— Я тоже построил все таким образом, когда взялся за ведение его семейных дел. Но, видите ли, деньги горели огнем по обе стороны противопожарной стены. Понимаете… — На лице Пакстона появилось серьезное выражение, состарившее его на двадцать лет.
— Сейчас мне очень хотелось бы попросить вас не записывать то, что я скажу. И держать это в тайне.
— Я могу вам это обещать, — заверил Рук.
— А я не могу, — отрезала детектив Хит. — Я же вам сказала: идет расследование убийства.
— Понимаю, — отозвался Пакстон. А затем сделал решительный шаг. — У Мэтью Старра имелись некие привычки, которые очень дорого ему обходились. Разоряли его. — Ноа помолчал немного, но все-таки продолжил: — Во-первых, он был азартным игроком. И постоянно проигрывал. Он не только оставлял деньги во всех казино от Атлантик-Сити до «Мохеган Сан»,[35] он ставил на лошадей и на футбольные матчи у местных букмекеров.
Некоторым из этих типов он задолжал большие деньги.
Хит записала в блокноте: «Букмекеры».
— Потом проститутки. У Мэтью были своеобразные… м-м… предпочтения, не буду уточнять, какие именно — то есть я, конечно, могу уточнить, если вам нужно это знать… И он удовлетворял свои прихоти с девочками по вызову высокого уровня.
Рук не смог удержаться:
— Меня всегда забавляет, когда выражения «высокий уровень» и «девочка по вызову» употребляют вместе. Ну, то есть, непонятно — то ли это квалификация, то ли сексуальная поза?
— Увидев ледяные взгляды Хит и Пакстона, он пробормотал: — Извините. Продолжайте.
— Я могу уточнить для вас темпы, с которыми он растрачивал деньги, но сейчас достаточно сказать, что эти и еще кое-какие привычки пожирали его финансы. Прошлой весной нам пришлось продать семейное поместье в Хэмптоне.
— Стормфолл. — Никки вспомнила гневные выкрики Кимберли насчет того, что убийства не случилось бы, если бы они уехали в Хэмптон. Теперь она поняла, в чем заключались смысл и ирония этих слов.
— Да, Стормфолл. Думаю, мне не нужно говорить, сколько денег мы потеряли на продаже поместья при сегодняшних ценах. Уступили его некой звезде реалити-шоу с миллионными убытками. Но деньги, полученные от продажи, были только каплей в море и никак не могли покрыть долги. Дела пошли так плохо, что Мэтью приказал мне прекратить выплаты по страхованию жизни, хотя я уговаривал его не делать этого.
Хит нацарапала в блокноте два слова: «Нет страховки».
— А миссис Старр это было известно? — Краем глаза она заметила, что Рук подался вперед.
— Да, было. Я изо всех сил старался оградить Кимберли от самых неприятных сторон жизни Мэтью, но и насчет страховки она знала. Я находился с ними, когда Мэтью сообщил ей.
— И как она отреагировала?
— Она сказала… — Он помолчал. — Но вы должны понимать, что она была очень расстроена.
— Так что она сказала, Ноа? Вспомните ее точные слова, если возможно.
— Она сказала: «Я тебя ненавижу. От тебя не будет никакого толку, даже если ты подохнешь».
Когда они ехали обратно в участок, Рук завел раговор о безутешной вдове.
— Ну так что, детектив Хит, как вам это: «Не будет толку, если ты подохнешь»? Ты говорила, что надо собирать информацию и выстраивать картинку. Нравится тебе портрет Саманты-стриптизерши?
— Но она же знала, что не получит страховки. Где мотив?
Он ухмыльнулся и снова поддел Никки:
— Пока не знаю, но советовал бы тебе продолжать задавать вопросы и смотреть, куда ведут ответы.
— Иди ты… сам знаешь куда.
— О, как ты со мной заговорила! Это потому, что на горизонте появился кто-то еще?
— Это потому, что ты слишком много треплешься. И я не поняла, что означает «кто-то появился на горизонте».
— Это означает: Ноа Пакстон. Я прямо не знал — не то вылить на вас двоих ведро холодной воды, не то притвориться, что мне звонят, и оставить вас наедине.
— Вот поэтому ты просто журналист, который играет в копа. Твое воображение гораздо сильнее, чем способность анализировать факты.
— Ну хорошо, допустим, я ошибся.
Он пожал плечами, а затем улыбнулся той улыбкой, которая однажды уже заставила Никки покраснеть. И она опять смутилась вместо того, чтобы посмеяться. Не отвечая, она вставила в ухо наушник и, нажав на кнопку быстрого набора, связалась с Тарреллом.
— Тэрри, это я. — Она повернулась вполоборота к Руку и заговорила деловым тоном, чтобы он не понял ее двояко, несмотря на то что умел угадывать подтекст. — Я хочу, чтобы ты проверил главного бухгалтера Мэтью Старра. Имя — Ноа Пакстон. Посмотри, что там есть — нарушения, задержания, судимости, — все как обычно.
