— Спасибо. — Кивнул Макс, и развернувшись пошел прочь от детской площадки.
Позади раздался обреченный детский вздох.
«Три… два…» — едва он мысленно сказал один, как услышал звуки ударов.
— Ты чего делаешь, Никитка!
— Эй, ты мне в глаз дал!
— Ты первый начал!
Максим обернулся. Два мелких пацана, уже улепетывали подальше от площадки.
А те трое, что их задирали — самозабвенно дерутся меж собой, сыпля при этом такими ругательствами, которых сам Макс за сотню лет никогда не слышал. Если эта компания будет враждовать между собой, то на то, чтобы обижать других у них времени будет меньше.
Мужчина не смог сдержать ухмылки. А он уже и забыл, как это забавно манипулировать людьми.
Десять лет назад под его дудку плясали не только люди, но и нечисть.
Вернуть себе положение, власть, статус будет непросто.
Да и нужны ли они ему? Сегодня в лесу он искренне надеялся умереть.
Но он не умер.
И теперь знал точно лишь одно. Он сделает все, чтобы брат пожалел, что не убил его сегодня. И если для этого нужно снова подняться наверх — он это сделает. Чего бы это ему ни стоило.
Макс остановился у перекрёстка. Дорога уходила дальше, нужно было идти прямо, чтобы выйти к автобусной остановке и уехать.
— Они мне куртку порвали. — услышал он. — Если папа увидит, он и меня убьет, и на маму кричать будет.
— Аня, зашьет, не переживай. — уговаривал его брат.
Он должен идти прямо. Какое ему дело до двух малолетних оборванцев. У тех судя по разговору есть и папа и мама.
Всех бездомных собак все равно не спасти.
Максим снова оглядел не ухоженные дома. Слишком много он копался в себе в последние десять лет заточения. В этом месте, воспоминания о детстве всплывали сами собой:
Отец пьяно кричал из соседней комнаты, а пятилетний он жмется к старшей сестре, со страхом вслушиваясь в угрозы:
— Лиза. Лизка, ты где? Опять прятаться от меня удумала… — протяжный гулкий голос сменился звуками ударов. — Или мне твоего брата позвать?
Было уже темно, солнце село, а лучины не было. Но даже так, он видел упрямую решимость на лице сестры.
— Не ходи, пожалуйста. — горячо зашептал Максим, вцепляясь в ситцевое платье. Красивое, все в красных цветах. Его подарил ей отец, но почему-то разрешал одевать только в его присутствии.
— Максимка, сиди тихо. — Сестра ударила его по рукам, чтоб он выпустил ее. — Что не услышишь, не выходи, понял?
— Лизочка, пожалуйста, у тебя опять синяки будут, не ходи. Пусть он меня бьет вместо тебя.
— Замолчи, дурак! Никто меня не бьет.
Максим знал, что она врет. Потому, что каждый раз, когда отец звал Лизку на утро на ее запястьях, были темные полосы, и не только на них.
— Закройся на щеколду. Главное сиди тут.
— Не ходи, он не в духе, пожалуйста, Лизка не ходи. Ты потом опять будешь плакать.
Дверь содрогнулась от удара.
— Вы там?! Я сейчас вышибу это дверь. А ну выходите, неблагодарные шавки.
— Лизка… — прошептал Максим, содрогаясь от ужаса.
— Да заткнешься ты уже или нет. — Сестра сердито оттолкнула его, и отперев дверь вышла к отцу.
Маленький мальчик остался один. Лег на лавку, закрыл голову подушкой, мечтая о том, как вырастет и побьёт отца сам. Он будет сильным, самым сильным. И его, Максима, будут бояться. А Лизке он купит самые лучшие платья, чтобы все завидовали. И больше никто не обидит его сестру.
Тогда он еще не знал, что самым опасным для сестры чудовищем станет он сам.
Тряхнув головой, Максим усилием воли выбросил из головы лишние мысли и направился к остановке. Пусть люди разбираются со своими проблемами самостоятельно. Каждый раз, когда он пытается кому-то помочь, все становится только хуже.
Глава 4
Глава 4
Обратно из леса вышла не скоро. Едва пришла домой (нужно было переодеться, чтобы забрать младших из садика), как Аркаша и Аня кинулись ко мне.
— Мамочка, ты где была? — они, еще не отошедшие после моей предыдущей пропажи на несколько дней, были очень взволнованы.
