мои ноты и расшифровывая мой мелкий почерк.
– Что ж с тобой поделаешь?!
На репетиции Моцарт начал с симфонии. Оркестранты по-прежнему знали свои партии не твёрдо и часто ошибались. Моцарт, после очередной погрешности, остановил оркестр и закричал на музыкантов:
– Чёрт бы вас всех побрал, господа! Вы, что, играть разучились?! Вы же должны уметь играть с листа! Как вас вообще приняли в оркестр с такой отвратительной читкой? Вам бы послушать оркестр в Манхайме! Вот это настоящие профессионалы своего дела, а вы пустоголовые олухи, не способные связать двух нот! Вы также ковырялись на прошлой неделе, и сейчас тоже самое. Получив свои партии 2 недели назад, можно было бы выучить наизусть. Что ж, господа, позориться завтра Вам! Ещё раз первую часть с самого начала.
С горем пополам симфонию довели до более или менее удобоваримого состояния. С клавирным концертом оказалось более благополучно, и Моцарт почти не останавливал оркестр.
Профессор Штольц, узнав о бракосочетании Вольфганга и Анны, под руководством своего ассистента, лично явился в Лондон 1817 года и хотел забрать Анну обратно. Когда он пришёл за ней, Анна отказалась идти и сказала, что не может этого сделать:
– Анна, Вы понимаете, что Вы должны, Вы просто обязаны вернуться?
– Господин Штольц, я не могу этого сделать.
– Почему?
– Потому что я жена господина Моцарта и никуда не уйду без него.
– Вы сошли с ума? Вы не можете быть его женой.
– Это ещё почему?
– Во – первых, Вы с ним из разных веков. Во-вторых, он уже женат.
– Теперь я скажу: во-первых, он больше не является мужем Констанцы, у неё теперь другая семья. И, во-вторых, сейчас я нахожусь с ним в одном веке, и только смерть нас разлучит и то ненадолго. Я люблю его больше собственной жизни, господин Штольц, и я безмерно Вам благодарна за то, что Вы подарили мне счастье, о котором я не смела и мечтать.
Профессор только развёл руками и покачал головой. А потом сказал:
– Учтите, Анна, я должен закрыть временной коридор, поэтому, как только я вернусь назад, то уничтожу машину времени. Вы больше не сможете вернуться обратно, даже если захотите.
– Моё место здесь, профессор.
– Что ж, Анна, тогда прощайте и будьте счастливы. Будьте оба счастливы.
– Благодарю Вас, профессор. Прощайте!
Профессор ушёл, а по возвращении разрушил машину времени. Он так и не смог примириться с тем, что его лучшая ассистентка выбрала другой век. Хотя профессор вполне осознавал, что именно в том веке её присутствие сейчас необходимо неизмеримо больше, чем в этом.
Вольфганг подошёл к Анне и спросил её о том, кто приходил.
– С кем ты сейчас говорила?
– Приходил профессор Штольц.
– Зачем?
– Он хотел забрать меня назад.
– Но, ведь это невозможно.
– Именно так я ему и сказала.
– Он ещё навестит нас?
– Вряд ли. Он сказал, что после возвращения уничтожит машину времени, чтобы закрыть временной портал, через который мы с тобой прошли.
– Так значит, если с кем-то из нас что-нибудь случится….
– То нам неоткуда будет ждать помощи. Да, Вольфганг, ты прав. Если во время твоей недавней болезни я сумела раздобыть в будущем лекарство, которое спасло тебе жизнь, то больше этого сделать не удастся.
– Следовательно, мне нужно быть очень аккуратным?
– Как хорошо, что ты это, наконец, понял! Теперь ты должен беречь себя не только для меня.
– Что?
– У нас будет ребёнок, Вольфганг!
– Господи, Анна, это же чудо!
– Мне страшно.
– Чего ты боишься?
– Я боюсь, что роды будут слишком трудными, и я не справлюсь.
– Но, ведь женщины рожали до тебя, и будут рожать после.
– А знаешь ли ты, сколько их умерло во время и после родов?
– К сожалению, очень многие этого не пережили. Но, ведь я рядом с тобой и всегда буду тебя оберегать.
– Я знаю. Именно поэтому ты должен быть сейчас особенно осторожным, мой Вольфганг. Если с тобой что-нибудь случится, то я этого не вынесу! Я не смогу пережить твоей смерти, понимаешь? Я сразу умру от горя! Потерять тебя всё равно, что потерять жизнь?!
– Тише, тише. Успокойся, всё хорошо. Я здесь с тобой!
Моцарт нежно погладил жену по волосам и прижал её голову к своей груди. Её нежная и трепетная любовь изумляла его. Он никогда не чувствовал такого рядом с Констанцей. Он и представить не мог, что кто-то может так сильно его любить. Что кто – то может закрыть его от пули своим телом. Что ради спасения его жизни кто-то преодолеет пространство и время. Это поражало его, и он ещё больше восхищался своей женой. Она любила его бескорыстно, ей было не важно, есть ли у него положение в обществе, деньги, слава и сколько ему лет. Она любила его таким, какой он есть. Для неё был важен только он. Самое главное для неё было то, что он был жив, здоров, счастлив, рядом с ней и любил её. А всё остальное не имело никакого значения. Рядом с ней он чувствовал тот уют и душевный покой, о котором мечтал всю свою жизнь и к которому тщетно стремился все эти годы. Рядом с Анной Вольфганг словно помолодел на 10 лет, в нём открылись новые силы. Он словно получил вторую жизнь.
Время летит незаметно. Наступило лето, концертный сезон закончился, вся знать разъехалась по летним резиденциям. Вольфганг и Анна тоже решили на лето покинуть Лондон и отправиться в Челси. Анна была уже на 5 месяце беременности, её фигура заметно округлилась и она несколько стеснялась своего нового, непривычного вида. Моцарт нежно успокаивал её и говорил ей, что она стала ещё прекрасней. Ребёнок внутри Анны уже шевелился и Вольфганг часто клал обе ладони на её живот, чтобы почувствовать эти движения. Они оба заметили, что когда малыш внутри Анны был слишком активен, успокоить его мог только голос Вольфганга. Они много гуляли пешком, но положение Анны заставляло её часто останавливаться и отдыхать. Появления ребёнка ждали к ноябрю, поэтому в начале осени супруги вернулись в Лондон. Нужно было подготовиться к рождению малыша постепенно, без спешки. В октябре Моцарту предстояло ехать на гастроли по городам Англии. Анна сказала, что поедет вместе с ним. Он отговаривал её, но, она ничего и слышать не хотела.
– Анна, в твоём положении тебе лучше остаться дома. Я боюсь, что тряска в экипаже может навредить тебе, ведь уже 8 – й месяц.
– Вольфганг, я здесь с ума сойду от переживаний за тебя! Ты ведь знаешь, что тебе всегда грозит опасность. Я умру от страха за твою жизнь! Я еду с тобой.
Вольфганг закатил глаза и вскинул руки в сдающемся жесте.
– Хорошо, хорошо!
Анна нервничала, и ребёнок отреагировал на её состояние, сильно толкаясь внутри. Она вскрикнула.
– Ай, Боже!
– Что?
– Толкается очень сильно.
Вольфганг усадил Анну в кресло и нежно стал гладить её живот, разговаривая
