Яуберт поморщился. М-да. Еще один довод в пользу версии де Вита. Так действуют именно в мафиозных кругах. Может быть, де Вит все-таки прав? Но вслух он ничего не сказал.
— А теперь посмотрим, что там внутри. — Пейджел взял скальпель побольше.
Когда секретарша ввела в кабинет Яуберта и Гриссела, Схютте не поднялся с места.
— Садитесь, господа. — Он весело указал на современные стулья, стоящие перед большим столом со стеклянной столешницей. — Кофе, чаю? Лично я очень хочу пить, так что не стесняйтесь. — Схютте уже не был таким бледным, как утром в морге; испуг прошел.
Оба детектива попросили чаю и сели. Секретарша вышла и закрыла за собой дверь.
С утра прошло не так много времени, а на подбородке и щеках финансового директора «Квикмейла» уже синела заметная щетина. Схютте улыбнулся, блеснули белоснежные зубы.
— Итак, каким образом я могу вам помочь? — Улыбка тут же исчезла, как если бы он повернул выключатель.
— Мистер Схютте, мы хотим побольше узнать о Джеймсе Уоллесе. Вы, наверное, хорошо его знали? — спросил Яуберт.
— Мы с Джеймсом познакомились два года назад, когда руководство «Промейла» назначило меня сюда. Он был прекрасным человеком, — с благоговением в голосе произнес Схютте.
— Вы называли его Джеймсом? Вы были на «ты»?
— Почти все сотрудники звали его просто Джимми. Но сейчас это звучит как-то… — Схютте неопределенно взмахнул рукой и улыбнулся.
— Какие у него были отношения с коллегами?
— Джимми все любили. О, погодите, я понимаю, на что вы намекаете. Нет, капитан, среди нас вы его убийцу не найдете! — Схютте замахал обеими руками, словно отгоняя злых духов. — Я всегда говорю: мы все как одна большая семья. И Джеймс был членом нашей семьи. Его все любили. Нет, капитан, убийцу поищите в другом месте.
— Известно ли вам о финансовом положении покойного?
— Н-нет. То есть… Джим… то есть Джеймс рассказывал, что разместил все свои капиталы в доверительных паевых фондах, потому что не хотел волноваться из-за денег. Насколько мне известно, для него на свете существовал только его «Квикмейл», его крикет и семья.
— Ваша компания ведет дела с какими-нибудь китайскими предприятиями?
Схютте нахмурился:
— Нет. А при чем здесь…
Его перебил Гриссел:
— Вы читали утренний выпуск «Бюргера»?
— Нет, — обескураженно ответил Схютте.
— То, как был убит Уоллес, очень похоже на действия китайских наркодилеров. Были у него связи с выходцами с Тайваня?
— Нет.
— А с представителями здешней китайской диаспоры?
— Ни о чем подобном я не знаю.
— С представителями фармацевтических компаний?
— Одной фармацевтической компании мы регулярно высылаем брошюры по медицинской тематике, но Джимми никогда с ними не работал.
— Он принимал наркотики?
— Что вы?! Какое нелепое предположение! Джимми был не таким.
— Перейдем к политике. Мистер Уоллес имел твердые политические взгляды?
— Кто, Джимми?! Нет.
— Вы ведете дела с какими-либо политическими партиями, группировками?
— Нет.
— Вам известно, хорошо ли ладили между собой он и его жена?
Схютте выпрямился.
— Капитан, здесь вы тоже ничего не найдете, — укоризненно заявил он. — Джеймс и Маргарет были прекрасной парой. Они очень любили друг друга, у них замечательные дети. Юный Джереми потрясающе играет в крикет. Нет, капитан, здесь вы тоже ничего не найдете.
Яуберт понял: пора избавить Схютте от груза чрезмерного почтения к покойному.
Секретарша принесла поднос, на котором стояли три чайные чашки, разлила чай и вышла. Когда все закончили размешивать сахар, Яуберт спросил:
— Вам известно, зачем покойный вчера ездил в «Холидей-Инн» в районе Ньюландз?
Схютте дернул плечом, как если бы вопрос был очевидным.
— Джеймс часто пил там пиво с друзьями по крикету.
— Мистер Схютте, какие отношения связывали покойного с женщинами-сослуживицами?
— Очень хорошие. Он прекрасно ладил со всеми.
В добрые старые времена, когда Матт Яуберт еще трудился ревностно, отдавая работе все силы, он придумал особый метод воздействия на нерешительных свидетелей вроде Вальтера Схютте. Именно благодаря его методу сослуживцы прозвали Яуберта Быком. Он подавался вперед своим мощным торсом, поднимал плечи, опускал голову, словно собирался протаранить допрашиваемого, и не сводил взгляда с собеседника. Голос его становился ниже на целую октаву. Яуберт говорил ровно и монотонно, что очень пугало свидетелей. Возможно, выступай Яуберт на сцене, его бы освистали. Однако при допросах и беседах со свидетелями его метод действовал безотказно.
