— А ведь мелкая права. Тебе бы хоть свою жизнь для начала устроить. К тому же ну подумай сама. Зачем тебе ребёнок от этого кобеля? Там всего-то несколько недель. Не по частям же его будут вытаскивать. Да и Вячеславу Сергеевичу такое точно не понравится.
Говорят как о каком-то незначительном препятствии на пути к моему большому счастью. Как будто этот Вячеслав Сергеевич уже у меня в кармане. И тут какая-то «горошина» может помешать этому великому союзу. Мы поднимаемся на наш этаж. Расходимся по своим рабочим местам, и я ещё минут сорок после этого слушаю их наставления с промежутками на звонки. Потом не выдерживаю. Беру перерыв и выхожу на кухню. Нет. Они правы конечно. Ребёнок мне сейчас совсем не по карману. На что я только рассчитываю? С моей зарплатой мне даже кошка не всегда по карману! Беру пластиковый стаканчик. Набираю в него воду из кулера и сажусь на обычный черный офисный стул. Сама не замечаю, как слёзы опять начинают катиться из глаз. Чувствую себя такой ненужной и бесполезной. И единственный человек, который зависит от меня, нуждается во мне, сейчас внутри меня, но я должна сделать выбор в пользу того, чтобы он не родился. Меня накрывает какая-то истерика. Пытаюсь пить воду мелкими глотками, чтобы успокоиться. Но вместо этого только всхлипываю. Так что привлекаю внимание нашего начальника, который проходил мимо.
Вячеслав Сергеевич заглядывает на кухню и удивленно вскидывает брови.
— Вагина? Вы что здесь делаете? В таком состоянии.
9
Я вздрогнула из-за его неожиданного появления и быстро стёрла слёзы тыльной стороной ладони.
— Вам что клиент нагрубил? — наш начальник пытается проявить участие. Но при этом застывает в дверном проёме так и не решаясь подойти ко мне. — Так, Алиса Андреевна, пора бы научиться к этому спокойнее относиться. Не первый год у нас работаете.
Я подавила приступ раздражения. Почему он вечно мне «выкает»? И ещё и обращается то по фамилии, то по имени отчеству? Всё-таки как он сам сказал действительно не первый год вместе работаем, а этот тип неизменно стремится сохранить дистанцию, стараясь ограничить всё общение, хоть и вежливо, но рабочими вопросами. Правда до недавнего времени я даже не пыталась хоть как-то нарушить субординацию и покушаться на него. Но кажется этого человека кроме работы-то больше ничего и не волнует. Или он старается делать так, чтобы и наши головы только проблемами нашего агентства заняты были. А в жизни ведь помимо этого и много чего другого случается. Но кого это интересует?
Заметив, что я не ответила, Вячеслав Сергеевич осторожно пристраивается рядом, сев на краешек стула. Не обращает внимания на пластиковый стаканчик в моей руке и участливо спрашивает:
— Вы не из-за звонка, да? Что-то случилось у Вас? Может водички? Успокоительного?
Такой неуклюжий. Не очень уверенный. Кажется, ему сейчас меньше всего хочется вникать в мои заморочки. Но хотя бы интересуется. Поднимаю глаза на него, а он при этом освещении выглядит ну просто как Херувим. Ещё и взор такой сердобольный на меня устремил, что я вспоминаю, что ведь обычно он чутким был. Понимающим. Вот и выкладываю, как на духу. В надежде, что хотя бы он скажет мне что-то другое. С такой-то ангельской внешностью.
— Вячеслав Сергеевич. Мне муж изменил. Я с ним развожусь уже. А тут узнаю, что беременна, — я жду хоть каких-то слов поддержки. Например, что пожмет плечами и скажет тепло, как он умеет: «Ну ничего, Алиса Андреевна. Все в Ваших руках. Так что соберитесь и знайте, что всё будет хорошо. Это просто Вы сейчас немного растерялись и это мешает Вам сосредоточиться и найти правильное решение». Но Вячеслав Сергеевич округляет потеряно глаза. Ёрзает на стуле. Как будто ему неудобно. Как будто спросил из вежливости, а на него вывалили больше, чем он узнать хотел.
— Ну, — тянет спустя минуту. — Аборт же сделать ещё не поздно? Верно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сужаю глаза. Смотрю на него, а он такой весь подобрался.
— Что? Что-то не так сказал? Или это такой способ с мужем помириться?
Теперь я ещё брови нахмурила, совсем смутив своего начальника. В конце концов он не выдержал и хлопнул в ладоши, как мальчишка. Хотя не знаю можно ли мне его так называть. Он где-то на год или на два старше меня.
— Так! Всё! Не кисни! — тем временем мотивирует меня Вячеслав Сергеевич. Скорее от того что его врасплох застали даже на «Ты» со мной перешел. Хотя у меня такое впечатление почему-то сложилось, что когда этот мужчина мне «выкал», он мне как-то ближе был. Может просто хотела видеть больше, чем есть на самом деле?
— Уверен, что ты и сама поймешь, что тебе там надо делать. Даю тебе ещё десять минут, чтобы себя в порядок привести. А потом к работе возвращайся, — говорит это всё таким холодным отстранённым тоном. Словно спешил до этого куда-то, а я его от важного дела своими глупостями отвлекла. Хлопает меня по плечу, немного не рассчитав силы. — И да. Это… Всё у тебя наладится, Вагина. Это просто временные трудности.
Подскочил, словно его шмель в зад ужалил и выскочил из кухни. А я сижу в ещё большем шоке, чем до этого. Это ребёнок-то временная трудность? Или что?
Через минуту начинаю нервно смеяться. Господи! О чём только девчонки думают? Да вряд ли хоть когда-нибудь меня начало бы связывать с этим мужиком что-то кроме работы. Он же как будто даже испугался меня сейчас. Покачала головой. Встала и, взглянув на себя в зеркало, стерла салфеткой потёкшую тушь под правым глазом. После этого уже вернулась в кабинет к девочкам. Слушаю их вполуха, а сама всё-таки питаю последнюю надежду на Игоря. Я не знаю почему я хватаюсь за соломинку. Или ищу поддержку на стороне. Детей женщины обычно для себя рожают. И я ни на чью помощь рассчитывать не должна. И я прекрасно понимаю это. Но именно сейчас мне она нужна. Ещё недавно я сама была в панике из-за этой новости. А сейчас так отчаянно ищу человека, который меня хотя бы просто успокоит. Не открестится от меня, как будто я ему неудобна, а просто погладит по плечу, как кота по шерсти, и скажет, что я обязательно со всем справлюсь. Что мой малыш должен жить. Но пока только я, как какая-то безответственная дура так думаю и отторгаю мысль об аборте. А все вокруг меня пытаются убедить, что у меня и выхода-то другого нет.
После работы собралась с духом и всё-таки решила сходить к Игорю. В конце концов в его квартире осталось немало моих вещей. Одежда. Мелочи. Так что и повод вполне правдоподобный. Да и не мне должно быть стыдно ему на глаза показываться. Но всё равно это чертово волнение не могу унять, пока трясусь в «Пазике» до остановки рядом с его многоквартирным домом. Поднимаюсь на четвертый этаж и, остановившись возле обитой черным дермантином дверью, вытираю вспотевшую ладонь о подол юбки, прежде чем нажать на кнопку звонка. Когда слышу из глубины квартиры зычный голос его матери, то только лишний раз убеждаюсь, что скандала нам не избежать. Я ей никогда не нравилась. Была недостаточно хороша для её сына. А сейчас ещё неизвестно, что этот её сыночек обо мне наговорил.
У меня конечно была крохотная надежда, что дверь всё-таки Игорь откроет. Но она разбилась о реальность, когда я нос к носу столкнулась с этой дородной женщиной. Диной Евгеньевной.
10
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Здравствуйте, Дина Евгеньевна.
Я прочистила горло, потому что после того, как увидела её выражение лица полное высокомерия и презрения по отношению ко мне, мой голос стал похож на жалкое блеянье.
Моя свекровь же окинула меня таким холодным взглядом, который способен, наверное, даже жаркую пустыню летом заморозить.
— Явилась-таки! И хватило совести!
В этот момент я уже отчетливо поняла, что Игорь постарался на славу, когда пытался выставить себя бедной овечкой и жертвой, а меня бездушной стервой, которая развлекается на стороне. Ну в способностях своего мужа я нисколько не сомневалась. Он ещё за время нашего с ним брака умудрялся меня с его мамашей против друг друга настраивать. То мне расскажет, какую гадость его мать про меня сказала. То ей выскажет, что я сгоряча про неё ляпнула. В общем отношения у меня с моей свекровью сложились далеко не самые лучшие. Так что надо быть дурой чтобы надеяться на то, что эти двое известие о том, что я ребёнка жду воспримут вполне благосклонно. Боже, и на что я только рассчитывала, когда сюда шла? И зачем я сюда пришла? Мало меня унижают что ли в этой жизни? И так же было ясно, что ничем хорошим это не закончится. И Игорь не будет корить себя за свои ошибки. Или от счастья по квартире прыгать от новости, что папочкой станет. Обещать, что во всем помогать будет. Что ребёнку, что мне. Ну, права же моя мать. Дура я. И, ох, какая дура!
