Во-первых, его возраст: на вид ему было чуть за тридцать, но не более тридцати пяти лет. Вопреки моим ожиданиям, он был аккуратно подстрижен. На щеках едва заметная небритость, но она добавляла его облику некоторую таинственность. Темные волосы, смуглая кожа — я заметила это даже при неверном свете костра. Среднего роста, наверно, чуть выше меня. Подтянут, в каждом его движении чувствовалась внутренняя энергия, словно от взведенной пружины. Одет он был просто, но с каким-то особым изяществом: на ногах кожаные штаны, слегка перехваченные внизу кожаными ремешками, сверху немного потертая замшевая куртка, из-под которой выглядывала рубашка из грубой ткани скорей всего ручной работы. Я вспомнила рассказы старухи о том, что он покидал эти леса при ее отце, и все больше сомневалась в реальности подобных легенд. Этот человек был слишком молод, чтобы жить так долго и вообще, чтобы быть шаманом. Мой ум отказывался понять все произошедшее — может, мы просто в темноте сбились с дороги?
— Где мы? — наконец я нашла в себе силы, чтобы заговорить.
— В моем доме, — ответил человек, даже не шелохнувшись.
— А Вы… кто? — с некоторой запинкой выговорила я.
Его брови удивленно приподнялись.
— Это я должен задать тебе этот вопрос, — его голос был спокоен и даже немного насмешлив, — ты так настойчиво меня искала. Ночью, одна… Так кто же я, по-твоему? Хочется услышать твою версию.
Он сказал это негромко, но уверенно. В его манере говорить была все та же сила, и ему трудно было не подчиниться.
— Вы шаман, который может помочь Алексу, — тихо произнесла я.
— Шаман? — он нервно рассмеялся. — Вы все приходите и даете мне какие-то немыслимые названия. 'Великий целитель', 'врачеватель', 'маг', 'чародей', теперь вот 'шаман'. Чуть только чьи-то возможности выходят за рамки вашего понимания, вы тут же награждаете его какими-то пафосными именами!
Он выглядел рассерженным, но после всех рассказов о неудачном визите московского паломника, можно было ожидать похожего приема. Я была готова к такому повороту событий, поэтому не дрогнула.
— Вы должны нам помочь, — я умоляюще сложила руки и сделала шаг к нему, — я пришла сюда за последней надеждой. Не отнимайте ее у меня.
Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Взгляд человека у двери немного смягчился. Он проговорил:
— Ты не знаешь, куда ты ввязалась, и не понимаешь, насколько это все тебе не по плечу.
Его слова были очень странными, я совершенно не понимала, о чем он говорит. Я молча стояла перед ним, сложив руки на груди, а слезы ручьем катились из моих глаз. Я ненавидела себя за это, но ничего не могла с собой поделать. Наверно, наступил момент эмоциональной разрядки за все потрясения, пережитые мною в этот вечер. Не знаю, сколько продолжалась наша немая сцена, наконец, он закрыл дверь и подошел ко мне, слегка коснувшись моего плеча.
— Нужно перевязать рану. Волк оставил тебе на память свою метку.
Он вытащил из массивного сундука бинты и какие-то флакончики, абсолютно обыкновенные, как будто это была простая домашняя аптечка. Я, конечно, ожидала дымящихся чанов с булькающим зельем, но наш шаман не доставил мне такого удовольствия.
— Сними куртку, — приказал он, — я должен посмотреть твое плечо.
Я подчинилась. Пришлось также стянуть один рукав водолазки, который сильно мешал. Мне было не по себе из-за того, что пришлось раздеваться перед абсолютно незнакомым мужчиной. Но у меня не было другого выхода — рану надо было обработать. Я зачем-то зажмурилась. Мне показалось, что шаман еле заметно усмехнулся, увидев мою немного детскую реакцию.
— Придется потерпеть, — прокомментировал он, — след от зубов глубокий, нужно тебя заштопать.
Я промолчала. Мысль об этом привела меня в ужас, но перечить шаману я побоялась. А то еще вдруг он не захочет помогать Алексу. Некоторое время он колдовал над моим плечом, а мне оставалось лишь молча смотреть в огонь, кусая до крови губы, чтобы не застонать. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, но изо всех сил старалась держаться. Меньше всего мне хотелось признаться шаману, что я боюсь боли. Мы оба молчали. У меня не хватало смелости спросить его про Алекса. Словно в ответ на мои мысли, шаман сам заговорил со мной.
— Не бойся за своего друга. С ним все будет в порядке. Он проспит еще день, а может даже больше, а потом вы вернетесь домой. Все, что с ним произошло, очень серьезно, и ему понадобится время, чтобы окончательно придти в себя. Но в целом он здоров.
Я не верила своим ушам. Вот так просто?! Никаких обрядов, магических пассов, волшебных отваров? Или я так долго пробыла без сознания? Я взглянула на него. Наверно на моем лице отразилось все мое недоумение, потому что он не смог сдержать улыбки. Когда этот странный человек улыбнулся, в его глазах заиграли золотые искорки, и он уже не казался мне таким уж серьезным и строгим. Нет, все-таки ему было от силы тридцать два года, не больше.
— Вы уже вылечили Александра? — изумленно произнесла я.
— Ты слишком все упрощаешь! Слово 'вылечил' не очень подходит для его случая. Просто я помог ему снова вернуть себе жизнь.
Он нахмурился. Что-то сильно тревожило его.
— Я узнал о вас, как только вы вошли в деревню. Я почувствовал это по тому, как изменился лес. Вы принесли с собой страх. Все вокруг просто пропитано им насквозь. И дело в твоем спутнике. Не знаю, что случилось с ним, но я удивлен, что он вообще остался жив до сих пор.
Его слова были непонятны, и я почувствовала смутную тревогу. О чем он говорит? Если это была не болезнь, тогда как все это можно объяснить? И что это за страх, который мы принесли с собой? Все больше загадок преподносил этот лесной житель. Кто же он, черт возьми? Слушая его, понимаешь, что он не простой человек — он знал что-то, что не поддавалось моему пониманию, и от этого я чувствовала себя очень странно. Вот сейчас он стоит рядом со мной, завязывая бинт узлом на моей руке, и я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него снова. Он перехватал мой взгляд, и я опять увидела его глаза, такие глубокие и проницательные, что, казалось, будто в них собрана вся сила и мудрость целых поколений. Мне вдруг показалось, что он старше на много-много лет. А быть может веков? У меня закружилась голова, то ли от моего неожиданного открытия, то ли от потери крови. Я даже, наверно, не устояла бы на ногах, но шаман, так я его продолжала про себя называть, вовремя поддержал меня и усадил в небольшое кресло в глубине комнаты, куда почти не проникал свет от костра. Он напоил меня горячим чаем, который потрясающе пах какой-то очень душистой травой, и мне стало так тепло, что все мои тревоги тут же оставили меня, и я уснула.