Впрочем, как сказал однажды Тони О'Грейди, в последнее время Яуберт «разучился бить наотмашь». Рога у Быка затупились.
Яуберт так и не понял, в чем дело. Может быть, его так взволновали созревшие прелести Ивонны Стоффберг, а может, полковнику Барту де Виту удалось задеть его за живое. Он применил «метод Быка» не осознанно, а чисто рефлекторно.
Он поднял плечи и опустил голову — набычился. Труднее было с голосом. И еще надо было подобрать нужные слова.
— Вчера под вечер Джимми Уоллес провел последние часы своей жизни… в постели с блондинкой. Я уверен, это была не первая такая его… эскапада. И… я знаю, кто-то из его сослуживцев должен быть в курсе его похождений, потому что кому-то надо было его прикрывать, когда его разыскивала миссис Уоллес. Выбирайте, мистер Схютте. Либо вы продолжаете рассказывать нам сказочки о том, каким примерным семьянином был Джимми Уоллес. Тогда придется направить к вам на работу отряд детективов, которые допросят всех сотрудников до единого. Либо вы нам помогаете, и мы уходим быстро, как только можно.
Яуберт не менял агрессивной позы. Схютте разинул рот и тут же закрыл его, как будто не мог найти нужных слов.
— Джимми… ну, у Джимми были свои причуды. — Финансовый директор положил кисти рук на столешницу, сплел пальцы.
Яуберт откинулся на спинку стула — «метод Быка» уже сработал.
— Мистер Схютте, вы видели, как выглядит Джеймс Уоллес сейчас. Мы пытаемся найти человека, у которого был повод его убить. Помогите нам.
— Он… любил женщин. — Схютте быстро покосился на дверь, как если бы боялся, что за ней стоит и подслушивает сам Джеймс Уоллес. — Но у него были свои принципы. Во-первых, никаких интрижек на работе. Во-вторых, никаких долгих увлечений. С каждой переспать по разу. В постель — и привет. — Схютте расцепил пальцы. — Жаль, что вы не знали Джимми. — Он развел руками, показывая, что слова тут бессильны. — Женщин тянуло к нему как магнитом. Всех. И Джимми их обожал. Как-то мы были в ресторане в Йоханнесбурге, и он поспорил с нами, что за двадцать минут уговорит брюнетку из-за столика в углу сходить с ним в женский туалет. Мы согласились. Условия были такие. Мы не смотрим, как он ее охмуряет, а он приносит нам какое-нибудь доказательство своей победы. Через пятнадцать минут брюнетка поцеловала его на прощание у выхода из ресторана. А когда он сел обратно за столик, то вынул из кармана ее трусики. Красные с черной… — Схютте покраснел.
— Мистер Схютте, подумайте как следует. Известно ли вам о каких-либо романах, которые могли закончиться ссорой или обидой?
— Нет. Говорю вам, долгих романов он не заводил. Он был по-своему очень привязан к Маргарет. Время от времени он, конечно, нарушал какое-нибудь собственное правило. Работала у нас одна секретарша, хорошенькая, молодая, с большими… В общем, это продолжалось всего неделю. Откровенно говоря, я не могу припомнить ничего такого, из-за чего кому-то захотелось бы его убить.
Яуберт посмотрел на Гриссела. Гриссел едва заметно качнул головой. Они встали.
— Мистер Схютте, мы уверены в том, что какому-нибудь ревнивому мужу пришлись не по душе принципы Уоллеса. Если что-нибудь вспомните, пожалуйста, позвоните нам.
— Конечно, позвоню, — заверил их Схютте своим низким, звучным голосом и тоже встал. Они торжественно пожали друг другу руки.
— Давненько я не видел Быка! — сказал Гриссел, когда они спускались вниз на лифте.
Яуберт смерил его недоуменным взглядом.
— Такая типичная поза.
Яуберт криво, смущенно улыбнулся.
— Мы все старались подражать, — продолжал Бенни Гриссел с неприкрытой тоской в голосе. — Эх, хорошее было времечко!
Тут он понял, что Матту Яуберту, возможно, не хочется вспоминать то «времечко», и замолчал.
7
Сдвинув очки на кончик носа, врач серьезно и важно посмотрел на Яуберта:
— Капитан, будь я механиком, я бы сейчас присвистнул и покачал головой.
Яуберт ничего не ответил.
— Дела у вас обстоят плоховато. Вы курите. В легких хрипы. Вы не отрицаете того, что много пьете. У вас пятнадцать килограммов лишнего веса. У ваших родственников бывали случаи сердечно-сосудистых заболеваний. Вы работаете в стрессовых условиях. — Врач один за другим загибал пальцы.
