямо, без перерывов. В организме постоянно что-то меняется!
Кокошко взглянул на Вихрова и глухо кашлянул:
– Но я хотел обратить ваше внимание на другое. У Яшина уже имеются ноги, руки и лицо, более того, он уже встает на ноги и пытается что-то делать своими руками, а в разговоре со своим... «спасителем» продолжает выпрашивать себе руки, ноги, лицо. Получается, что он не осознает происшедших в его организме перемен!.. Или же...
Врач неожиданно замолк, словно не решаясь закончить свою мысль. Но Вихров требовательно переспросил:
– Что – «или же»?
– Или же... – неуверенно протянул Кокошко, – ...ему внушают, что никаких изменений в его организме не происходит!
– Стороннее воздействие?.. – уточнил навигатор.
– С целью сохранить сторонника... – подтвердил это уточнение врач невольным каламбуром.
– Вы думаете, такое внушение возможно?.. – В голосе Вихрова звучало сомнение.
– Не забывайте, Игорь Владимирович, что Яшин находится в фазе Клоуна. Этот этап Превращения характерен тем, что постоянным изменениям подвержены не только внешность и внутренние органы организма, но и процесс мышления. Возможно, в какие-то моменты Яшин полностью осознает свое состояние, но эта осознанность непрочна, сменяется полной потерей реальности!
– Да... – задумчиво кивнул Вихров, вспоминая свое собственное состояние, свою собственную растерянность, когда он стоял перед зеркалом в туалетной нише своей каюты и наблюдал за стремительными трансформациями своего лица. – В таком состоянии чужая мысль действительно может показаться чем-то единственно прочным... основательным.
– И все-таки нам не плохо бы было знать, где и когда «обязательно будет» наш подопечный?! – вернулся к перехваченному «разговору» рядового Яшина Кокошко. – Возможно, от этого зависит будущее всех нас!
– Я не думаю, что вопрос стоит так радикально, – улыбнулся в ответ Вихров. – Даже если все имеющиеся на корабле монстры, включая магистралов, поднимут мятеж, вряд ли им удастся долго противостоять потенциальным полным суперам... Хотя, я думаю, что до такого мятежа дело тоже не дойдет!
– Я бы с вами согласился, если бы супера были едины и хорошо организованы, – не согласился врач. – Но если среди суперов начнется драка за власть, монстры могут оказаться той силой, что станет решающей каплей на чаше весов!
– Да, это так... – после короткого раздумья кивнул Игорь. – Значит, вы продолжаете наблюдать за нашим рядовым, а я попробую переговорить с одним из магистралов.
– Когда? – Кокошко внимательно посмотрел на Вихрова.
– Да прямо сейчас, – ответил тот. Он давно уже выбрал для этого разговора подходящего, по его мнению, магистрала, но пропажа Стива Юриксена отвлекла его от этой проблемы. Представив себе гладкое, без носа, бровей и рта лицо с двумя парами ярко-синих глаз, он мысленно позвал: «Сергей!.. Есин!..»
И почти сразу же получил ответ:
«Да, я слушаю!..»
«Это тебя... Вихров беспокоит, мне с тобой поговорить надо!»
«Я у себя в каюте», – ответил третий ассистент главного механика линкора, и было непонятно, приглашает ли он командира к себе или просто информирует, насколько далеко находится, чтобы тот решил, будет ли мыслеобмен достаточно надежным.
«Я загляну к тебе?..» – уточнил Игорь и услышал в ответ короткое:
