Не скажу, чтобы я очень боялся нападения. Точнее, я все время был настороже, видимо, со временем это должно было стать моим привычным состоянием, но здесь и сейчас… Степь — она ровная как стол, видно далеко. И потом, без лишней скромности, мы достаточно крупный отряд, вооруженный если не до зубов, то очень неплохо по меркам этого мира. Не думаю, что вот так, без подготовки, кто-то на нас рискнет навалиться. Но бдительность терять нельзя.
Поисковики в разное время засекли несколько групп, которые они идентифицировали как «потенциально опасные». Разведчики сразу понимали, что это не кучка растерявшихся и неприкаянных людей, которые ищут еду и пристанище, а именно организованные группы, идущие куда-то с конкретными целями. Из снаряжения у них было преимущественно дреколье, то есть то, что можно найти в свободном доступе. Но не у всех. Один из наших поисковых отрядов, охотясь на Окуня, видел людей, вооруженных и огнестрелом, причем группа была немаленькой, человек в десять, и стволов у них было немало. Наши видели их издалека, опознать стволы было проблематично, а приказа «схватить и отобрать» не поступало. Напротив, был прямой запрет на огневой контакт, ну, при условии, что перестрелка не будет носить защитный, оборонительный характер. Вооруженные люди какое-то время шли вдоль кромки леса, а после углубились в чащу.
После того как я это услышал, сразу же отдал распоряжение еще больше усилить группы сопровождения людей, которые ходят в лес у Дальнего утеса. На всякий случай, от греха подальше. Был еще соблазн встать «на след» той группы и их всех перебить, стволы — это стволы, но потом я передумал. И времени прошло немало, поди их догони, да и народ еще у меня не настолько натаскан на подобное. И технически, и морально. Вот обучим как следует, выбьем ненужные принципы и либеральные земные замашки до конца, и тогда…
А в рощице ничего не изменилось. Деревья шуршат листвой, негромко что-то лепечет родник и все так же приятно-прохладно в теньке.
— Не спать! — зычно гаркнул Наемник. — Полчаса — и идем дальше. Наша цель — до темноты добраться до леса.
— Дойдем, — заверил я его. — Как раз к темноте и дойдем.
Как мне помнилось, мы тогда, вчетвером, еще с покойным (для нас) Трифоном, покинули лес сильно за полдень и дошлепали до этой рощицы часа за полтора до заката. Стало быть, и в обратную сторону идти столько же. А то и быстрее.
Заночуем еще все вместе, ну а после все будет просто. «Волчата» обшарят лес в радиусе пары-тройки километров, чтобы убедиться, что там нет никого, кто может повредить нашим изыскателям, после отряд разделится. Мы пойдем своей дорогой. Ну а те, кому предстоит исследовать бункер, останутся еще на день-два, в зависимости от результатов.
К этой вылазке готовились давно. Не все, конечно, а отдельные граждане нашего поселения. И как же некоторые из них сквернословили, когда узнали, что никуда не идут. Некоторые — это Рэнди и Проф.
Я все понимал. Именно они носились с этой идеей больше других, именно они планировали поход и именно им я запретил в него отправляться. Слишком много рисков. Слишком далеко. И еще — они слишком нужны семье, слишком много для нее значат. Я бы и Голда не брал, но его фиг остановишь.
Как же они (Проф и Рэнди) на меня злобно смотрели после того, как я им сообщил о своем решении! Испанец прошипел мне в спину какое-то ругательство на родном языке и вроде как даже плюнул мне вслед. Понимаю его чувства и не обижаюсь. Пусть ругаются. Зато они живы останутся, если что.
Хотя «если что» я постарался свести к минимуму, поскольку и тех, кто пошел, мне терять совершенно не хотелось. Даже не то что не хотелось, слова-то какие неправильные. Недопустимо было их терять.
От ученых с нами отправился Герман. Рэнди же делегировал свои полномочия Фире, с которой он нашел общий язык. Он, кстати, был категорически против того, что ее определили к «волчатам». Нет, потом я объяснил ему причины этого решения, и он с моими доводами даже согласился, хотя все равно расстроился. Эмоциональная нация, что поделаешь. А Лена, которую он уже называл «mi esposa»,[4] напротив, искренне этому порадовалась. Оно и понятно: рыжая, зеленоглазая и очень симпатичная Фира была серьезной проверкой на крепость молодой интернациональной семьи. А если учесть взрывной характер испанца, помноженный на врожденную страстность…
Ладно, это все лирика. Эти двое по факту были главными в группе изыскателей. Еще в группу входили Арам и изрядно заматеревший за это время Кин, который, по сути, и был командиром над ними всеми. Плюс в поисковую группу вошло трое «волчат». Формально они подчинялись Кину, но при этом получили лично от меня определенные инструкции, которые они были обязаны выполнить в случае серьезной опасности. Кину я, правда, про это говорить не стал. Чего человеку голову забивать всякой ненужной информацией?
Ну и еще в группе было трое мужчин, к которым подходило слово «разнорабочий».
По моим прикидкам, пять хорошо вооруженных бойцов (и это если не считать Фиру) должны были защитить изыскателей, главное, чтобы они не забывали караулы выставлять и не дрыхли на посту. Ну и не слишком афишировали свое местонахождение криками, воплями и стрельбой.
Признаться, я всерьез подумывал о том, чтобы провести целый день с поисковиками, дав им вволю пошарить в бункере и в окопах, после переночевать под нашей охраной и с утра пораньше отправиться в обратный путь. Мы же помашем им ладошками вслед и со спокойным сердцем пойдем своей дорогой. С одной стороны, в степи не так опасно, как в лесу, там риск куда более умеренный, особенно с неплохой огневой мощью, там за них можно почти не волноваться. С другой — времени жалко, это лишние сутки как-никак.
Полчаса миновали быстро, даже слишком, и уже скоро мы снова двинулись в путь. В какой-то момент, часа через два хода, я заметил, что Джебе, шагавший рядом со мной, время от времени оглядывается назад, поднося ладонь ко лбу.
— Чего высматриваешь? — спросил я у него и тоже глянул в том направлении, которое его заинтересовало, правда, ничего и никого там не увидел.
— А вон. — Джебе показал мне на небо, где далеко, буквально на линии горизонта, виднелись небольшие облачка. — Я такое дома видел.
— Тоже мне, удивил. — Настя, которая привычно шагала рядом со мной, фыркнула. — Кто такого не видел? Облака и облака.
— Такое бывает перед тем, как приходит, — и тут Джебе сказал какое-то слово на родном языке. — Как бы это так перевести… Перед песчаной бурей.
Остановившись, я более пристально вгляделся в горизонт, то же самое сделал и Герман, который слышал наш разговор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
