Полицейская форма ей определенно шла (впрочем, такой, как она, пошло бы даже просто в простыни завернуться). Но какой интерес у полиции ко мне? Или это Семен что-то натворил?
Полицейская тепло улыбалась, пропуская меня вперед, к дому. Все остальные за ней (две женщины и один мужчина) лишь кивнули, пробурчав «здрасте».
Я нахмурилась, лицо брюнетки казалось мне знакомым. Кажется, когда я только-только пришла в себя, видела ее у нас дома.
Точно, муж тогда кое-как от нее отделался, сказал, что я приболела, и она обещала прийти еще…
Может быть, муж заявление в полицию подавал, когда я по лесу блуждала? Вот они и пришли удостовериться, что я в порядке.
— А напомните, вы по какому поводу?.. — неуверенно улыбнулась ей в ответ, боясь себя выдать. Пусть вся округа и обрастала сплетнями о моей амнезии, но рассказывать подобное органам — чревато. Отправят еще на принудительное медобследование — с кем я детей оставлю?
— Ну как же… — начала было брюнетка, но рядом с ней кашлянул единственный в ее сопровождении мужчина.
— Наталья Юрьевна, передайте, вот… — Он сунул в руки Натальи документы, брюнетка поморщила нос, но мне их не отдала.
— Леонид, сначала осмотр, потом составим и акт и, если необходимо, предписание. — Она приблизилась ко мне и доверительно шепнула: — Ох уж эти мужчины, вечно торопятся.
«Какой протокол, какое предписание?»
— Можно мне все-таки увидеть документы и удостоверения?..
— Светлана Сергеевна, — всплеснула руками Наталья, — уж сколько лет знакомы?
— Но я не всех тут знаю, — на ходу сочинила я.
— Бдительность прежде всего, — улыбнулась женщина и махнула всем рукой.
Одна за другой мне в руки легли корочки. Последним Наталья положила и свое удостоверение личности.
— Извините, что такой толпой, но у нас сейчас рейд проходит. Приказ пройти по всем, кто стоит на учете. Вы-то уж нам как родные…
Я же не могла разобрать ни одной фамилии, потому что все, что стояло перед глазами, это одна-единственная надпись:
«Инспекция по делам несовершеннолетних».
Горло пересохло, и я чувствовала, что все слова застревают в нем. Страшно. Страшно за своих детей, за их будущее. Неужели я была настолько плохой матерью?
— Мы можем осмотреть дом? — поторопил меня Леонид. Его голос звучал как отголосок грозы, против которой легко было почувствовать себя бессильной. — У нас на сегодня еще больше десяти адресов.
В отличие от своей начальницы, он добродушным совсем не выглядел, да и остальные две женщины смотрели на меня неодобрительно, исподлобья.
— Да, конечно. — Я постаралась не выдать своего смятения.
Тревога и беспокойство наваливались разом. Что, если инспекторы сочтут условия недостаточно хорошими для детей? Они их заберут? Как это вообще работает?
Замок удалось открыть только со второго раза.
— У вас руки дрожат. Вы пили, что ли? — неприязненно произнес Леонид. От его слов у меня сердце в пятки ушло. Вот только не хватало, чтобы меня алкоголичкой сочли.
Я посмотрела на инспекторов, ища в их глазах хоть какую-то надежду, хоть маленький знак понимания, но там были только строгость и непреклонность.
— Леня, ну как тебе не стыдно! — шикнула на него Наталья, последней подходя ближе. — Знаешь же, что Светлана Сергеевна всегда очень волнуется.
От этих слов захотелось обнять брюнетку и от души поблагодарить. Хоть кто-то здесь не против меня.
— Запомнишь их всех… — фыркнул мужчина, но отступил.
Оказавшись внутри, пропустила инспекторов в дом.
— Только разувайтесь, пожалуйста, у меня тут дети босиком бегают… — попросила я, видя, что все, кроме Натальи, шлепают вперед прямо в обуви.
Ну только же вчера все намыла!
— Что, и даже плеваться на пол нельзя? — решила пошутить одна из женщин в сопровождении, вторая поддержала ее грубоватым низким смехом.
«Это они из-за того, что я нечисть, так себя ведут? Или что это вообще?»
