Ваше дело творить без сознания, наше — понимать без творчества Ваши создания.
Ее отказ приятнее иного согласия.
Он умеет быть мил даже тогда, когда вынужден быть неприятным.
Красота хороша только, когда она сама себя не замечает, талант приятен, когда себя не сознает.
Мы для них пока еще только объект полицейского, не интеллектуального внимания.
Она сама — дрянь, но ее лицо — миссионер, что небеса: поведает славу Божию. Образ и п[одобие] Бога.
Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую.
Они и свои головы отыскивали по газетным объявлениям с обещанием приличного вознаграждения нашедшему.
Не все делаем, на что имеем право, ибо право не заменяет разума.
Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в чёрта.
Талант — искра Божия, которой человек обыкновенно сжигает себя, освещая этим собственным пожаром путь другим.
Деревянные души — их легче сжечь, чем согреть.
Им голова нужна только для того, чтобы было, где иметь рот.
+ Добрая память и злое сердце — он скоро забывает обиду, но злится и на забытые обиды.
На перевязочном пункте жертвы виднее, чем в боевой линии: там нужно больше человеколюбия, чем здесь. Здесь нужна воля, там сердце. Бецкий хотел сделать перевязочный пункт из русского образованного общества и сделал общество с сердцем, но без воли.
+ Мужчина, которого любит нелюбимая им женщина, обязан уважать ее; женщина, которую любит нелюбимый ею мужчина, должна пожалеть о нем; один своим уважением платит дань мировому порядку, другая своим сожалением выкупает свою ошибку.
+ В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.
+ Когда не поймешь, добрый ли человек или злой, можно смело сказать, что он — несчастный.
+ Первый злейший враг красивой женщины — это ее зеркало, потом ее враги — ее уши: первый губит ее ум, вторые — ее сердце.
В логике мышления следствие рождается от своей причины; в логике чувствования следствие рождает свою причину: водку пьют как для того, чтобы прийти в веселое настроение, т[а]к и потому, что приходят в такое настроение.
+ Женщина по капризу избалованного чувства иногда влюбляется в того, кого не любит, но с кем хочет поиграть, как ребенок делает идола из своей куклы: это болванчики, на которых они примеривают свои чувства, чтобы самим полюбоваться ими.
Мы для того умаляем свое прошедшее, чтобы понять его, ибо его величие превышает силу нашего разумения. Луна.
Разложение славянофильства — пахнет от разлагателя.
Его ум — хорошо выученная книжка.
У них нет совестливости, но страшно много обидчивости: они не стыдятся пакостить, но не выносят упрека в пакости.
Люди и целые классы, вымирающие, но не сознающие своего вырождения, питают инстинктивную наклонность к наукам, не столько научающим, как жить, сколько приучающим к мысли, что надо умирать (археология, метафизика). Это своего рода самозакапывание.
Цыгане известности — они известны только за границей, потому что у них нет отечества.
Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.
Бесцельным надо признать не только то, что не имеет цели, но и то, что хватает через цель.
Смешное положение сносно лишь как выход из трудного.
Лучше быть истор[ическим] Дон Кихотом, чем чистым, матем[атическим] дураком.
Им горячо жить — под их пятками горят заповеди.
Он потому так и блестит, что не живет, а горит.
Они т[а]к субъективно рассуждают о вещах и людях, как будто на свете лишь себя считали существующими, а другие люди и все вещи были только плодом их воображения.
Эти младенцы — дутые резин[овые] мячики, наполненные мыслью о себе самих, т.е. совершенно пустые (своей соб[ственной] внутренней] пустотой).
Куклы гниют, но не стареют.
Взрослый недоросль.
Я говорю красно, потому что мои слова пропитаны моей кровью.
Женщины умны только потому, что ни у кого не хватает наглости сказать им это (в виде комплимента).
Нельзя осуждать человека за то, что ему нравятся его мысли, как нельзя запретить человеку с удовольствием нюхать собств[енный] запах.
Из св[ятой] покровительницы ума и науки мы сделали повод говорить глупости.
Слова, которые не только говорят, но и звучат.
