— Ну, а простые люди-то им верят? Ведь муллы от имени Аллаха говорят? — осторожно спросил Андрей Васильевич.
— Какое там! Простым людям, которые с утра до вечера работают, — тем не до Аллаха, им бы день как-нибудь прожить. А вот вы когда сюда ехали, видали, сколько во всех этих городах вдоль дороги болтается всякого народу, который ничем не занят? Эти — да, они муллу слушают. Делать им все равно нечего, так, перебиваются у какого-нибудь хозяйчика — поднести, унести, подмести, подтащить, украсть, что плохо лежит. Этот сброд завести ничего не стоит, особенно если заварухой и поживой запахнет. Да еще по всей стране тысячи молодых бездельников в медресе сидят! Муллам эта публика очень кстати. Они ведь партий своих понасоздавали, воюют пока друг с другом за власть, а там, глядишь, и на Исламабад двинут. Наши правители муллам слово поперек сказать боятся, а надо бы! Я хоть и простой человек, но понимаю, чем это может кончиться.
— Вы не боитесь с нами так откровенно разговаривать, да еще при вашем друге?
— А, пускай, надоело все это! Хасан-то мне что? Я же сказал, он по-английски не говорит, да и набрался так, что все равно ничего бы не понял.
— Ак! Эк! — неожиданно и громко отозвался Хасан. — Агэк! — рыгнул он еще звонче. Исторгнув из себя последний звук, он покосился в сторону на своем сиденье и, пытаясь выправить корпус, уперся рукой в диван. Рука подломилась в локте, и Хасан, мягко завалившись на бок, тут же заснул.
— Готов! — подвел итог Анвар. — Как учил товарищ Мао: «Ветер с Востока преодолевает ветер с Запада». Не справился наш друг с китайским напитком, что тут поделаешь. Пойдем, что ли, Андрей. Советско-пакистанские отношения укрепили, повеселились, а теперь и спать пора. Спокойной ночи, господин Хашим, до свидания!
* * *
Андрей Васильевич встал рано утром невыспавшимся и помятым. В организме продолжал бродить выпитый накануне маотай. Кроме того, несколько раз за ночь его будили автоматные очереди и одиночные выстрелы.
— Думаешь, что сбываются слова твоего друга Махмуда из оружейной лавки? — ответил Анвар на жалобы своего коллеги. — Едва ли. Скорее всего, где-то свадьбу праздновали или еще что-нибудь в этом роде. Тут в порядке вещей в воздух на радостях палить. В пешаварские больницы каждый день по два-три человека с ранениями от шальных пуль доставляют, но это никою всерьез не заботит. Давай поскорее собираться. Я уже звонил афганцам, они нас ждут.
Штаб-квартира моджахедов — приземистое одноэтажное здание — была обнесена высоким глиняным дувалом с несколькими вышками, на которых стояли часовые. С ближайшей вышки на посольскую «Тойоту» неприветливо уставился пулемет. По широкому двору расхаживало человек двадцать моджахедов с «Калашниковыми». Заметив Анвара и Андрея Васильевича, которых встречавшие их люди повели ко входу в дом, они не спеша придвинулись поближе и стали с любопытством рассматривать шурави, обмениваясь между собой негромкими репликами. Сопровождавший Анвара и Андрея Васильевича моджахед провел их в тесную длинную комнату и ушел, попросив немного обождать.
— Вот мы и в логове. Ты заметил, как эта публика во дворе нас разглядывала? Чувствуешь себя, словно кролик в компании удава. Кстати, с кем мы сейчас будем говорить? — спросил Андрей Васильевич.
— С генералом Яхья Наврузом. Он в свое время, до коммунистов, был начальником штаба афганской армии, а теперь входит в объединенный военный комитет моджахедов. Интересный дяденька, одним словом. Учти, он много лет работал с нашими и знает нас как облупленных.
Бесшумно откинулась занавеска, и в комнату тихо вошел пожилой человек с седыми английскими усами. «Объект постоянно носит усы…» — мелькнула в голове Андрея Васильевича дурацкая фраза из читанного когда-то оперативного донесения об одном афганце.
— Генерал Навруз, — представился афганец. Сев напротив, он немного помолчал и сказал: — Давно я не видел вас, советских. А ведь было время, когда мы рука об руку работали. Я знал всех ваших послов, многих дипломатов в Кабуле, с вашим руководством — и министром обороны, и со службой безопасности, и со многими другими постоянно общался. Я тогда думал, что имею дело с друзьями. Вы нам действительно много помогали. А теперь? — Навруз досадливо поморщился. — Объясните вы мне, зачем вам понадобилось эту авантюру затевать? С чего вы решили, что ради наших коммунистов вам надо было в войну лезть? Они вам что, обещали социализм построить за одну пятилетку? Это в Афганистане-то? Мы уж сами как-нибудь промеж себя разобрались бы, что нам строить.
