Взбесившись, я вскочила с кресла:
— А не пошли бы вы… — и проснулась.
Глава 5
Из-за этих ночных гостей я всерьез стала сомневаться в неприкосновенности собственных снов. И, что самое главное, я совершенно не выспалась!
Я уже было подняла свое бренное тело с постели, когда внезапно накатило это… невыносимое бешенство! Гадкое и беспросветное! Оно с огромной скоростью разгоняло кровь по венам. Злость застилала глаза, заставляя крушить все вокруг. У меня за последнее время уже случались приступы злости, но тогда они были чем-то обоснованы. Сейчас же творилось что-то странное. У меня как будто случилось раздвоение личности: одно "я" равнодушно со стороны наблюдало за тем, как второе крушит все вокруг, а затем корчится на полу в конвульсиях безумной ярости.
Я стала захлебываться во внезапных рвотных спазмах, когда чьи-то сильные руки подхватили мое тело, поддерживали над унитазом. Потом я сидела, скорчившись, в углу, а Барский молча наполнял ванну.
И вот я уже приходила в себя, сидя в горячей воде. Моя кожа как будто оттаивала, мышцы расслаблялись, повинуясь мягким массирующим движениям больших рук. Едва я встретилась с прищуренным взглядом черных глаз, как на меня накатил стыд, жаркий и иссушающий. Этот мужчина раздел меня, а теперь делает массаж! Тем временем взгляд стал более жестким, и от этого мне отнюдь не полегчало.
— А вы, оказывается, опасны для окружающих, Лариса Викторовна.
Я молча смотрела на него, не в силах ответить, плохо понимая, почему этот посторонний человек так возится с незнакомой девчонкой.
— Надеюсь, вылезти из ванной ты в состоянии? Не хватало мне еще круглосуточно нянчиться с тобой, — фыркнул он, в очередной раз угадывая мои мысли.
Он куда-то ушел, а я, дрожа и всхлипывая, вылезла из ванной и завернулась в пушистое полотенце.
Когда я вошла в комнату, Барский ставил на журнальный столик тарелку с бутербродами и кофе.
— Ешь, — кинул он равнодушно и сам принялся жевать в мрачном молчании.
Я смущенно окинула взглядом эти два метра агрессивной мужественности, спокойно расположившиеся на маленькой табуретке: длинные мощные ноги в черных джинсах широко расставлены, темно-зеленая футболка обтягивает впечатляющую мускулатуру… Раньше мне просто не приходилось даже находиться радом с подобным типом, а не то, что ночевать в доме или испытывать на себе сомнительную заботу. И я не сказала бы, что мне это было приятно!
Тут мужчина поднял голову и, презрительно фыркнув, пошел в ванную, из которой вышел с белым махровым халатом в руках. Смутившись, я накинула его на себя, даже не потрудившись снять полотенце: хватит с меня на сегодня стриптиза.
Решив, что мой желудок не виноват во всем этом безобразии, я решила его накормить. Под сумрачным взглядом бутерброды застревали в горле, а кофе казался помоями.
Барский доел раньше меня и теперь терпеливо смотрел на то, как я судорожно проталкиваю последние куски бутерброда в горло. И чего пялится?
— Ну, что, рассказывай.
Я поперхнулась:
— Что именно?
— Например, почему серебряные решили выкачать твою кровь.
— Но я же говорила, что не знаю! — я с ужасом почувствовала, как на меня опять начинают накатывать волны злости. Может, это он так на меня воздействует?
— Хорошо, — Барский задумчиво передвинул кофейную чашку, — расскажи по порядку, что произошло у Мазини.
Он так пристально сверлил меня взглядом, что для полного счастья не хватало прожектора, направленного в глаза.
— Ну, Вацлав рассказывал ему о том, что они не могут обнаружить медальон Гласа, хотя он должен быть у меня; возможно, на него наложены чары. И еще: они, явно, его ощущают.
— Это все?
— Ну да.
— Теперь объясни, как тебе удалось сбежать от двух сильных серебряных вампиров, — не отставал этот цербер. Что-то мне подсказывало, что с ним лучше сотрудничать.
— Я вылезла в окно, когда Мазини оставил меня рассматривать золотые побрякушки, чтобы я не мешала им с Вацлавом обсуждать способы моего убийства, — пожала я плечами.
— Что случилось между последним и первым разговором вампиров?
— Да не знаю я! Просто мне захотелось потрогать какой-то большой голубой кристалл, а он запел и отклонился от моей руки. После этого они стали вести себя так стра…
Тут Барский резко встал, дернул меня к себе за грудки и рывком раздвинул полы халата. Секунд пять он с ужасом смотрел на еле заметный круглый шрам на моей груди, а затем с криком: "Твою мать!", — выбежал вон.
Сказать, что я была в шоке, значит, не сказать ничего. Подумав, я побежала за этим двухметровым ураганом — требовать объяснений.
Я быстро шлепала босыми ногами по лестнице, ведущей на первый этаж, когда услышала, что Барский уже с кем-то разговаривает. Я стала беззастенчиво подслушивать чужой разговор, логично предположив, что он как-то касается моей скромной персоны (разве я виновата, что мир в последнее время вертится только вокруг меня?).
— Вацлав, вспомни, чем ты мне обязан! Да, я знаю, что девчонку вы потеряли, но мне надо знать, что вы собираетесь с ней делать, и я сразу почувствую, если ты мне будешь врать. Да… я понял, — в этот момент, Барский внезапно оказался в поле моего зрения и в упор взглянул на меня.
Правильно истолковав его взгляд, я опрометью бросилась в комнату и закрыла дверь… которая тут же с грохотом распахнулась.
— Что ты слышала? — трясли меня за плечи.
— Почти ничего, — проклацала я.
— И за что мне это наказание? — схватился мой мучитель за голову.
— А я тебя не просила, — пропыхтела я, покрепче завязывая халат.
Вздохнув, он присел на кровать.
— Ты даже не представляешь, во что вляпалась.
— Ну, так просвети меня.
— Может, так, действительно будет лучше, хотя вряд ли спасет тебя, — хмыкнул "утешитель".
Я вся превратилась во внимание, пристроившись рядом, чувствуя себя едва ли не предательницей (в последнее время я очень редко вспоминала Сергея).
— Ты не замечала, что вампиры как-то по-особому реагируют на запах твоей крови?
— Да постоянно, — развязно ответила я.
Барский как-то странно на меня посмотрел, но продолжил.
— Все дело в том, что твоя кровь является для них неиссякаемым источником силы, способной красных вампиров возвысить до серебряных, а последних сделать в два раза сильнее.
Я удивленно хлопала глазами. Нет, определенно, надо лучше высыпаться.
— Это все из-за медальона Гласа. Твой отец, скорее всего, сам не подозревал, что твоя наполовину вампирская кровь просто-напросто растворит в себе артефакт. Там, в магазине, твоя кровь оттолкнула от себя накопитель силы, как противоположный по своему наполнению, хотя должно было быть на оборот: этот артефакт славится своей кровожадностью. Он питается кровью хозяина, а взамен дает на некоторое время силу, достаточную для какого-нибудь заклинания.
