Они вошли внутрь. Здесь за конторкой расположились двое полицейских: один – средних лет, плотного телосложения, второй – молоденький и худощавый. По обе стороны комнаты вдоль стен стояли простые деревянные скамейки, на одной из которых сидела женщина, выглядевшая здесь посторонней, с бледным лицом, с головой, закутанной шарфом, и домашними шлепанцами на ногах. Всем своим видом она олицетворяла бесконечное терпение.
Спаситель Маргарет подвел ее к противоположной скамье.
– Присядьте здесь на минутку, – предложил он.
Маргарет так и поступила. Полицейский же подошел к конторке и обратился к старшему из служителей закона:
– Сержант, это леди Маргарет Оксенфорд. К ней пристал пьяный на Болтинг-лейн.
– Решил, наверное, что она вышла на ночную охоту.
Маргарет поразило разнообразие эвфемизмов, которыми именовалась проституция. Видимо, люди отчего-то боялись называть некоторые вещи своими именами и предпочитали выражаться иносказательно. Сама она имела о проституции самое смутное представление и, говоря по правде, не верила даже, что это занятие до сих пор существует. Но в приставаниях молодого человека в вечернем костюме никакой двусмысленности не было и в помине.
Сержант с явным интересом посмотрел на Маргарет и тихо что-то сказал полицейскому по имени Стив, так, чтобы она не услышала. Стив кивнул и исчез в задней комнате.
Маргарет сообразила, что туфли ее остались на ступеньках того подъезда, где она попала в беду. Теперь на чулках зияли дыры. Маргарет заволновалась: в таком виде ей нельзя появляться на вербовочном пункте. Возможно, когда рассветет, она сумеет вернуться и забрать свои туфли? Однако их может там не оказаться. Сейчас ей больше всего на свете хотелось принять ванну и переодеться во все чистое. Но где же это сделать? Утром даже у тетушки Марты будет небезопасно: там вполне может объявиться отец, ринувшийся ее искать. Не получится ли так, с болью подумала она, что весь ее план рухнет, по сути, из-за пары туфель? Будет просто ужасно, если ВТС после всего случившегося ее отвергнет.
Полицейский вернулся и подал ей чай в тяжелой глиняной кружке. Чай был бледный и слишком сладкий, но она пила его с наслаждением. К ней возвращалась решимость. Она придумает, как преодолеть возникшие проблемы. Она уйдет, как только допьет чай. Она отправится в район бедняков и найдет лавку, где торгуют дешевой одеждой – у нее еще оставалось несколько шиллингов. Она купит новое платье, сандалии и чистое белье. Пойдет в общественную баню помыться и переодеться. И будет готова поступить на военную службу.
Пока она вынашивала этот план, за дверью послышался шум и в участок ввалилась компания хорошо одетых молодых людей. На них были вечерние костюмы. Вскоре Маргарет сообразила, что они волокут какого-то парня, который пытался вырваться из их рук. Один из молодых людей начал кричать на сержанта, сидевшего за конторкой.
– А ну-ка успокойтесь и замолчите, все вы! – рявкнул сержант начальственным тоном. – Вы не на стадионе, и это вам не регби, это – полицейский участок. – Голоса поутихли, но сержант продолжал воспитывать пришедших: – Если не будете порядочно себя вести, я упрячу вас за решетку! Немедленно всем заткнуться!
Молодые люди успокоились и отпустили своего пленника, имевшего весьма жалкий вид. Сержант указал пальцем на одного из парней, темноволосого, того же примерно возраста, что и Маргарет.
– Да, да, вы. Расскажите, что такое стряслось?
Молодой человек кивнул на пленника и возмущенно произнес:
– Этот негодяй повел мою сестру в ресторан, а затем смылся, не заплатив! – Он говорил с аристократическим лондонским акцентом, и Маргарет показалось, что его лицо ей смутно знакомо. Оставалось надеяться, что он ее не узнает – это будет так унизительно, если знакомым Маргарет станет известно, что она сбежала из дому и полиции пришлось вызволять ее из беды.
Другой молодой человек в костюме в полоску добавил:
– Его зовут Гарри Маркс, и его надо посадить за решетку.
Маргарет с интересом посмотрела на этого Гарри Маркса. Он оказался необыкновенно красивым молодым человеком двадцати двух – двадцати трех лет, светловолосым, с правильными чертами лица. Несмотря на помятый вид, двубортный вечерний костюм сидел на нем с небрежной элегантностью. Маркс окинул своих обидчиков презрительным взглядом и сказал:
– Эти типы пьяны.
Тот, что был в полосатом костюме, вспыхнул:
– Может быть, мы и пьяны, но этот тип – негодяй и вор! Смотрите, что мы нашли у него в кармане. – Он швырнул что-то на конторку. – Эти запонки были украдены в нынешний же вечер у сэра Саймона Монкфорда.