Когда Никки закончила разговор, Рук улыбался. Это совершенно не понравилось, но она должна была спросить:
— В чем дело?
Репортер не ответил, и она повторила:
— В чем дело?
— Ты забыла попросить узнать название его туалетной воды.
И с этими словами он открыл журнал и уткнулся в него.
Когда Хит и Рук вернулись в участок, детектив Таррелл поднял взгляд от монитора.
— Помнишь того парня, которого ты просила меня проверить, Ноа Пакстона?
— Ага. Нашел что-нибудь?
— Пока нет. Но он только что тебе звонил.
Никки сделала вид, что не замечает лукавого взгляда Рука, и повернулась к своему столу, на котором громоздилась стопка бумажек с сообщениями. Записка от Ноа Пакстона лежала сверху. Хит не стала брать ее; вместо этого спросила Таррелла, не проявлялся ли Каньеро, который следил за Кимберли Старр. Вдова проводила день в «Бергдорф Гудмен».[36]
— Говорят, шопинг — отличное утешение для разбитого сердца, — заметил Рук. — А может, наша веселая вдова возвращает в магазин дизайнерские тряпки за наличные.
Когда Рук вышел в туалет, Хит набрала номер Ноа Пакстона. Ей нечего было скрывать от Рука, однако она совершенно не желала выслушивать его дурацкие подколки. Или видеть эту улыбочку, которая бесила ее до предела. Никки прокляла мэра, который в благодарность за какую-то услугу разрешил ему повсюду таскаться с ней.
Пакстон взял трубку.
— Я нашел документы по страховке, на которые вы хотели взглянуть.
— Отлично, я кого-нибудь за ними пришлю.
— Ко мне приходили судебные бухгалтеры, о которых вы упоминали. Они скопировали все данные с моего компьютера и ушли. Вижу, вы не шутили.
— Вот видите, вы не просто так платите налоги. — Она не смогла удержаться и добавила: — Вы ведь платите налоги, правда?
— Да, но вы могли бы меня об этом не спрашивать. Похоже, ваши дипломированные бухгалтеры с удостоверениями и пушками свое дело знают.
— Можете в этом не сомневаться.
— Послушайте, я понимаю, что не слишком охотно вам помогал…
— Вы мне помогли. После того, как я вам пригрозила.
— Я хотел бы извиниться. Видимо, эта трагедия потрясла меня сильнее, чем я думал.
— Вы не первый, Ноа, — ответила Никки. — Померьте мне.
В тот вечер она сидела в полном одиночестве в центральном ряду кинотеатра, смеялась и хрустела поп-корном. Взгляд Никки Хит был прикован к экрану, где разворачивалась нехитрая история. Полностью погрузившись в конфетно-розовый мир цифровой мультипликации, она словно перенеслась на другую планету, подобно дому, воспарившему на тысяче воздушных шаров.[37] Но прошло каких-то девяносто минут, и груз снова лег ей на плечи.
Никки отправилась домой сквозь вечернюю городскую духоту, пропитанную запахами канализации, мимо нагретых задень зданий, от которых даже после заката все еще исходил нестерпимый жар. В такие минуты, когда работа не поглощала ее целиком, когда тренировки не расслабляли, к ней всегда приходило одно и то же воспоминание. Прошло десять лет, но Никки казалось, что это случилось на прошлой неделе, прошлой ночью. Время не имело значения. Время ничего не меняло в ее воспоминаниях о Той Ночи.
В первый раз после развода родителей она приехала домой из колледжа на День благодарения. С утра они с матерью ходили по магазинам. К этому традиционному предпраздничному ритуалу теперь, когда мать осталась одинокой, Никки относилась как к священной миссии. Она старалась сделать этот День благодарения если не лучшим в их жизни, то хотя бы похожим на обычный — насколько это было возможно с пустым стулом во главе обеденного стола и призраками счастливого прошлого.
Вечером они вдвоем возились на кухне их тесной нью-йоркской квартиры — как всегда, пекли на завтра пироги. Пока они в четыре руки орудовали скалками, Никки отстаивала свое решение сменить специализацию с английской литературы на театр. А где палочки корицы?
Как они могли забыть палочки корицы? Мать никогда не позволяла себе класть в праздничные пироги молотую корицу, она молола ее сама. Как же они могли пропустить палочки, когда составляли список?
Никки обрадовалась так, словно выиграла в лотерею, когда нашла банку палочек в отделе специй супермаркета «Нортон Уильяме» на Южной Парк-авеню. На всякий случай она позвонила домой по мобильному. Никто не брал трубку. Когда включился автоответчик, она решила, что мама не слышит телефона из-за шума миксера. Но затем мать взяла трубку и, перекрикивая запись, извинилась — она вытирала перепачканные маслом руки. Никки раздражало жужжание автоответчика, но мать не умела выключить чертову штуку так, чтобы не прерывать разговор. Никки спросила, не нужно ли им еще чего-нибудь в магазине?