Череда вопросов, официальных формальностей. Я пыталась отвечать, но слова едва выходили из горла. Взять себя в руки было тяжело.
Мы вошли в коридор-столовую, кролик сначала было выглянул из кухни, но, едва заметив посторонних, кинулся прочь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А это что там? Кошку завели? — нахмурился Леонид, что-то отмечая в бумагах.
— Нет, кролика.
— Кролика? — переспросили женщины. — А что, в холодильнике еды нет? Кто поймал, тот и съел?
Эта парочка снова разразилась смехом.
— Нет, почему же. В холодильнике суп и второе. И мороженое в морозилке. — Я постаралась не обращать внимания на неприязненное отношение и оставаться вежливой. Если наша семья и впрямь на учете, то сейчас определенно не время «качать права».
— Кролика? — удивилась Наталья. В отличие от своих коллег, которые принялись шастать по дому, проверяя все комнаты, шкафы на кухне, она встала в уголочек и просто стояла. — Разводить их хотите? На мясо?
— Нет, декоративный кролик.
Леонид встал на колени, заглядывая под диван, куда забился Злыдень, и попытался его оттуда достать. Злыдень зашипел как рассерженная кошка и царапнул инспектора за ладонь.
— Ах ты?.. — он выругался одними губами, и я была с ним солидарна. Зачем инспекторов царапать? — А прививки у него сделаны? Где вы его взяли? Есть на него документы? Какой-то он грязный. Может, бешеный?
— Да нет, вы что. — Я побежала к зверьку, пытаясь спасти ситуацию. Вот же нечисть несчастная! Неужели обязательно царапать всех подряд?
Едва я приблизилась, как кролик из-под дивана прыгнул прямо мне на руки и забился носом под локоть.
— Он привитый и ручной. С детьми прекрасно ладит.
— Как-то он не похож на ручного, — с сомнением протянула Наталья.
Я вытащила из кармана зоошампунь.
— С утра за детьми увязался, выбежал на улицу и весь перепачкался. Вот, купила, чтобы помыть.
— А прививки?
— Дело в том, что мы его не покупали. Друг у Семена купил кролика для дочки. Очень дорогого, породистого. Дрессированного.
— А этого вам отдал?
— Нет, этого и купил. Но у дочки аллергия, поэтому попросили взять нас.
— А если и у ваших будет аллергия, всегда можно его съесть, — снова захохотали ходящие парой женщины.
— Светлана Сергеевна, не обращайте на них внимания, — строго посмотрела на коллег Наталья, и эти две курицы тут же притихли. — Но попросите, чтоб друг мужа все-таки отдал вам документы о прививках на животное, мало ли чего.
— Да, конечно.
Инспекторы побыли у меня еще минут тридцать, составили «акт обследования жилищно-бытовых условий», позадавали вопросы о семье, о детях и, попрощавшись, наконец ушли. Видимо, увиденное в доме их более-менее устроило.
Едва за ними закрылась дверь, как я подбежала к окну, удостовериться, что уехали. От облегчения даже дышать стало легче, а на тело навалилась усталость.
— Почему у тебя в доме все время какие-то толпы ходят? То детей, то взрослых, — пробурчал Злыдень. — Я так поседею от стресса. Ну хоть шампунь купила…
— Тебе обязательно было инспектора царапать? А если бы они и вправду решили, что ты бешеный?
Он непонимающе посмотрел на меня своими красными глазками. Как будто бы не видел в этом проблемы.
— А чего он руки пихает? Откуда я знаю, вдруг это он бешеный? Он тебе сертификат о своих прививках показывал? Руки даже не мыл как вошел. — Злыдень явно считал, что лучшая защита — это нападение. — И где мое фисташковое мороженое? То, что было утром — это суррогат какой-то. Оно даже не из молока, а из сухой смеси.
— Самое дешевое, какое было, — хмыкнула я, разводя руками. — Радуйся, что из смеси, а не из опилок.
— Не смешно.
— А я и не смеюсь. — Из окна машины больше не было видно, и я вышла из дома.
Кролик увязался за мной, прыгая прямо по лужам и пачкая и без того ставший серым от грязи мех. (Вот и стоит ли его мыть вообще?)
Лес начинался прямо за огородом. Только выйди за околицу, и уже растут высокие и прямые, словно корабельные мачты, сосны.