– Ладно, – сказал сержант. – Значит, вы обвиняете его в извлечении материальной выгоды посредством обмана – я имею в виду неуплату по счету, – а также воровства. Что еще?
– Вам этого мало? – презрительно фыркнул молодой человек в полосатом костюме.
Сержант повернул в его сторону авторучку на манер указки.
– Помни, где ты находишься, черт тебя дери, сосунок! Быть может, ты и родился с серебряной ложечкой во рту, но здесь – полицейский участок, и если ты не будешь говорить вежливо, то просидишь всю ночь в камере.
Юноша, глуповато ухмыляясь, замолк.
Сержант обратился к тому из молодых людей, кто с ним первым начал разговор:
– Теперь я жду подробностей, касающихся обоих обвинений. Мне нужно название и адрес ресторана, имя и адрес вашей сестры, а также имя и адрес лица, которому принадлежат запонки.
– Я могу все это вам сообщить. Ресторан…
– Хорошо. Вы останетесь здесь, – объявил сержант и ткнул пальцем в сторону подозреваемого: – А вы сядьте. – После чего махнул рукой остальным: – А все прочие отправляйтесь по домам.
Молодые люди пришли в замешательство. Их великое приключение заканчивалось весьма прозаически. И никто из них не сдвинулся с места.
– А ну-ка выметайтесь отсюда все, да побыстрей! – рявкнул на них сержант.
Маргарет никогда еще всего за один день не слышала столько брани и грубости.
Истцы отправились на выход, недовольно бормоча.
– Приводишь жулика в полицию, а обращаются с тобой, точно ты сам преступник! – буркнул парень в полосатом костюме. Но конец его фразы прозвучал, когда он был уже в дверях.
Сержант приступил к допросу темноволосого молодого человека, делая при этом пометки. Гарри Маркс сначала стоял возле конторки, затем, заметив Маргарет, приветливо ей улыбнулся и сел с ней рядом.
– Все в порядке, мисс? Что ты здесь делаешь в такой час ночи?
Маргарет смешалась. Молодой человек вдруг стал совсем другим. Заносчивые манеры и изысканная речь исчезли, он заговорил в той же грубоватой манере, что и сержант. Она была настолько поражена, что не сразу нашлась что ответить.
Гарри бросил быстрый взгляд на дверь, словно размышляя, не обратиться ли в бегство, затем перевел взгляд на конторку: младший полисмен, до сих пор не проронивший ни слова, не спускал с него глаз. Мысль о бегстве явно пришлось оставить. Он повернулся к Маргарет:
– Кто поставил тебе синяк под глазом? Папочка?
Маргарет через силу обрела голос:
– Я заблудилась в темноте и наткнулась на почтовую тумбу.
Настал его черед изумиться. Он принял ее за девушку из рабочей среды. Теперь, услышав ее светский выговор, понял свою ошибку. И тут же, не моргнув глазом, вернулся к прежней манере поведения:
– Ну и незадача, скажу я вам!
Маргарет была озадачена. Что он на самом деле собой представляет? От него пахло дорогим одеколоном. Волосы модно подстрижены, разве что чуточку длинноваты. На нем темно-синий вечерний костюм в стиле Эдуарда VIII, шелковые носки, лакированные кожаные туфли. Безукоризненные ювелирные изделия – застежки сорочки, запонки им в тон, золотые наручные часы на черном ремешке из крокодиловой кожи, кольцо с печаткой на мизинце левой руки. Руки крупные, сильные на вид, и при этом ногти отменно чистые.
– Вы и в самом деле ушли из ресторана, не заплатив? – еле слышно спросила Маргарет.
Он окинул ее оценивающим взглядом и затем, как будто приняв некое решение, прошептал заговорщически:
– В самом деле.
– Но почему?
– Потому что, послушай я еще минуту, как Ребекка Моэм-Флинт хвастается своими окаянными лошадьми, то не устоял бы перед искушением схватить ее за горло и придушить.
Маргарет была знакома с Ребеккой Моэм-Флинт, крупной невзрачной девицей, дочерью генерала, знаменитого грубоватыми манерами и зычным, как на параде, голосом. Трудно было придумать более неподходящую спутницу для милейшего мистера Маркса, чтобы провести время в ночном ресторане.
– Могу себе представить, – засмеялась она.
Подошел констебль Стив и взял пустую кружку из-под чая.
– Вам лучше, леди Маргарет?
Уголком глаза она следила, как отреагирует Гарри Маркс на обозначенный полицейским социальный статус.
– Гораздо лучше, спасибо. – На какое-то время Маргарет, разговорившись с Гарри, забыла о своих бедах, но теперь вспомнила, что ей надо делать. – Вы были так добры ко мне, но теперь мне следует заняться куда более важными делами.