Духовная школа и мир. Она поняла бы мир, да не знает его и знать не хочет. Мир знает духовенство, да не понимает его, не видит, какой в нем толк. Одни — бестолковые Дон Кихоты, другие — догадливые Санчо Пансы. Школа эта воспитывает каких-то ученых пауков, которые ползают по собственной паутине в ожидании запутавшихся в ней мух или ветра, который сдунет их ненужное плетение. Ведут себя жрецами исчезающей религии или храма, предназначенного к сломке, комическими анахронизмами, сознающими свое безвременье, но не решающимися в том сознаться. Академия — миссион[ер] семинарии.
А. У. — домашний чижик.
Он подкрадывается к публике, как кошка к мышке.
В чем драматизм Гамлета? Трудно действовать, как следует, но еще труднее воздерживаться от действия, которое не следует.
Профессор перед студентами — ученый, перед публикой — художник. Если он ученый, но не художник, читай только студентам; если он художник, но не профессор, читай, где хочешь, только не студентам.
Развивая мысль в речи, надо сперва схему ее вложить в ум слушателя, потом в наглядном сравнении предъявить ее воображению и, наконец, на мягкой лирич[еской] подкладке осторожно положить ее на слушающее сердце, и тогда слушатель — Ваш военнопленный и сам не убежит от Вас, даже когда Вы отпустите его на волю, останется вечно послушн[ым] Ваш[им] клиентом.
В его лета будут ли они им?
Публика тяжело вздохнула, почувствовав, что кончилось напряжение, и пожалела, заметив, что вместе с тем прекратилось и наслаждение.
Что[бы] заставить дух работать всеми силами, надобно привести себя и тело в несколько болезненное состояние: раковина родит жемчужину от укола улитки (надобно уколоть себя, чтобы родить…).
Идеализация — один из способов эстетического и нравственного познания. Телескоп в астрономии: иные вещи надобно страшно преувеличить, чтобы вернее разглядеть.
Кабинетное мышление рядом с кухней, где оно подготовляется, без которой оно невозможно.
«Зачем Вам ум?» — «А затем, чтобы помнить, что об этом глупо спрашивать (чтоб этого вопроса не задавать Вам)».
У меня два личных врага, близких к моему лицу и не дающих мне покою: это мой нос, который постоянно болит, и мой язык, который постоянно говорит.
Несчастье русских в том, что у них прекрасные дочери, но дурные жены и матери; р[усские] женщины мастерицы влюбляться и нравиться, но не умеют ни любить, ни воспитывать.
На земле я так привык к аду, что на том свете меня можно наказать за грехи только раем. Значит, мое загробное будущее довольно обеспечено.
Натурщик для Рибейра. Целовать фарфоровые куклы добродетели.
Кажется, чувствуешь самый сокрытый коренной нерв жизни, в котором присутствует сам его создатель.
Мама, рождая меня, положила мне в сердце такой громадный кусок любви, который мне не иссосать, сколько бы я ни лакомился.
У него б[ыла] та веселая грусть, которая бывает только у людей, любящих лицевую сторону жизни, но загляну[вших] на нее и с изнанки.
Как один дурак может одурачить своей бесчеловечной глупостью массу людей порядочных.
От И.И.И. пахнет скукой и цитатой. Эстетич[ный] недоросль.
Великорус — историк от природы: он лучше понимает свое прошедшее, чем будущее; он не всегда догадается, что нужно предусмотреть, но всегда поймет, что он не догадался. Он умнее, когда обсуждает, что сделал, чем когда соображает, что нужно сделать. В нем больше оглядки, чем предусмотрительности, больше смирения, чем нахальства.
Джутовый мешок.
Что такое счастье? Это возможность напрячь свой ум и сердце до последней степени, когда они готовы разорваться.
Толстой и Сол[овьев] стали философами только потому, что один начал размышлять, когда перестал что-либо понимать, а другой начал понимать, когда перестал размышлять.
Эти дамы и девицы годятся только в самки и совершенно негодны как женщины.
Городской водопровод — кто кого проведет?
Разница между Толстым и Мопассаном: второй потерял ум, не подозревая его в себе; первый вечно искал своего ума и не мог найти его.
Русские романисты занимались анатомией сердца.
Роз., Ю.Н. и т.п. убаюкивают себя своими же собственн[ыми] сказками.
Самое благовоспитанное сердце — которое воспитано печалью.
Он проникал в те странные, сырые глубины жизни, заглянуть в которые — высшее торжество человеческого прозрения, но из которых нельзя выйти здоровым.