Навруз еще долго говорил об обидах, которые нанес афганцам Советский Союз, и завершил свой монолог словами:
— В общем, получилось, будто огромный человек ни с того ни с сего набросился на прохожего мальчишку и стал его избивать ногами. На его несчастье, мальчик-то с пистолетом оказался.
— Мы не будем с вами спорить, — сдержанно сказал Анвар. — Мы не за этим сюда приехали.
— Да я знаю, зачем вы здесь, — проворчал Навруз. — Я также помню, что наши люди говорили в прошлом году с вашим военным атташе в Исламабаде. Мы тогда сказали, что подумаем, как вопрос о пленных решать. Так вот, как вам уже сообщил Красный Крест, мы готовы показать трех пленных узбеков. Они тут, в соседней комнате. Можете поговорить с ними, но только в моем присутствии. Предупреждаю, что вы не должны уговаривать их вернуться домой, иначе встречу придется немедленно прервать. Кстати, даже если бы вы и попробовали, все равно у вас бы ничего не вышло. Обратно они не поедут, это точно, потому что сами не хотят.
— Мы не собираемся никого уговаривать. Узнаем просто, как они себя чувствуют, — покладисто сказал Анвар. — С другой стороны, дело не только в них. Есть еще и родители, которые ведь ни в чем не виноваты. Они, как только узнали, что их сыновья живы, чуть с ума от радости не сошли. Может быть, вы позволите им хотя бы краткую встречу с детьми, а там будь что будет? Если эти ребята домой не хотят, пусть они сами об этом своим отцам скажут.
— А вы хитрый! Думаете, что они отцов послушаются? Едва ли. Ну что же, пожалуйста, так даже нагляднее выйдет. Сейчас их приведут.
В комнату ввели троих молодых узбекских парней.
— Это Юсуф, это Карим, а это Фарид, — представил их Навруз. — Можете говорить.
Разговор не получился. Стройный, высокий Юсуф почти сразу перестал отвечать на вопросы Анвара, а начал с жаром говорить о том, что его и других заставили участвовать в ненужной им войне, убивать непонятно за что мирных людей, нести смерть и разрушение. Он никогда не вернется в страну, где правит КГБ, который велел ему убивать афганских братьев. Только здесь, у моджахедов, он смог стать настоящим мусульманином и посвятит теперь свою жизнь священному джихаду. Ему энергично поддакивал Карим, а Фарид, сидевший потупя глаза в пол, лишь иногда кивал головой в знак согласия, односложно повторяя: «Да, да! Так!» Юсуф наотрез отказался от встречи с отцом, резко ответив: «Нет, не надо, я не хочу! Зачем теперь?»
— Ну что, убедились? — сказал Навруз, проводив Андрея Васильевича и Анвара до машины. — А встречу с родителями, хочет того Юсуф или нет, мы все же проведем, чтобы внести окончательную ясность.
— Когда? — спросил Анвар.
— Мы вам сообщим. До свидания. — Навруз развернулся и ушел.
— Вот так-то, Андрюша, поговорили. Все же не будем вешать носа. Поедем в Красный Крест, там посоветуемся. Говорил мне Мартин, что они на днях переехали, новый адрес дал, а где это точно находится — убей Бог, не знаю. Вроде бы в районе университетского городка, а я там раньше никогда не бывал.
Анвар и Андрей Васильевич минут сорок петляли по улицам и закоулкам, пытаясь определиться по карте и расспрашивая прохожих, которые в лучшем случае честно признавались, что не знают, а в худшем начинали показывать в разные стороны. Иссякало терпение, миновало назначенное время встречи, да и «наружка», следовавшая по пятам, конечно, не могла не прийти в удивление и даже беспокойство по поводу этого загадочного кружения по городу.
— Все, потерялись! Что теперь делать? К тому же, не ровен час, эти, которые сзади, решат еще, что мы от них оторваться вздумали. Они тогда такой рапорт своему начальству накатают, что нас потом нипочем в Пешавар не пустят. Слушай, Андрей, подойди к ним, пусть они покажут, где этот треклятый Красный Крест находится.
Завидев приближающегося Андрея Васильевича, пакистанец в темных очках, до того мирно выпускавший сигаретный дым в окно автомобиля, начал нервно крутить ручку, торопясь поднять стекло. Андрей Васильевич постучал согнутым пальцем в затемненное окно, задал свой вопрос в приоткрывшуюся щель и стал ждать ответа, прислушиваясь к приглушенному, но энергичному обмену мнениями внутри машины.
— О’кей, следуйте за нами, — проговорил, высунувшись наружу, человек в темных очках.