— Кролика… в лесу выгуливала. — Судя по тому, как посмотрели на меня дети, оправдание было нелепым даже по их меркам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Злыдень всем своим видом показывал, что от такой прогулки он бы с удовольствием отказался. Едва оказавшись дома, он забился на лежанку печки:
— Мяса мне и мороженого. У меня стресс.
— У тебя-то с чего?
— Как это с чего? Завела в чащу, чуть сама не сгинула и меня не погубила, — обиженно прогнусил он. — В следующий раз предупреждай заранее, если надумаешь в темных ритуалах учувствовать.
— Какие еще ритуалы… — Я никак не могла понять, о чем он говорит.
— А то ты выброс темной магии не заметила!
Эта фраза заставила меня крепко задуматься. «Выброс магии? Это когда я таблички унесла с места?»
Аня отчиталась, что накормила себя и брата супом, уже сделала уроки и проследила, чтобы их сделал Аркаша. И что бы я без нее делала?
Скинув с себя грязные джинсы и кое-как очистив куртку (другой, чтобы переодеться, не было), побежала в садик.
И меньше чем через час Лилечка, Федя и Надя были дома. Аркаша с Федей попросились на детскую площадку через пару домов от нашего. Надя с Аней убежали играть во двор. Я вдвоем с Лилей осталась дома. Приготовленной вчера еды должно было хватить и на вечер, но на завтра уже надо было что-то думать. А потому пришлось опять уговаривать кролика:
— Денек, давай еще поищем что-нибудь.
— Ты сама свой дом видела? Тут деньгами и не пахнет, — возмущался кролик.
— Тогда пошли на улицу искать. — Может быть, кто-то где-то обронил? Я бы подобрала.
Кролик сердито фыркал:
— Говорю же, у меня — стресс! Я хрупкое, эмоционально нестабильное создание. Мне нужен уход, поход и…
— Какой еще поход? Еще раз в лес сводить?
— Подход! Персональный!
— Ки-са! — заявила Лилечка и попыталась дотянуться до кролика.
Я взяла дочку на руки.
— Хочешь поиграть с Деньком? — ласково проворковала я. — Давай его погладим.
— Убери от меня это чудовище. — Он моментально спрыгнул с печки, выгибая спину.
— Тогда помоги найти хотя бы документы. Я когда только пришла в себя — так и не смогла ничего найти. А мужа ты уже сам видел. С ним тяжело разговаривать.
Впрочем, с кроликом разговаривать было не легче, но Денек все-таки сдался и вальяжно прошел в зал.
Потоптался по половикам, запрыгнул на спинку диванчика, с нее на трюмо, с трюмо на стол, затем снова на пол. Царапнул лапой по ковру.
— Вот тут посмотри, — вынес вердикт кролик и снова уселся по-кошачьи умываться.
Спешно отогнула ковер. Но ничего под ним не заметила.
— Ты уверен?.. — протянула я, не понимая, что же искать.
— Уверен, уверен. Ну тащи гвоздодер, лом…
— Может, через подполье попробовать посмотреть, что с той стороны? — Я понятия не имела, как разобрать половые доски.
Но стоило присмотреться, как стало ясно, что одна из них, самая короткая, ничем не приколочена. Сбегала на кухню, притащила нож.
Пока бегала, Лилечка предприняла очередную попытку добраться до кролика:
— Киса. Ням-ням. — Вот только вместо еды она пихала ему непонятно откуда взявшийся камешек. Должно быть, с улицы притащила.
— Убери ее от меня! — Злыдень снова забрался на стол, чтобы дочка не достала. — А то я за себя не ручаюсь!
— Солнышко, кролики камешки не едят. Кролики кушают морковку.
— Ням-ням. — Ребенок протянул свое угощение и попытался накормить им уже меня.
— Ммм… как вкусно. — Забрала камень и сделала вид, что съела, а сама сунула в карман.
Сама тем временем, подцепив ножом, сдвинула доску. Внизу под ней действительно оказался тайник. Я едва увидела лежащие сверху паспорта в потрепанных обложках и свидетельства о рождении, у меня ладони вспотели от волнения. Пришлось сделать несколько вдохов и выдохов.
Это муж спрятал? Или просто прежняя я была настолько параноиком, что все прятала в тайник?
